Миледи и притворщик (СИ) - Ванина Антонина

– Лео, только честно, как тебе вообще пришла в голову мысль пригласить Шанти ехать вместе с нами?

– А что? – удивился он, – не надо было звать? Да я просто вышел сегодня из шатра. Смотрю, опять серый верзила тут рядом крутится, вроде как опять потерялся. Ну я подошёл к нему, погладил, поговорил с ним немного. А тут и хозяин подтянулся. В общем, разговорился я с Шанти, слово за слово, узнал, что курага вся продана, и теперь он вольная птица. Ну я и предложил ему побыть толмачом. А что такого? Я думал, ты ему доверяешь.

– Но не доверяешь ты.

– Да, было дело, имелись у меня кое-какие подозрения.

– А сейчас их нет?

– Сейчас они перевесили возможные плюсы от того, что у меня будет переводчик, а у тебя полноценный защитник в виде меня, и гид в виде Шанти, раз он не раз в Сахирдине бывал и эти места знает. А ещё у нас будет милый компаньон.

Тут он повернулся к стенке шатра, присвистнул, потом что-то сказал по-тромски, и под тентом тут же просунулась серая морда. Леон вынул из кармана какой-то сухарик и тут же угостил Гро. Пёс благодарно щурился, пока жевал подношение, а потом дал Леону себя вдоволь погладить:

– Смотри, ну милаха ведь.

Действительно, милаха. Я тоже аккуратно погладила израненного в кошачьих боях пса, почти как товарища по несчастью. Так, а что это у него в левом ухе? Пятнышко красное. Может, кровоподтёк? В виде подковы… Даже не знаю теперь, что и думать. Вдруг Иризи права, хотя бы отчасти?

– Смышлёный он парень.

– Пёс? – не поняла я.

– Да я про Шанти. Не то, что некоторые при дворе визиря… Толковый. Про самолёты знает. Говорит, когда мальчишкой был, в его деревне упал старинный биплан, который поля от вредителей опылял. Шасси подломилось, крыло треснуло… Прямо всё как у нас в пустыне. Так Шанти с мальчишками весь биплан излазал, за штурвалом сидел – главное развлечение деревенской детворы было.

– И ты от этих детских воспоминаний оттаял? – не спешила верить я. – Про шпионов забыл, про ящик с патронами.

– Да видел я уже его винтовку. Старьё неимоверное, как ты и говорила. Патроны из ящика к ней точно не подойдут.

– Всё равно не понимаю, с чего вдруг такие перемены, – вздохнула я, устав от столь бессмысленного разговора. – Ещё несколько дней назад ты подозревал в Шанти шпиона, мерзавца, обманщика, а теперь… Не понимаю я тебя, Лео.

– А то, что я просто хочу сделать тебе приятно, понять можешь? – внезапно посуровел он. – Чензир тебя всё время шпыняет, а я даже защитить тебя от его нападок не могу. Думаешь, мне приятно, слушать все эти пререкания и даже не понимать, о чём речь? Может тебе там угрожают, может убивать собираются, а я даже не в курсе. Ну, нужен мне переводчик, нужен. Хоть какой-нибудь. Был бы тут другой знаток тромского, а ещё лучше аконийского, я бы нанял его, а не Шанти. Но здесь никого нет, никого.

– Хорошо, я тебя поняла.

– Точно? А может мне его выгнать, раз у тебя вдруг какие-то сомнения появились?

– Нет! – выпалила я и слишком поздно поняла, что зря так бурно среагировала на провокационную фразу.

– Ну, всё с тобой ясно, – заключил Леон, сделав вид, что больше увлечён Гро, а не разговором со мной. – Нет, так нет. Значит, пусть едет с нами, ты же с ним прекрасно ладишь. Он ведь и эти места прекрасно знает. Вчера столько всего рассказал мне про пустыню. Тут в трёх днях пути есть какие-то живописные развалины. Наверное, тебе стоит там побывать, сделать снимки для альбома. Шанти проводит. А я про местные достопримечательности ничего не знаю. С меня в этой поездке толку ноль…

– Лео, ну перестань.

Его забота не только о своём комфорте, но и о моей безопасности вкупе с фотозаказом трогали до глубины души. Я приблизилась к Леону, чтобы обнять и истребовать примирительный поцелуй, но он мою инициативу проигнорировал. Даже не шелохнулся и продолжил гладить Гро по голове.

Я вернулась на женскую половину ни с чем. Кажется, Леон видит, как я смотрю на Шанти и что-то чувствует. А вот что чувствую я, и сама не могу понять. Как же всё это сложно и запутано… Шанти, Леон… оба рядом со мной, оба такие отзывчивые и заботливые. И от обоих в разное время я хотела ребёнка…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Это просто катастрофа, я уже на полшага к пропасти, в которую сама себя загоняю. Надо успокоиться и всё расставить по своим местам. Я приехала сюда с Леоном, для всех он мой муж, а на самом деле – тот мужчина, с кем я планировала возобновить отношения. И Леон на это возобновление надеется куда больше, чем я. А Шанти… зачем ему мои чувства и плотские порывы? Он слишком благороден для низменных страстей. Единственная, кого он способен любить – это богиня Азмигиль. И эта любовь возвышенная и светлая, к женщине ничего подобного он никогда не испытает. Так что у меня нет шансов, надо просто принять это и не делать больно себе и Леону. А Леона я и вовсе не имею права предавать. Он здесь только ради меня, и столько для меня уже сделал. Может, по возвращении в Фонтелис судьба разведёт нас в разные стороны, но здесь и сейчас я не имею права отворачиваться от него. Таков мой долг перед Леоном.

Глава 15

За десять дней поездки на юг жизнь нашего каравана претерпела немало изменений. Во-первых, мы все избавились от изматывающего храпа Леона. Вернее, избавил нас от них Гро. В один из привалов стоило только Леону затянуть свою громогласную песнь, как в шатёр пролез пёс. Через щёлочку в занавеси я видела, как сонный Гро вначале вопросительно посмотрел на хозяина, потом на Чензина, потом понял, что спать им всем не даёт Леон. Тогда он подошёл к нему, подышал над головой, потыкался мордой в лоб, а когда понял, что всё это бесполезно, прихватил зубами рукав Леона, потянул на себя, а заодно перевернул Леона на бок. И храп чудесным образом      вмиг прекратился, а Гро с чувством выполненного долга выполз наружу.

Сказать, что я была удивлена, не сказать ничего. Оказывается, собака больше меня знает о нарушении дыхания и методах его лечения.

– Ну, хоть какой-то толк от твоей псины, – сонно кинул Чензир Шанти и заснул.

С тех пор мы больше не знали мучений от бессонницы под громогласные рулады. Я настоятельно рекомендовала Леону и впредь ложиться спать на бок и не сметь переворачиваться на спину. Как результат – через несколько дней вокруг нашего Шатра снова появились соседи по каравану. И такие занимательные, с занимательными идеями в голове.

Сначала торговец благовониями предложил странствующему музыканту несколько связок монет, и тот продал ему свою дочь. Вернее, здесь говорят, что музыкант получил выкуп за дочь и теперь должен отдать её в жёны торговцу, хотя я не понимаю, в чём принципиальная разница, если мнение юной девушки никто не спрашивал, а пузатый, морщинистый торговец просто соскучился в дороге по женской ласке, пока две другие жены дожидаются его дома.

Шумную свадьбу с музыкой, танцами и пиром я снимала весь вечер. Когда ещё мне удастся запечатлеть весь сахирдинский колорит, пока новобрачные тихо сидят в сторонке, а весь караван в окружении отдыхающих верблюдов неистовствует в плясках и песнях. Вино льётся рекой, вся снедь, закупленная в соседней деревне, выставлена на покрытую коврами землю. Никто не обделён, все приглашены к столу и поздравляют жениха и его новоявленного тестя. Все радостны и счастливы. Все, кроме невесты.

Когда поутру с криками и ликованием вокруг каравана пронесли окровавленный платок с ложа новобрачных, я еле поборола чувство отвращения и спросила Иризи:

– И что бы было, не окажись на платке пятна девственной крови?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Тогда бы жених вернул опозоренную дочь отцу и потребовал обратно свой выкуп.

О, расторжение договора купли-продажи из-за бракованного товара, как это предсказуемо…

Через несколько дней после свадьбы у жены одного из погонщиков начались роды. Весь день я не могла уснуть из-за её криков и собственного ужаса. Роды у бедной женщины принимали полуграмотные повитухи из числа караванных женщин. Из всех лекарств у них были только отвары каких-то трав и магические заклинания.