Миледи и притворщик (СИ) - Ванина Антонина

Мне уже не раз доводилось видеть в этой поездке и колодцы посреди пастбищ, которые охраняют крепкие, вооружённые саблями мужчины, и детей, что жуют сухой хлеб, а потом с плачем упрашивают матерей дать им глоток воды, чтобы запить слипшийся в глотках мякиш. Ужасное зрелище. Страдания этих людей не идут ни в какое сравнение с моими, когда приходится пить затхлую воду, что долгими днями скисает в бурдюках, пока мы не доберёмся до очередного города, где можно будет пополнить наши запасы из скважин и свободных колодцев. Зато я научилась не расходовать воду понапрасну и теперь умею утолять жажду маленькими глотками. Очень полезный навык, когда утрами и вечерами приходится ехать под палящими лучами не вошедшего в полную силу солнца.

После очередной деревни с разветвлёнными оросительными каналами и полями засыхающего хлопка нас ждал долгий переход через каменную равнину в сторону гор. На пути к ним нам стали попадаться уже знакомые чёрные сталагмиты, правда, занесённые песком. Пока верблюды аккуратно ступали между конусовидных громадин, я решила поинтересоваться у Шанти:

– Ты знаешь, что это за штуковины? Они такие необычные.

– Говорят, – отозвался он, – много-много веков назад, когда в этом месте не было пустыни, и кругом росли сады, в озере поселился огромный дракон. Он был таким прожорливым, что съел всех карпов и сомов в озере. И так он растолстел, что стоило ему повернуться, перевалиться с лапы на лапу, как вода выходила из берегов, и волна смывала сады, ломала деревья, уносила за собой спелые плоды. Люди устали терять урожаи, и потому, когда в эти края пришло войско Великого Сарпа, они взмолились, чтобы он избавил их от озёрного дракона. Великий Сарп вызвал его на бой и распорол ему брюхо саблей. Дракон умер, а из его чрева вылезли змеи с ящерами и расползлись по округе. С тех пор малые гады заполонили Сахирдин, а мёртвый дракон так и остался лежать тут. Ветры занесли его останки песком и теперь из земли выглядывают только его зубы. Между ними мы сейчас и едем.

Вот это история. Гигантский, видимо, был дракон. И зубы у него в десятки рядов, и челюсть длиной в несколько километров.

– И ты веришь, что тут и вправду лежит скелет дракона? – решила уточнить я у Шанти. – И зубы у него были каменные?

– Ну, у тебя же есть железные зубы, почему бы и дракону не иметь чёрные зубы из камня?

О, припомнил миг моего публичного унижения на рынке в Жатжае, когда меня называли нелюдью и пересчитывали пальцы с зубами. Ну-ну.

Я повернула голову, чтобы посмотреть на этого наглеца, а Шанти уже взирал на меня с задорной улыбкой.

– Да ты просто подшучиваешь надо мной, – поняла я и рассмеялась в ответ. – Не веришь ты ни в каких драконов.

– Зато легенда красивая.

– Что у вас тут за веселье? – прозвучал позади голос Леона.

Так, кажется, кто-то чувствует себя лишним и очень хочет, чтобы о нём не забывали.

– Я спрашиваю Шанти об этих камнях. Он говорит, что сахирдинцы верят, будто это зубы мёртвого дракона.

– А в существование вулканов они не верят? Лучше спроси его про ту странную корку в море, и почему всё вокруг здесь выглядит так, будто землю вывернуло наизнанку.

А что, и спрошу, вдруг узнаю что-нибудь новое, о чём не писал в своей книге даже доктор Вистинг.

– Шанти, а какие ещё легенды об этих местах ты слышал? Знаешь, когда мы летели на самолёте, то видели море. Оно было очень странным, будто покрытым чем-то.

– Море Погибели, – понимающе кивнул он. – Когда-то на его месте была ещё одна сатрапия, но никто уже не помнит, как она называлась. Говорят, её обитатели теперь живут под толщей воды и не видят солнечного света, ведь его закрыла от них корка пемзы, что колышется на волнах. А ещё в той сатрапии была высокая гора, и теперь от неё остался только маленький остров, где живут жрецы и жрицы Инмуланы. Они одни хранят древние тайны богини и знания старины, но никто не может добраться до их острова, ведь море Погибели уже давно скованно осколками пемзы и водорослями. Ни одной лодке не под силу проплыть между ними. Море это подобно болотной топи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– А почему погибла та безымянная сатрапия? Её затопило? Как на её месте появилась вода?

– Боги решили расколоть весь Сарпаль на две части в наказание за жадность, разврат и беззаконие, что творились здесь после смерти Великого Сарпа. Ту погибшую сатрапию, что теперь называют Ненасытной, боги заставили провалиться под землю вместе с людьми, их городами и деревнями. Это было карой ненасытным за их грехи и преступления. Говорят, те люди чтили самых кровавых демонов, приносили им человеческие жертвы. Богатые наживались на бедных и строили дворцы из золота, а бедные ели траву, падаль и даже собственных детей, потому как весь свой урожай и скот у них отнимали вельможи ненасытного сатрапа. Вот за это боги и покарали всех жителей этого пропащего края. Помиловали они лишь последователей Инмуланы. Боги предупредили их через жрецов о грядущих бедствиях и велели им взойти на самую высокую гору, чтобы найти там спасение. А внизу, где жили грешники, земля начала трескаться, и из трещин тех пошёл пар, вырвались искры, и потекли огненные реки. Всё живое сгорало в их раскалённых водах, и даже земля. Её осколки с треском разлетались в стороны и падали камнем в незримую пустоту. Морские волны по воле богов поднялись к небесам и захлестнули Ненасытную сатрапию. Вода смешалась с огнём, и вверх взмыл пар с облаками. Небо почернело над всем Сарпалем. Из туч много дней лил дождь из грязи, что погубил урожай. Солнце не показывалось людям много недель. Без него на землю опустилась долгая ночь и пришли лютые холода. Люди молили богов о прощении, просили вернуть им свет, а когда боги услышали их, дожди иссякли, тучи развеялись. На землю упали лучи солнца, и люди увидели, как сильно она преобразилась. На месте Ненасытной сатрапии появилось море из пемзы, в Сахирдине все реки утекли в море, оставив после себя только сухие русла. Без воды здешние сады быстро засохли. Людям пришлось рыть глубокие колодцы, чтобы не умереть от жажды. Бывает, раз в пять лет здесь выпадают обильные дожди и после них природа оживает, земля зеленеет, деревья расцветают в память о былом величии Сахирдина. Но буйство жизни длится лишь несколько недель, а потом снова увядает от жажды и жары.

– Значит, там весь Сахирдин стал безжизненной пустыней? Интересно, а нет ли где-нибудь здесь каких-нибудь необычных гор? С ровными покатыми склонами, со струйкой дыма над вершинами?

– Огненные горы? – тут же понял меня Шанти. – Да, я видел такие.

– А земля здесь содрогается?

– Бывает. Пастухи говорят, что не все жители Ненасытной сатрапии поселились на морском дне. Самые неистовые из них провалились в незримую пустоту и теперь…

– Теперь они стучат оттуда по земной тверди, словно по потолку, и просятся наружу, но боги не отпускают их на волю. От этих стуков и сотрясается земля.

– Откуда ты знаешь? – поразился моим познаниям Шанти, – где ты слышала эту легенду?

– Я прочитала о ней в книге одного учёного мужа из Тромделагской империи. И про гибель Ненасытной сатрапии он тоже написал. Почти слово в слово, как ты мне только что рассказал.

Я думала, Шанти удивится, что кто-то далеко на севере знает не меньше него самого о сарпальских преданиях, но он лишь пожал плечами и ничего мне больше не сказал.

После череды чёрных сталагмитов мы добрались до подножия гор. Там в одном из ущелий караван наткнулся на целый палаточный городок. Сотни людей и верблюдов сновали между шатров, а наверху меж двух скал была натянута толстая верёвка, по которой то и дело кто-то пробегал. Оказалось, мы нечаянно очутились на конкурсе канатоходцев. Раз в восемь лет они съезжаются со всего Сахирдина в это самое место, чтобы устроить состязание и выявить самого искусного и умелого.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Пару часов я только и делала, что бегала по ущелью в поисках удачного ракурса для очередного кадра. Вот канатоходец прошёлся по верёвке над глубокой пропастью с завязанными глазами, другой преодолел её вверх ногами на руках, третий поставил на голову кувшин с водой, четвёртый взвалил на плечи барашка, пятый прошёлся по верёвке в обуви на высоких каблуках…