Верлойн - Роман Папсуев

И все же Флоэр была вынуждена признать, что сегодняшние события ей интересны. Она нечасто покидала Баксард, а когда уезжала, ее всюду сопровождали телохранители. Она так и не успела повидать мир, поэтому неожиданное появление этих странных людей в Баксарде Флоэр взволновало. Ей было любопытно, чем же закончится их безумное проникновение в столицу. Она разрывалась между ненавистью к путникам и восхищением ими. Как же они отважны! Еще никто не смел проникать в Баксард да к тому же вот так – нахрапом, нагло... А они посмели. Сейчас девушке оставалось лишь висеть на плече Алдруда и молить Небо, чтобы с ней ничего не случилось. Так девушка и сделала.

Тем временем путники оттеснили наконец гвардейцев, и Верлойн шагнул на лестницу, яростно круша противника. Шаг за шагом, ступеньку за ступенькой отвоевывал барон у врагов, за ним шли Тиглон, Алдруд с Флоэр на плече и Малс. Сейчас все было в руках Верлойна – лестница была узкой, и сражаться на ней могли только двое. Верлойн разил противников одного за другим, он был бесподобен в этой яростной схватке. Лодрейст сеял смерть, барон отшвыривал тела, кидая их на головы гвардейцев. Лицо барона во время этого боя было напряженно-сосредоточенным, будто он не сражался, а решал какую-то сложную задачу.

Четверть часа непрерывной схватки – и путники стоят на третьем этаже. Теперь они поменялись ролями – вперед вышел Тиглон, Верлойн же оказался за спиной рвущегося в бой тига. Еще четверть часа свиста, ударов, воплей и стонов – и путники на втором этаже. Здесь на помощь оставшимся в живых гвардейцам прибежал целый отряд, наполовину состоявший из робблинов. Правда, трусливые твари, увидев, что на лестнице дерутся не на жизнь, а на смерть, развернулись и стройной колонной удалились куда-то в глубь замка отсиживаться.

Оставшаяся часть новоприбывшего отряда вступила в схватку. В отличие от робблинов они не струсили – возможно потому, что не видели, какой разгром учинили эти трое на первый взгляд не очень опасных воина. Тот, что был в золотых доспехах, конечно, впечатлял, да и огромный тиг был широк в плечах и обладал, судя по всему, железной мускулатурой, но ведь их было всего трое. А еще точнее – двое, так как третий – воин в золотой кольчуге и с девушкой на плече – в схватке участия пока не принимал. Малса баксардцы вообще не заметили.

Поэтому новоприбывшие ринулись в схватку, вскоре жестоко разочаровавшись в своем первоначальном впечатлении. Меч великана-тига выписывал сложные фигуры в воздухе, закаленная сталь разила, не зная пощады. Гвардейцы даже не заметили, как их вытеснили во внутренний дворик Баксарда. Только что они были на лестнице и вдруг на тебе – они уже во дворике, а рядом с великаном-тигом стоит страшный рыцарь в залитых чужой кровью золотых доспехах.

На башне затрубил стражник, объявляя тревогу, и на его зов начали сбегаться все новые и новые воины Нуброгера. Вскоре маленький внутренний дворик кишел стражниками и гвардейцами, их толпа разбивалась о блестящую оборону Тиглона и Верлойна, которые никогда не сражались с таким хладнокровием и отчаянной смелостью.

Но долго так продолжаться не могло – воинов Нуброгера было слишком много. Рано или поздно кто-нибудь из оборонявшихся допустит ошибку, и тогда толпа их просто сметет. Поэтому Алдруд решил, что Флоэр пока в относительной безопасности, прислонил ее к стене и ринулся к месту схватки, перескакивая через тела убитых воинов Нуброгера. Флоэр следовало воспользоваться моментом и бежать, но девушка зачарованно смотрела на место побоища, широко открытыми глазами наблюдая за сражающимися путниками. Она никогда не видела ничего подобного, Нуброгер никогда не брал ее с собой на битвы, и поэтому зрелище заворожило Флоэр своей кровавой красотой. Девушка прислонилась к мокрой стене и наблюдала за схваткой.

Верлойн, Тиглон и Алдруд встали полукругом, спинами к стене, где стояли Малс и Флоэр. Манкр и девушка с восхищением наблюдали за схваткой, не в силах оторвать взгляда от путников и их самоубийственной обороны. Сорок воинов на троих – такого еще никто не видел! И, несмотря на великолепное умение убивать, гвардейцы Нуброгера погибали. Трое чужаков разили направо и налево, они секли воинов Баксарда, не зная усталости. Схватка достигла своего апогея, когда во дворике осталось всего пятеро гвардейцев. Ноги сражавшихся скользили в крови, которая растопила недавно выпавший снег. Мечи звенели, раздавались хриплое дыхание сражающихся, рычание, проклятия и предсмертные вопли.

Над Баксардом сверкали зарницы, и в их свете мечи сражающихся напоминали вспыхивающие и гаснущие молнии. Из свинцовых темных туч брызнул мелкий дождь. Над башнями пророкотал рвущий барабанные перепонки гром, заглушив предсмертный крик последнего королевского гвардейца. Во дворике, под дождем, стояли лишь путники, у ног которых валялись трупы воинов Нуброгера. Верлойн спокойно оглядел место схватки и снял шлем. Тиглон сунул меч в ножны, передвинув перевязь так, что ножны с мечом оказались за спиной, и невозмутимо принялся вытирать мокрые от своей и чужой крови руки. А Алдруд, оглядев дворик, медленно произнес:

– Это лучшая схватка в моей жизни. Странники бы нами гордились.

Верлойн посмотрел на небо. Тучи быстро расходились, дождь прекратился. Барон оглядел дворик, ставший местом побоища, потом перевел взгляд на Флоэр. Она стояла, прислонившись к стене. Барон подошел к девушке и спросил:

– Флоэр, ты знаешь, как открыть ворота?

– Ворота... – прошептала девушка.

– Флоэр, очнись! Ворота открываются заклинанием. Ты знаешь это заклинание?

– Заклинание... – повторила она и очнулась. – Конечно, знаю! Я же принцесса! Только я, Нуброгер и колдун знают заклинание.

– Что это за заклинание?

– Почему это я должна открывать вам его? С чего это? Не хочу!

Алдруд покачал головой и тронул Верлойна за плечо.

– Послушай, Верлойн, может быть, можно как-нибудь по-другому открыть ворота?

Барон не успел ответить. Земля под ногами путников вдруг мелко задрожала, из недр крепости донесся быстро приближающийся гул, и на дворик вынесся смерч странного красно-зеленого цвета. Смерч сделал круг по дворику и неожиданно распался.

Ошарашенные путники увидели Гискара и Аслака, которые стояли напротив друг друга и что-то бормотали, не обращая никакого внимания на невольных свидетелей их колдовского поединка. Гискар начертил рукой в воздухе магический символ, из его глаз вырвались ярко-белые молнии и ударили в Аслака. Чернокнижник взвыл и выбросил вперед правую руку. В Гискара полетел столб слепящего света, но белый колдун скрестил руки на уровне груди, и столб разбился о полупрозрачный щит, появившийся перед Гискаром. Гискар что-то сказал, и белая вспышка на миг ослепила путников. Когда зрение к ним вернулось, Аслак стоял, держась за правую руку – видимо, черный колдун был ранен. Гискар бормотал заклинания, делая странные пассы руками. Аслак спокойно наблюдал за ним, а когда из рук белого мага вырвалась стрела красного света, чернокнижник неожиданно взвился в воздух и повис над землей на высоте трех метров. Стрела Гискара вонзилась в стену, возле которой всего мгновение назад стоял черный колдун, и разбилась на тысячу маленьких красных искорок.