Боги и человек (статьи) - Борис Синюков

Ах, как бы здесь пригодились растраченные попусту киллеровы слова «клиника» и «выписка из истории болезни»! Как бы исчерпывающе они охарактеризовали и киллера, и любимого прокурора в ранге государственного обвинителя! Вы ведь только посмотрите. Допустим, эксперт указал бы конкретные научные методики, например, начиная от вводной статьи Владимира Даля к его знаменитому Словарю и заканчивая Конституцией. Так эти же два молодца вполне могли бы сказать, что статья Даля не утверждена в установленном порядке в качестве методики. А что касается Конституции, то вот год или два назад судья Верховного российского Суда вообще выкинул финт, предупредил одну из сторон процесса словами: «Если Вы еще раз упомянете здесь Конституцию, то я прикажу Вас вывести из зала». Что касается словоблудия и демагогического характера, так это вообще не юридические категории, а базарные. Юрист, конечно, может сказать эти слова, но только без подробных и исчерпывающих объяснений они недействительны. А уж если объяснения даны, то и лишних слов этих не надо. Они ведь пишут на бумаге налогоплательщиков.

Мне, конечно, тошно от этих объяснений элементарных вещей, но что же делать? Киллер начеку и глушитель на дуло навинчен. Это я перехожу к маскированию научной терминологией этого самого словоблудия. Возьмем хотя бы жанрово–филологические особенности. Я хоть и не филолог, а горный инженер, но прекрасно понимаю, что, например, в «Эдичке» Лимонова – одни жанрово–филологические особенности, благодаря которым там никак не обойтись без площадной матерщины на каждой странице. Хотя и без нее было бы понятно, отчего живой Эдичка приехал жить назад в Россию. А вот у Набокова в «Лолите» – совсем другие жанрово–филологические особенности, но и сквозь них я прекрасно понимаю, хотя там нет ни одного матерка, что с Набоковым случился старческий казус–недуг, может быть только в мыслях. А, может, и наяву.

Точно так же можно добраться и до сути метафоризация авторского мышления, художественно–образной языковой стилистики и особенности этнического взаимоотношения народов. Я ведь точно знаю, что эксперт такого научного класса не мог ограничиться названиями литературно–публицистических явлений, он ведь несомненно нашел их признаки, а затем заменил их краткой формулой. И именно формулу или не понимает, или не хочет понять как киллер, так и прокурор. Тогда вообще не надо к формулам обращаться, эксперт ведь их привел примерно как приводят заголовки глав в книге. И без заголовков книгу можно понять и пересказать своими словами, примерно как анекдот или рыбацкую байку. И тогда не будет нужды в формулах, в которых оба гаврика никак не могут понять замаскированные мысли. Получится как у Эллочки–людоедки, ей всего тридцати слов хватало для пересказа любого романа, жизненной ситуации и даже, я думаю, минералогии, в которой вообще русских слов нет.

Вместо всей этой небольшой, рутинной работы мозга киллер восклицает про автора жанрово–филологической формулы: «Легко представить, чему он обучает студентов». Уж точно не лексикону Эллочки–Людоедки хотя бы. Или мне опять повторить за Дейча: «А сосешь ты…». Ведь именно это он хочет сказать своим «легко представить».

Итак, у нас две экспертизы: попа и профессора–журналиста. И два прокурора, один за попа, другой – за профессора. Тот, который за профессора, испарился как хазары. Остался в наличии тот, что за попа. Кроме того, с одной стороны 15 лет трудов килера, чтобы выполнить свой гражданский долг, и старика Героя, воевавшего за то, чтобы посадили Корчагина и вот уже 60 лет ожидающего исполнения своей мечты. Необходима третья экспертиза, «другая». Передаю слово киллеру.

«Другая экспертиза утверждает: «материалы журнала «Русич» НЕ (выделения киллера) возбуждают (национальную, расовую, религиозную вражду), НЕ унижают (национальное достоинство какой–либо национальности, расы, вероисповедания) и НЕ пропагандируют (исключительность какой–либо национальности, расы и вероисповедания). А высказывания г–на Корчагина относительно Христа, христианства и православия необходимо, по мнению авторов экспертизы, оставить на совести г–на Корчагина. <…> Экспертизу подписали доктор филологических наук и кандидат тех же наук. Имеется аж две печати – по одной на каждую подпись. На печатях значится: «Союз общественных объединений» и «Международная организация конфликтологов»».

Недурно. Особенно насчет оставить на совести. Ибо религия и есть свобода совести. По–моему не хватает только печати ОБСЕ и ООН. Ученые за то, чтобы Корчагина не садить в тюрьму, поп, чтобы посадить. Но поп один, а ученых уже – трое, с тремя печатями. Но действующий прокурор за попа, а тот, что за Корчагина, как я уже сказал, испарился. О 15 и 60 годах сладких ожиданий, я думаю, вы еще не забыли. Наступает очередь судьи, но еще не наступила. И вот именно в этот самый момент киллер строчит статью, на которую я сейчас трачу кучу бумаги.

Эту часть киллерских дел я буду освещать подробно. Киллер совершенно не так раскладывает свои карты, как я только что разложил в предыдущих абзацах, причем он совершенно как бы не знает о том, что именно сейчас ему не положено киллерствовать, ибо он оказывает давление на суд. Хотя, что же я пишу? Ведь для киллеров самое удобное время и место, самое неудобное для их жертв. И законам, в том числе и уголовным, киллеры не подчиняются. Итак.

«Теперь посмотрим, что же у нас в остатке. Во–первых, честное и непредвзятое обвинительное заключение (о нем см. чуть выше последнего «Сосешь ты…» и где об Эдичке), составленное следователем прокуратуры. Подобное заключение в подобных делах – явление чрезвычайно редкое и потому особенно отрадное». Ну, эти–то слова я не буду комментировать, иначе сорвусь на матерщину, без нее вообще нельзя разбирать такие предложения, которые, все–таки добавлю, характеризуются русской незабвенной поговоркой ему ссы в глаза, а он все – божия роса.

«Во–вторых, все тот же «академик». В любой цивилизованной стране он давно бы уже куковал на нарах. А у нас он – по–прежнему непотопляемый. Что именно не тонет, мы все хорошо знаем. И хотя противно, приходится возиться. Хотя бы ради экологии».

Эк, куда хватил киллер. Ведь теперь просто не поймешь, то ли Дейч бандит (куковать на нарах — бандитское выражение), то ли он говночист – старинное русское слово – ровесник первых городских и ныне действующих деревенских уборных, откуда черпали указанные профессионалы ведерком на шесте и сливали в бочку на колесах. Но они не страдали от запаха как Дейч, приговаривая ротозеям между делом: «Русский дух – хлебный дух». И иностранное слово экология никак не лезет в эту кучу говна, хлебного духа и кукования на нарах. Поэтому я утверждаю: киллер занервничал и всегда верная рука дрожит, мушка прыгает перед глазом. Теперь надо принять во внимание, что киллер Дейч все–таки еврей, а евреи никогда на полпути не останавливаются как я вам уже сообщал. Поэтому он заканчивает как истинный самурай войны 1905 года, о которых у русских сложилась весьма ловкая поговорка сидит на штыке и кричит: моя берет!

«И, наконец, суд. Дело партайгеноссе принял к рассмотрению судья N (у киллера – подлинное, чтобы надавить), так что последнее слово – за ним. О г–не N я ничего не знаю (врет ведь, что не знает). Правда, краем уха слышал, будто к воззрениям Корчагина и его соратников судья относится если не с симпатией, то лояльно (второй пресс на судью). И коли так, то нацист (третий пресс на судью) Корчагин продолжит свое свободное плаванье (это уже всем нам, а не только судье). И будет он, как герой того анекдота, в белом фраке». Это уж точно к Путину Дейч обращается. Ибо все анекдоты про белый фрак всегда относятся либо к царям, либо к генеральным секретарям, либо к президентам.

Самая же последняя строчка – призыв к революции: «А мы все – сами понимаете, в чем. И никакие ассенизаторы нам не помогут». Дескать, вперед! На правителей, они же ассенизаторы, нечего надеяться. Но и тут видна растерянность. Какой же дурак за Дейчем пойдет. Разве что в Кремле услышат и позвонят главному начальнику всех судей. Это, я думаю, ближе к истине.

В общем, этот Дейч не только иезуит, палач и киллер, но и прохиндей из прохиндеев.

«Кому на Руси жить хорошо»

или

«Как живется в странах бывшего СССР»

(«Аргументы и факты» №27 за 2001г.)

Я ни минуты не сомневался, что еженедельнику для поддержания своего все более и более скукоживающегося прежнего престижа очень необходимо изредка сообщать своим читателям, так сказать, «объективную информацию», которая касается всех и каждого. На этом еженедельник «в застойные годы» и завоевал свою непревзойденную популярность, испытывая на себе дикое давление руководства издыхающей коммунистической империи. Сейчас времена уже не те, сейчас времена «демократические», к которым так и хочется подставить приставку «псевдо», или вообще заменить слово демократические словом криминально–полицейские, когда криминал и полиция фактически не конфликтуют, а дополняют друг друга в смысле «вертикали власти». Они обе слишком уж «вертикальные», такие же, как и сама власть. И в еженедельнике прекрасно это чувствуют. Но, хочется. И не то, чтобы взбрыкнуть как прежде, а хотя бы показать всем нам, что как бы взбрыкивают. Дескать, мы такие же, как и прежде, читайте нас.