Ургайя - Татьяна Николаевна Зубачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аргат
Редакция «Эхо. Свободная газета свободных людей»
До Аргата конверт дошёл вполне благополучно, оставаясь белым и немятым. Арпан даже не особо удивился, выудив его из середины стопки ежедневной почты. Привычно осмотрел, вскрыл и погрузился в чтение. И так же привычно пристроились с боков Туал и Моорна.
На этот раз слёз не было. И слов тоже. Ни у кого. Об Амроксе не то, чтобы знали, но слышали все. Как же, многофункциональный медико-педагогический центр, где лечат больных и воспитывают брошенных детей. Бывали, да, конечно, бывали сдержанно восхищённые и деловито одобрительные статьи в крупных газетах. Кто-то их читал, но многие просто просматривали. А оказывается… Огонь Великий, да что же это?! Моорна, побледневшая до зеленоватого цвета, взяла лист и ушла его переписывать. Арпан пододвинул макет ближайшего номера и начал освобождать место для статьи, безжалостно выкидывая всё подряд, не глядя и не разбирая. Потому что всё остальное… чепуха и слюнявая болтовня рядом с этим.
— Мы ничего не можем сделать, — тихо сказал Туал, стоя рядом и наблюдая за его работой.
— Да, — кивнул Арпан, сгребая вынутые из макета квадратики и прямоугольники с текстами в одну кучу. — Только это. И пусть, хоть…
— Пусть, — согласился Туал. — За это не жалко. Знаешь, я бы всё равно не поверил, если бы не терминология. Сырьё, полуфабрикат, продукт. Это не выдумаешь. И отходы, выбраковка…
— Да, — Арпан оглядел получившееся «окно». — Меня тоже убедило именно это. И непротиворечивость со всем предыдущим. И последняя фраза.
— И это ещё не самое страшное, — процитировал Туал. — И что там будет?
— Доживём, — Арпан усмехнулся, — почитаем.
— Если нам дадут дожить.
Арпан молча пожал плечами. Дадут — не дадут… Главное — успеть. Напечатать и отдать в киоски. А там… хоть к Кервину. И к остальным. Нас ведь много — пропавших без вести, погибших в различных катастрофах и авариях, убитых шальными пулями и случайными взрывами, официально арестованных и неофициально исчезнувших в Доме-на-Холме. Или в подземельях Храма, а бывало и такое.
Они подождали возвращения Моорны с переписанным текстом, сожгли, безмолвно молясь Огню, оригинал, и Арпан приступил к размещению статьи — «громового фитиля» — в макете. Да, это тоже и «фитиль», и «бомба», но… здесь вряд ли колыхнётся биржа, разорятся фирмы, но… но слишком многих это коснётся. И даже неважно: закроется сам Амрокс или продолжит свою работу «смертный конвейер». Ходят упорные слухи, что сразу после весеннего праздника возобновятся торги или по-новому «передача в опеку», снова зашныряют по улицам «серые коршуны», а то что-то давно их видно не было. Но теперь все будут знать, что это такое на самом деле, кого куда и для чего везут. Не будет действовать старая как мир отговорка: «Мы ничего не знали». Ох, как же он стал писать. Ведь ни разу не сказано: «… страшно… ужасно… преступно…». А читаешь — и холод по спине, и волосы дыбом. Аггел его подери, как он это делает?! Ведь самые простые слова, а за душу берёт… ну… ну… Ну, вот так, хорошо встало, и рядом… вполне уместное, не заслоняет и не противоречит.
— Развозим сами?
— Да, по возможности.
— А если…
— А пусть!
Шум, конечно, будет, но… Огонь нам в защиту, а Он справедлив и каждому отмеряет по его делам и силам.
«Дом-на-Холме»
Венн Арм дочитал статью и несколько мгновений сидел неподвижно, прикрыв глаза. Вот аггел, резь какая-то, будто против ветра в открытом шлеме проехался, и не вовремя. Нет, ну надо же, как рыжий аггел размахнулся. Это не фирма-фирмочка, тут, ох, по скольким и как ударит, ведь для очень многих… производителей это достаточно стабильный доход, воля отца священна, а Рабское Ведомство за такое… сырьё сразу, до сортировки и клеймения платит и неплохо. Потому что с «продукта» Амрокса, да и с его «полуфабрикатов» получает гораздо больше. Аккуратно Рыжий написал, для знающего всё на месте и даже недоговорено, а для незнающих достаточно прозрачно. И ни молебном, ни пожертвованием в Храм не отделаешься, тут… тут может такое закрутиться, что никому мало не покажется. И Ведомство Крови зацеплено. И тоже аккуратно. Но неужели Рыжий это сам, без редакторов и консультантов, без записей — передавали-то его нагишом, как и положено, негде ему было копии прятать, а если поднять отчёты Фрегора… так уже проверял, ни в одном имени и прочей мелочи не напутано, недоговорки есть, но явно специальные, так что, всё по памяти? Интересно, это чья же кровь так сказывается? Вряд ли Юрденалов, неужели Ардинайлов? Или с той стороны? Мать-то у него из Амрокса, значит, аборигены подмешаны. А вот и объяснение этого… задора. Личное это у Рыжего. Очень личное. Но и ладно. Дадим, как и раньше перерыв, чтобы и общество переварило, и ему подготовиться. Что там осталось? Фрегор его всюду за собой протащил — Венн невольно улыбнулся, как при любом воспоминании об удачной операции — так что есть у Рыжего запас, есть. Вот и пускай готовит. А с этим… ну, посмотрим, кого и куда шарахнет от такого взрыва.
За этими рассуждениями он честно и искренне забыл об услышанных когда-то обмолвках деда и отца про ненужных и потому отправленных в Амрокс бастардах. А от деда у Няньки — тоже по обмолвкам — было то ли двое, то ли… но, это ещё до его рождения и ушли те в Рабское Ведомство, как и положено по тем законам и инструкциям. А на нём самом вины в том нет, воля отца священна, а сам он пока… да нет, не было у него ничего такого, ни с кем он договора о бастарде не заключал, вот когда решит, что пора законными обзаводиться, вот тогда… а пока… и хватит о пустяках, надо работать.
Особняк в квартале «родовых гнёзд»
Молодая красивая женщина в безукоризненном утреннем туалете, сидя у старинного дамского секретера в роскошно, но без вульгарности обставленном будуаре, медленно положила на инкрустированную столешницу газетный лист. Вот, значит, как. Да, он, этот Некто-Никто прав. Как там написано? «Иногда им снятся странные сны, и они просыпаются с мокрым от слёз лицом и головной болью.» Да, всё так, она тоже, даже сейчас через столько лет иногда… во сне… нет, не видит, ни лица, ни… но слышит… голос. И непонятные, отзывающиеся
