Из Тьмы (Арка 5) - Добродел
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Понимаю, что для девушки гораздо приятнее отрастить милые ушки, хвостик и коготки на пальцах. Но для воина или убийцы выживание и победа важнее эстетики. А чем полнее трансформация, тем глубже слияние с сущностью артефакта. А это значит — больше силы, больше способностей и свободы в их применении. Правда, риск сойти с ума и превратиться в очередное высокоранговое чудовище тоже растёт. Но тут главное не спешить, контролировать своё физическое и психическое состояние. И продолжать подстраивать энергию ступенька за ступенькой, только когда с этим всё в порядке.
— Откуда ты это знаешь? — нахмурилась Акаме. — Про то, что наша подруга… — ненадолго замолчав, девушка прикрыла глаза, на что-то решаясь, — Леоне, её полное имя Леоне. Откуда ты узнала, что она состоит в Ночном Рейде и про прошлого хозяина её тейгу. Лионель ведь считался потерянным долгие сотни лет! И откуда ты знаешь, как развивать связь с тейгу? Я никогда не слышала ни о чём подобном.
— Насчёт развития всё просто: сама придумала. Метод рабочий, не сомневайся, — на пару секунд позволяю своим глазам вспыхнуть фиолетовым огнём и, подняв руку, демонстрирую ластящиеся к пальцам молнии негативной силы. — Пусть и без своих сложностей с побочными эффектами там тоже не обошлось. Большего, простите, не скажу и не покажу. Вы принадлежите враждебному лагерю. И если кто-то узнает о наших одинаковых методиках развития, это может вызвать ненужные вопросы ко мне и к вам. Теперь вы знаете, что это возможно, изобретите свой подход.
— Единственно — не советую привлекать обладателей тейгу, не достигших хотя бы ранга Воина и не обладающих устойчивой психикой, — добавила я после некоторой внутренней борьбы с тёмной стороной своей личности, требующей избавиться от кошкоухой хотя бы таким способом, для надёжности поделившись относительно безвредными для Акаме и Булата, но убийственными для оборотня деталями. Вроде «превращаясь в зверя, нужно принять его и стать им».
— Что до остального, то я вообще-то майор разведки, ещё и вхожая во Дворец! — произношу деланно недовольным тоном. — Мне положено много знать, — важно помахав десертной ложкой, замечаю прилипший к ней кусочек крема.
Хм, непорядок.
— На некоторых жертвах Ночного Рейда были следы когтей, — продолжаю, вынув теперь уже чистую ложку изо рта. — Сопоставить характерные повреждения с неожиданно выскочившим когтистым тейгуюзером — весьма несложная задача. Да и узнать Лионель, имея информацию о всех известных древних артефактах, тоже легко, — крутнув фигурную полоску металла между пальцами, самодовольно усмехаюсь. — В прошлый раз ты не поверила, что я смогу стать большим, чем простая убийца. Как видишь, младшая сестра усердно работала, чтобы заставить глупую старшую сестру в неё поверить.
— Я всегда верила, что ты талантливее меня, — покачала головой Акаме.
— …Но не в то, что я сумею стать той, кто не только исполняет, но и отдаёт приказы, — девушка смущённо потупилась, молчаливо признавая своё поражение. — И тем более — хоть как-то влиять на указы, приходящие из Дворца и Парламента…
Видя, что мои слова неожиданно задели Акаме, которая вместо того, чтобы вернуться к разговору, начала погружаться в самоедство, я решила пока перестать развивать тему. Вместо этого, не успев договорить последнее предложение, вооружившись ножом и лопаткой, подкладываю сестре большой кусочек вкусного торта и подливаю в опустевшую чашку нового чая.
— Попробуй этот тортик. Мне кажется, ты его ещё не ела. А я хочу угостить любимую сестру всеми своими вкусняшками.
«…Чтобы она пресытилась нежной сестринской любовью и утратила интерес ко всяким там драным кошкам!» — добавляю мысленно.
— Спасибо, — тихо сказала девушка и принялась есть.
Тоже следую её примеру. Всё же торт и впрямь хорош, а за время разговора ранее поглощённая пища уже успела улечься в животе, освобождая пространство для новой.
— Может быть, вы слышали об изменениях военных пенсий? — через некоторое время, когда вкусная еда оказала своё благотворное влияние на мою внешне холодную и сдержанную, но довольно импульсивную и ранимую внутри возлюбленную сестру, продолжила я ранее прерванную тему. — Тех, что касаются калек и отставников из армейских нижних чинов, унтеров и частично младших офицеров? Они не только повысились до старых значений, что были до реформ этого жадного идиота Кокэя, но даже ещё чуть-чуть выросли. Теперь на них можно хоть как-то жить. Это я подбила Будо выступить с таким предложением, а потом обеспечила и поддержку со стороны Императора! — заявляю с преувеличено гордым видом. — Правда, за то, что полезла не в своё дело, меня теперь отсылают. И появляться во Дворце пока что запретили. Но сколько-то тысяч людей от нищенского прозябания и поганой голодной смерти это спасло.
Ненадолго прерываю свой монолог, чтобы съесть ещё немного тортика.
— Как видишь, действуя изнутри системы, тоже можно сделать нечто хорошее. Даже такое хитрое и кровожадное чудище, как я, — по лицу скользнула привычная кривая усмешка, — и то смогло помочь слабым. Революция, кстати, сделала бы им только хуже. Сначала РА придётся самой стать властью, а потом найдётся много иных целей. Более важных, чем ненужные новому режиму калеки. Беззащитные и бесполезные.
«Скорее, изувеченных ветеранов добьют, — добавляю уже мысленно. — Не зря же «добрые» южане, которые составляют значительную часть боевой силы Революционной Армии, обеспечили Империю львиной долей безруких инвалидов? Сразу видно, кто с ними воевал и попал в плен».
— Ты не чудовище, — опустив голову, тихонько сказала Акаме. — Прости меня ещё раз, сестра.
Учитывая это её «прости», без всякой эмпатии несложно догадаться, что старшая родственница хотя бы частично, но верила тому, чем поливали Отряд и меня. Чего уж, даже этого не нужно — достаточно вспомнить тот недавний момент, когда она уже приготовилась отражать атаку «подлых имперцев, устроивших засаду». Да и ранее сунутая мне под нос «Независимая газета» — вполне себе показатель.
Обидно.
Но Акаме можно понять. Предать прошлые идеалы и сражаться против тех, кого раньше любил и с кем дружил, гораздо легче, когда видишь в них множество реальных и выдуманных недостатков. Это помогает расчеловечить вчерашних товарищей и убивать не их, а абстрактных «слепцов», «глупцов», «верных исполнителей приказов прогнившей верхушки» и так далее.
