Солнце в зените - Шэрон Кей Пенман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но даже имей Ричард сомнения относительно поручения ему руководства авангардом в том, что должно было стать его первой битвой, он не выпускал их на свет. Юноша обменялся с Эдвардом удовлетворенными улыбками, смысл которых, казалось, понимали только они.
'Победа останется за Йорками', - предсказал Ричард. Его слова звучали так уверенно и свободно от сомнения, что Френсис почувствовал бы долю зависти...не вспомни он выражение лица друга во время Темной Утрени.
'Да будет на то Божья воля, Ричард', - напомнила сыну герцогиня Йоркская.
Признавая справедливость упрека, Ричард послушно, с сознанием долга, перекрестился и спрятал серебряный крест пилигрима обратно за ворот камзола.
'Я верю, Господь присмотрит за Йорками', - уверил он мать, посмотрев затем на Эдварда с улыбкой.
'А я присмотрю за авангардом для тебя, Нед', - прозвучало обещание суверену.
Эдвард медленно кивнул. 'Знаю, Дикон, присмотришь', - ответил король и мгновения спустя рассмеялся. 'Благослови тебя Бог, братишка, ради всех нас!'
Глава двадцать седьмая
Барнетт Хит. Апрель 1471 года. Канун Пасхи.
Армия графа Уорвика создала боевое построение вдоль Гладмор Хит, на милю севернее городка Барнет. Под своим штандартом с Обточенным Колом Уорвик собрал 12 тысяч человек, по имеющимся в распоряжении сведениям, войско его брата насчитывало не менее 9 тысяч солдат. Командование центральным массивом было отдано в руки умудренного в битвах Джонни, который сейчас находился на позиции, перекрывающей дорогу между Сент-Олбансом и Барнетом. Слева от Джонни располагалось крыло, вверенное герцогу Эксетеру. Оно тянулось на восток от дороги, по направлению к глубокой болотистой котловине, спускающейся к лесу Хадли. К западу от дороги стоял авангард Ланкастеров, предводительствуемый шурином Уорвика - графом Оксфордом. Пока его подразделение занимало пустошь, Уорвик установил ставку командования позади полков, дабы оттуда наблюдать за сражением и контролировать критический запас.
Свет дня растянулся на неполагающееся ему время, небо над лагерем окрасилось яркими и четкими оттенками бордового. Джон Невилл стоял у входа в шатер, глядя на захватывающие внимание цвета заката, так удачно препятствующие темноте. В его позе сквозило удивительное спокойствие, как будто все силы и возможности растаяли под воздействием странного душевного бездействия, как будто все его внутренние порывы сейчас оказались поглощены тайной, тщательно оберегаемой целью, - проводить последние следы меркнущего на небе света.
Уорвик наблюдал за братом с походного ложа. Он хотел бы знать, о чем Джонни думает в течение этого молчаливого закатного бдения накануне сражения. Нет, не так. Зачем себе лгать сейчас? Он не хотел знать, не собирался даже спрашивать. Опасность всегда заключалась в том, что задай граф вопрос, Джонни может честно ответить.
Господи, Уорвик надеялся, он выглядит не так плохо, как Джонни! Неужели у него был такой же вид при Понтефракте, когда его обескураженные солдаты ждали приказа, который никогда не поступит, приказа, выносящего смертный приговор и Неду, и Дикону, и кучке отважных, но безрассудных, последовавших за ними. Либо же дело в письме, послании, отправленном Недом Джонни в Ковентри? Уорвик знал лишь, что Нед лично его написал, и Джонни посерел лицом во время чтения, словно человек, страдающий от неизлечимой раны, продолжающей гноиться вглубь, почти до костного мозга, и истекающий кровью, так, что тело превратилось уже только во вместилище распространяющейся смертельной инфекции.
Предложение Неда. Уорвику действительно не надо было рассказывать, в чем оно заключалось. Он и так знал. Достаточно ли он отчаялся для того, чтобы покориться Неду, зная, лишь его жизнь пощадят... не более. Все остальное погибнет. Но Нед оставит ему жизнь, потребовав затем доверия в обмен на проявленное великодушие, за предоставленное помилование. О, да, он будет прощен, Нед об этом позаботится. Джонни думал... Джонни будет прощен.
"Дик?"
Он резко поднял голову. Джон отвернулся от углубляющейся тьмы, позволив упасть полотну, служившему дверью в шатер. Увидев, что привлек внимание Уорвика, он сухо произнес: "Дик, мне пришла в голову одна мысль. Я знаю по опыту, простые солдаты несколько обижаются, что их господа обладают таким легким доступом к лошадям во время сражения. Пока они знают, что командиры бьются пешими, с ними наравне, бойцы также знают, лошади находятся в пределах досягаемости, если в них, вдруг, возникнет необходимость. Да, мне понятно, что ты собираешься сказать... Лошади часто нужны, дабы собрать твоих людей или произвести перегруппировку войск. Но они также привыкли отступать, обратись ход битвы против тебя".
Он помедлил и затем резко заявил: "Мы не можем допустить этого подозрения, Дик. Слишком много наших людей не верит, что мы на самом деле воюем за Ланкастеров. Опасаюсь, насколько охотно они пойдут за нас на смерть, если все время будут думать, что мы можем перейти на сторону врага, улыбнись Йоркам счастье".
"Что ты действительно подразумеваешь, Джонни, так это, что добрая часть наших ланкастерских союзников считает, один из нас, или мы вместе, можем переметнуться к Йоркам в подходящий момент", - горько ответил Уорвик. Джон едва заметно кивнул.
"Это тоже", - тихо сказал он.
"Хорошо, тогда, что предлагаешь?"
"Я отведу лошадей на значительное расстояние от поля битвы, достаточно далеко, чтобы не возникло сомнений в наших обязательствах по отношению к предстоящему сражению".
Уорвик некоторое время молчал и думал. Джон не торопил брата, кажется, удовлетворившись только ожиданием. Наконец, Уорвик кивнул.
'Да, в твоих словах что-то есть. Я прикажу привязать лошадей в Ротэмском лесу. Кроме того, мне не в новинку поступать таким образом
