Ненависть к поэзии. Порнолатрическая проза - Жорж Батай

1935

Переезжает на улицу Ренн в дом 76-bis (неподалеку от того дома № 85 по улице Ренн, где скончалась его мать).

С 8 по 30 мая живет в Испании (в Тосса де Map) у художника Массона. Усердно посещает барселонские бордели. Заканчивает писать роман «Небесная синь».

Мирится с Бретоном и планирует создать вместе с ним группу «Контр-Аттак», которая объединит интеллектуалов крайне левой ориентации во имя «революционного насилия» и для противостояния фашистской мифологии.

Колетт Пеньо начинает жить вместе с Батаем на улице Ренн, по всей вероятности, летом.

Седьмого октября выходит первый коллективный манифест группы «Контр-Аггак». Анонсируется периодическое издание «Кайе де Контр-Аттак». 24 ноября на большом собрании группы Батай произносит речь «Товарищи, я буду говорить о проблеме Народного фронта».

С этого года и до самой войны Батай много общается с Жаком Лаканом, с которым познакомился, вероятно, в 1933 г.

1936

Группа «Контр-Аттак» проводит первое собрание 5 января на тему «Родина и семья» в отсутствие Бретона. 21 января проходит второе собрание группы «Контр-Аттак», приуроченное к годовщине со дня смерти Людовика XVI. Группа участвует в манифестации 17 февраля в защиту Леона Блюма. В конце февраля Батай выпускает листовку, подписанную им одним: «Призыв к действию».

В марте соратник Батая Жан Дотри составляет листовку «Под огнем французских пушек», которую подписывают все члены группы «Контр-Аттак»: одна неосторожная фраза в ней («Мы против рабской прозы канцелярий… мы предпочитаем ей, во всяком случае, антидипломатическую грубость Гитлера…») стоила приверженцам Батая обвинения в «сюрфашизме» (среди обвинителей был и Борис Суварин). Это и послужило началом распада группы «Контр-Аттак». На этот раз разрыв с Бретоном происходит мирно.

В апреле и мае готовит вместе с Андре Массоном, Жоржем Амброзино, Пьером Клоссовски, Патриком Вальбергом программу тайного общества «Аце-фал» и журнал «Ацефал». 24 июня выходит первый номер журнала «Ацефал (Религия, Социология, Философия)» в издательстве «G.L.M.». На обложке журнала эмблема, созданная Массоном: фигура обнаженного безголового человека, внизу его живота изображен череп, прикрывающий или замещающий его срамные части, в одной руке нож, в другой — сердце, из которого вырываются языки пламени. Быть ацефалом, «быть свободным — значит не быть функцией чего бы то ни было. Позволить замкнуть себя в некой функции — значит дать жизни кастрировать себя. Голова — признанный авторитет или Бог — представляет собой подчинение рабским функциям, полностью сводясь к ним, и, следовательно, голова должна стать предметом самого сильного отвержения», как утверждал Батай.

В первом номере журнала, называвшемся «Священный заговор», были опубликованы тексты Батая, Клоссовски и рисунки Массона.

Батай планирует с тремя сообщниками по «Ацефалу» пролить свою кровь, так чтобы образовалась большая лужа, у обелиска на площади Согласия, и отправить в периодическую прессу письмо от имени Сада, в котором было бы указано место, где похоронена отрубленная голова Людовика XVI. Этот проект реализован не был.

Тайное общество соблюдало определенные ритуалы — не подавать руки антисемитам, молчаливые встречи в лесу в Сен-Ном-ла-Бретеш у подножия древа, сломанного грозой, и др. В философии тайного общества «Ацефал» Клоссовски усматривал влияние русской философии, и в особенности Шестова: «Вся атеология Ацефала опиралась на мысль о том, что смерть Бога не сводится к атеизму; это пережиток Голгофы: она не окончательна, она продолжается».

Лаура становится активной участницей «Ацефала». Саму любовь свою к Батаю она представляет как свершение «сакрального бракосочетания» — жертвоприношение. Что, впрочем, не мешает ей быть элементарно ревнивой: она даже нанимала частного детектива, чтобы он следил за Батаем.

Батай публикует в декабре «Жертвоприношения» — текст, сопровождавший пять офортов Массона, выставлявшихся 9 июня 1933 г. в галерее Жанны Бюше (150 экземпляров, издательство «G.L.M.»). Играет эпизодическую роль семинариста в фильме Жана Ренуара «Загородная прогулка».

1937

«Я решил, что должен если не основать религию, то, во всяком случае, двигаться в этом направлении», — говорит Батай по поводу тайного общества «Ацефал», к которому примкнули Жак Шави, Рене Шенон, Анри Дюбеф и, по всей вероятности, Роже Кайуа.

Второй номер журнала «Ацефал» назывался «Оправдание Ницше».

Следующий сдвоенный № 3–4 «Ацефала» посвящен Дионису.

Вместе с Кайуа и Лейрисом Батай решает создать «Коллеж социологии», целью которого было соединить марксистский анализ с анализом иррациональных социальных фактов, то есть как бы продолжить революцию иными средствами. Как писал Кайуа, «мы решили выпустить на волю опасные силы, и мы знали, что мы сами станем их первыми жертвами или что нас по меньшей мере захлестнет тем грядущим потоком». Первая декларация об учреждении «Коллежа социологии», созданная в марте, появляется в 3–4 номере журнала «Аце-фал» (июль). Ее подписали Амброзино, Батай, Кайуа, Клоссовски, Пьер Либра, Жюль Моннеро. В «Коллеже социологии» будут читать лекции Анатоль Левицки, Жан Полан, Жорж Дютьи и др.

В апреле по инициативе доктора Алланди, Бореля, Батая и Лейриса образовывается «Общество коллективной психологии», изучавшее воздействие психологических факторов на различные социальные явления и стремящееся использовать в своих исследованиях междисциплинарный подход. На 1938 г. была выработана тема «Поведение перед лицом смерти».

Летом Батай вместе с Лаурой путешествуют по Италии.

Двадцатого ноября происходит открытие «Коллежа социологии» в помещении Галереи книги (дом № 15 по улице Гей-Люссак, в V округе Парижа). Кайуа и Батай делают доклад на тему «Социология и отношения между обществом, организмом, человеком».

Четвертого декабря в «Коллеже» происходит единственное выступление Кожева, который никогда не входил в руководство этой группы. Его тема: «Гегелевские концепции».

Вместе с Лаурой и Морисом Эном (в качестве проводника) посещает место, которое маркиз де Сад выбрал для своей могилы (Мальмезон в окрестностях Фонтенбло), завещав всячески скрыть ее точное местонахождение, чтобы в умах потомков стереть память о себе.

Шестого декабря пишет Кожеву о своем преодолении закрытости гегелевской системы посредством введения категории «негативности, не находящей себе применения»: если человек доходит в своем опыте до состояния, в котором ему уже нечего делать, а «деяние», по Гегелю, есть негативность, то что происходит при этом с «негативностью» — она исчезает или становится «негативностью, не находящей себе применения»?

1938

Восьмого января на четвертом заседании коллежа Лейрис произносит доклад «Сакральное в повседневной жизни».

Тринадцатого января Батай читает вступительный доклад в «Обществе коллективной психологии».

В коллеже Батай выступал с докладами: «Притяжение и отталкивание: I. Тропизмы, смех и слезы» (22 января), «Притяжение и отталкивание: П. Социальная структура» (5 февраля), «Власть» (вместо Кайуа и по его заметкам, 19 февраля), «Структура и функция армии» (5 марта), «Братства, ордена, тайные общества, церкви» (за Кайуа, который по-прежнему болен, 19 февраля), «Сакральная социология современного мира» (по всей вероятности, совместно с Кайуа, 2 апреля), «Структура демократий» (13 декабря).

В марте переезжает вместе с Лаурой в Сен-Жермен-ан-Лэ в дом № 59-bis по улице Марей.

В июле в издательстве «Нувель ревю франсез» выходят три основополагающих текста Коллежа социологии: «Ученик чародея» Батая, «Сакральное в повседневной жизни» Лейриса и «Зимний ветер» Кайуа. 1 ноября вместе с Кайуа и Лейрисом подписывает декларацию коллежа по поводу кризиса в международных отношениях.

Продолжает свою деятельность как член тайного общества «Ацефал», которая оказывается полна предзнаменований, касающихся его жизни и жизни Лауры, о чем он будет впоследствии вспоминать во «Внутреннем опыте». В марте вместе с Лаурой, Лейрисом и его женой он снова отправляется на место, где был погребен Сад. В Эперноне Лаура смотрит фильм Тэя Гарнетта «Путешествие без возврата». После этой прогулки она слегла в постель, потом провела два месяца в клинике. В августе Батай и Лаура идут к символическому для «Ацефала» древу, сломанному грозой, в Сен-Ном-ла-Бретеш — это был первый выход Лауры после посещения «могилы» Сада: едва войдя в лес, Лаура увидела двух мертвых ворон, висящих на кустах, — у нее было впечатление, что она смотрит в глаза собственной смерти.

Лаура умерла 7 ноября в шесть часов утра в доме номер 59-bis по улице Марей в Сен-Жермен-ан-Лэ. Батай не присутствовал при кончине, с Лаурой были Лейрис и Марсель Море.

Переживая глубокий душевный кризис, Батай продолжает свою деятельность в коллеже и в тайном обществе «Ацефал», пишет статьи для журналов «Верв» («Небесные тела», «Пейзаж», «Шанс») и «Мезюр» («Обелиск»).