Сто тысяч миль (СИ) - Sabrielle

Отец был прав. Я в самом деле нашла его здесь — того, кто достоин носить второе кольцо. Не сразу разглядела, не сразу приняла, но теперь больше не сомневалась. Жаль только, что я не могла объяснить истинный смысл подарка. Иначе Беллами бы ни за что не оставил меня здесь. Пусть он никогда меня за всё это не простит, главное — сможет сделать то, что хотел. Будет жить, победит «Второй Рассвет» и спасёт свой Клан, а не падёт от удара в спину от мерзких горцев.

Стоило вернуться в вырубленную в скале комнату вслед за командирами — и Аарон не удержался от злорадства.

— Ты уже понял, что этот акт сотрудничества был единичной акцией, землянин? Как-то так неудобно получилось… А говорил же я, что в эндшпиле пешка становится ферзём.

— Не забывай, умник, что в конце игры ферзи и пешки попадают в одну коробку, — невозмутимо бросил ему в ответ Беллами.

Я была слишком опустошена, чтобы пытаться понять скрытый смысл их диалога. Просто встала рядом с Рэйвен. Монти кратко сочувственно сжал мою ладонь и не сводил взгляда с Мёрфи. Тоже ждал от Джона какой-то выходки, но, кажется, моя угроза в самом деле на него подействовала. Он недовольно смотрел на землян, обвязывающих ящики и контейнеры верёвками для дальнейшей транспортировки, и даже не мог ничего испортить. Бедняга.

Когда всё было готово, Беллами бросил на нас один последний взгляд. Мне нестерпимо захотелось сказать хоть что-то в своё оправдание, но я молчала. Ему не нужны были мои извинения. А мне бы не помогло его прощение. Я трусливо отвела взгляд первой, уставившись в свои сцепленные ладони, а когда подняла его снова, в проёме уже было пусто. Мир стал мутным. К горлу подкатил горький ком.

— Довольна? — спросил у меня Аарон. — Они живы. И получили своё. Всё случилось по-твоему.

Я молча повернулась к двери в бункер и смотрела, как она расходится в стороны. Как она заглатывает в себя всё, что мне дорого. Она пережевала меня и выплюнула, а теперь решила принять обратно. Зачем, если больше ничего не осталось?

Серые коридоры напоминали «Ковчег». Такие же одинаковые, бездушные, бессмысленные. Будто шепчущие — у тебя нет будущего. У тебя вообще ничего нет. Идти некуда. В конце всё равно тупик.

Нас заперли той же компанией. Я, Рэйвен, Монти и подлый предатель, из-за которого мы оказались здесь. Две двухъярусные кровати, два старых компьютера с блоком доступа во внутреннюю сеть. Рейес уже активно взялась за один из них, пытаясь найти уязвимости в коде системы, но пока не преуспела. Тихо ругалась, но не хотела звать понимающего в этом Мёрфи. Старый экран рябил, заставляя слезиться глаза, а вентиляторы раздражающе громко гудели.

Я забилась в угол кровати, потухнув, будто битый пиксель. Мир вокруг пылал, и мы неслись по нему в таком же пылающем поезде с отказавшими тормозами. Можно было тыкать кнопки и тянуть рычаги. Но в этом не было ничего, кроме бесплотной иллюзии контроля. Я с ненавистью смотрела на Мёрфи и в то же время не могла избавиться от мысли, что это всё равно было неизбежно. Когда бы мы сюда ни явились, результат остался бы один и тот же. Никто не смог бы нам помочь.

Только как победить? Без малейшей крупицы информации, сидя взаперти, замурованными в глубине крепчайшей скальной породы? На кону жизни тех, кто спустится сюда во втором корабле. Жизни на станции. Или наши жизни здесь.

Я нашла пальцами кожаные ножны маленького кинжала, туго прижатого рукавом костюма ко внутренней стороне запястья. Что бы сейчас сделал Беллами? Что бы придумал? Он бы наверняка смог бы повернуть ситуацию так, что сами горцы уже исполняли бы его приказы. У меня пока так не получалось. Я никак не могла придумать ничего путного. Только вертела в пальцах кольцо, которое достала почти сразу же, как нас здесь закрыли. Это успокаивало. Казалось, что сквозь металл я могла прикоснуться к Беллами даже сквозь разделившие нас мили.

— Меня пугает твоё молчание, — сказал Монти, усаживаясь рядом со мной.

— Я устала.

— Что будем делать? Я с ума схожу, сидя здесь в бездействии. Как будто я снова там…

— Заткнись, — рявкнула Рэйвен, на миг оторвавшись от компьютера. — Не смей это вспоминать. Иначе я за себя не отвечаю.

— Прости, — Грин поморщился. — Как у тебя успехи?

— Нас отрезали от сети на уровне маршрутизатора, так что шансы пробраться на их сервера невелики. Бесит. Это старьё тупит даже от самых тривиальных задач. Может, поторговаться с ними за свободу в обмен на новую версию операционной системы?

«Ковчег» в самом деле выглядел намного современнее. Его и построили позже, и самая новая технология 3D-печати позволяла обновлять станцию целыми модулями. Этот бункер таким похвастаться не мог. Капитального ремонта здесь не случалось уже, наверное, триста лет.

— Как думаете, они не врут про вакцину? Она действительно есть?

— Судя по тому, что нас не заставили проходить три круга дезинфекции и что они особо не боятся входящих с поверхности, да. Но в то, что они поделятся ей с прибывшими с «Ковчега», я уже особо не верю, — я мрачно усмехнулась. — Раз лично мы им не нужны, значит, они хотят захватить «Ковчег». Но зачем? Что они хотят там такого получить? Технику? Но мы можем создать её и здесь.

— Может, это вторая причина нашего пленения? Будем возвращать этой дыре былое величие, — ядовито заметила Рейес. — Причём всем «Ковчегом».

— Этот хренов царь горы наверняка захочет от нас информацию. Так что давайте шевелить мозгами, что мы будем врать, — внезапно встрял в беседу Мёрфи, развалившийся на кровати на верхнем ярусе. — Жаль, что мы были слишком заняты созданием побрякушек для землян вместо того, чтобы подумать о безопасности станции.

— Единственное, от чего мне жаль — это от того, что ты ещё не сдох, — тут же раздражённо ответила ему Рэйвен.

Она до сих пор не простила его. Раньше я просила их прекратить, но теперь разделяла её чувства. Мы все натворили достаточно глупостей и наделали ошибок, но только Мёрфи даже не пытался сделать вид, что раскаивался, пусть и боялся, что я расскажу его секрет. Джон подкусывал ядовитыми репликами, потому что понимал, что я не захочу так легко потерять рычаг давления на него, и хотел как-то отомстить за власть, что у меня над ним появилась. Зря он рассчитывал, что я поведусь на его провокации.

— Мы не будем врать, — сказала я. И перед тем, как последовал поток возмущений, продолжила: — Беллами однажды рассказывал мне, как они выбивали сведения из пойманных разбойников. Посадили их в разных комнатах, задавали одинаковые вопросы, записывали ответы, а потом сравнивали информацию между собой. Если сведения отличались, они приводили ещё одного и повторяли процедуру. В итоге из разрозненных кусков фактов получалась правда. А всех лжецов наказывали. Ножом по горлу или стрелой в глаз. Кому как повезло. Думаете, Уоллес настолько тупой, что не додумается до такой очевиднейшей стратегии? Надо говорить, как есть. Самопожертвование — это, конечно, благородно, но в текущей обстановке совершенно бестолково.

— Мы ничего не можем сделать?

— Ничего.

Повисшую тягостную тишину нарушал только гул вентилятора и неясный шум снаружи. В коридоре слышались отдалённые шаги, которые становились всё ближе. Дверь распахнулась лишь на пару секунд — внутрь пнули тканевую сумку — и захлопнулась снова. Мы обменялись недоумёнными взглядами, а потом Монти всё же встал и подхватил её. Изнутри достал четыре бутылки с водой, завёрнутые в бумагу сэндвичи, несколько яблок. Он раздал нам ужин и заглянул вглубь, чтобы удостовериться, что там ничего больше не осталось.

— Кажется, это тебе, — Грин протянул мне сложенную вдвое бумажку с крупной буквой «К». Я развернула её, вглядываясь в размашистые, немного неаккуратные буквы.

«Сможешь выбраться из своей темницы до полуночи — приходи в сад. Поговорим. Он самом в конце коридора, если идти направо. А».

— В сад? Какой тут сад? — изумилась я. Бумагу у меня из рук выхватила Рэйвен, жадно вчитываясь в текст, а потом передала её Монти.