Странствия хирурга: Миссия пилигрима - Вольф Серно

— Напротив, молокосос, готов с любым заключить пари, что одолею тебя! Если же мне это не удастся, получишь от меня четвертной. Раз уж ты так уверен в себе, то в противном случае заплатишь мне в пятьдесят раз больше. Или это слишком много для тебя?

— Ну, разумеется, нет! — парировал парень, в лице которого появилось нетерпение охотника, подстерегающего дичь. — Клянусь, я отдам тебе пятьдесят четвертных, если ты одолеешь меня. Но предупреждаю: многие уже пытались сделать это.

— Тогда по рукам, у нас много свидетелей!

Когда события на помосте приобрели такой оборот, Магистр встревоженно произнес:

— Пожилой господин либо не в себе, либо устал от жизни. Ты не находишь, что нам пора вмешаться?

Витус, обладавший зорким зрением, покачал головой:

— Нет, не надо. У меня такое впечатление, что все не так просто, как кажется. Не удивлюсь, если мы сможем заработать в мой день рождения неплохие деньжата. — Он громко выкрикнул: — Эй ты, орел, там, наверху, я тоже заплачу тебе четвертной, если ты победишь. А ты дашь мне тоже в пятьдесят раз больше, если проиграешь?

Маленький ученый зашипел в испуге:

— Ты что, сдурел, сорняк? У нас ведь нет четвертного! У нас не осталось и четырех жалких мараведи!

Но тут уже юнец звонко прокричал ему в ответ:

— Разумеется, сеньор! Запомни мое лицо, чтобы потом принести мне деньги!

— А ты запомни мое! — крикнул в ответ Витус, отмахиваясь от возмущенного Магистра.

Отец Эрнесто придерживался того же мнения, что и маленький ученый. Он сердито нахмурился:

— Заключать пари и бросать жребий, кирургик, — это не богоугодное дело. — Но никто уже не обращал на него внимания, потому что события на сцене приняли серьезный оборот. Противники встали друг против друга: юноша с обнаженной шпагой, а старик, как ни странно, всего лишь с палкой в руке.

— Я почти ничего не вижу, — ныл Магистр. — Будь проклят генуэзский шлифовальщик, подсунувший мне такие негодные бериллы! Ну что, молодой петух уже выиграл? О Господи, где мы только возьмем четвертак? Да скажи же, Витус, что там происходит?

— Пока еще ничего не произошло. Парень стоит в безупречной исходной позиции фехтовальщика, а дед опирается на свою палку.

— Провалиться мне в преисподнюю! Я так и знал, что старик хочет свести счеты с жизнью. Какой бес в него вселился?

Тем временем парень сделал несколько выпадов, каждый раз тут же уходя назад. Вероятно, он всего лишь хотел проверить реакцию противника. С этим у деда дела обстояли не лучшим образом. Старик увертывался, но как-то неуклюже, и парень был на волосок от попадания.

— Ну что теперь там творится? — не унимался Магистр, голос которого даже сел от волнения.

— Ничего, — ответил Витус подчеркнуто спокойно. — Парень стоит с направленным вниз клинком и приглашает противника к нападению.

— Клянусь всеми двенадцатью апостолами, ты должен вмешаться! Если ты этого не сделаешь, я сам туда пойду.

Маленький ученый был уже готов взобраться на сцену, но Витус удержал его.

— Нет, давай еще подождем.

Старику и в самом деле, скорей всего, просто везло, потому что каждый выпад парня не доставал его всего на волосок. Некоторые в толпе, в особенности женщины, все больше волновались за его судьбу, и требования прекратить бой звучали все чаще. Впрочем, их страх оказался необоснованным. С каждым движением шпаги старик словно немножко молодел, и вскоре начало складываться впечатление, что парень промахивался не случайно: дед оказался резвее его.

— Молодой петух только что предпринял атаку с пикирования, — информировал Витус Магистра. — Старик парировал и ответил рипостом.

Маленький ученый прищурился:

— Ты сказал «рипост»? Намекаешь, что старик умеет фехтовать?

Витус не успел ничего ответить, потому что события развивались со стремительной быстротой. Во время контратаки старик сделал несколько выпадов палкой и попал юнцу по ребрам. Все произошло настолько стремительно, что человеческий глаз был не в состоянии уследить за всеми движениями. Парень застонал от боли. По толпе прошел ропот.

— Да, — подтвердил Витус, — старик действительно умеет фехтовать. Да еще как! У меня такое впечатление, что его палка — это дуссак, старинное деревянное орудие борьбы.

Между тем старец с юношеской силой и необычайной проворностью наносил новые удары палкой. Сопротивление парня было полностью парализовано. Он стоял, скрючившись, на коленях и хватал ртом воздух. Шпага выскользнула из его рук.

— Сдаешься? — воскликнул старик.

— Да-а… — прохрипел юнец.

— Тогда я прощаю тебя. Но только если ты выполнишь условия пари.

— Да-а, да, выполню! — Похоже, побежденного мучили сильные боли, потому что он все время держался за бок и несколько раз тщетно пытался встать.

— Ты должен мне пятьдесят четвертных!

— Так же, как и мне! — выкрикнул Витус и одним махом вскочил на помост.

Старик оторопел, и на миг в его глазах мелькнула искра узнавания, но он тут же повернулся к толпе:

— Именно так оно и есть! Этому сеньору тоже причитаются пятьдесят четвертных. Вы все слышали, как он заключал пари, и мой дерзкий противник согласился на него…

Пока абуэло продолжал развлекать публику, Витус присел на корточки возле раненого и обследовал его. Диагноз был ясен мгновенно. Поднимаясь, он обратился к старику:

— У твоего противника сломаны по меньшей мере два ребра. Ему нужна стягивающая повязка.

Старик кивнул.

— Так-так, стягивающая повязка, значит… — Его глаза расширились, и он отвел Витуса в сторонку. — Ты врач? Тогда ты… Неужели это ты?! О Боже, как же ты изменился! Витус, ты?

— Артуро! Я не сразу узнал тебя. Но увидев, как ты фехтуешь, все понял. — Витус хотел было уже прижать к груди старого товарища, но тот удержал его.

— Подожди, друг, не здесь. Сначала мне надо довести до конца представление, а потом уж мы сможем обнять друг друга. Помоги моему противнику и возьми с него деньги, которые он нам проиграл. До скорого.

Произнеся это, Артуро тут же легко отбежал на середину сцены и закричал:

— Люди добрые, человек, которого вы только что видели, врач! Он позаботится о моем поверженном противнике. Прошу прощения, что все так быстро кончилось и пустозвон легко отделался, но, в конце концов, я ведь должен был оставить его в живых. Как иначе он заплатил бы свои долги?

Толпа, которая и в самом деле ожидала большего, примирительно засмеялась.

— Вижу, вы не держите на меня обиды. Это дарит мне надежду, что вы не обидитесь и тогда, когда я покажу вам свое истинное лицо! — Артуро сорвал с себя приклеенную бороду и седой парик и оказался тем, кем был в действительности. — Разрешите представиться, друзья, меня зовут Артуро! — Он низко поклонился. — Я являюсь живым доказательством того, что никогда не надо недооценивать противника.