Странствия хирурга: Миссия пилигрима - Вольф Серно

Зрители опять засмеялись.

— А кроме того, я веду представление всемирно знаменитой цирковой труппы Artistas unicos. — Он вновь поклонился и приступил к приветствию:

Достопочтенная публика! Мужчины, женщины и дети!

Я имею честь представить вам программу, которую вы не видели никогда в жизни. Удивляйтесь, трепещите и пугайтесь!

Поддайтесь магии наших невероятных номеров! Радуйтесь в предвкушении встречи с человеком, который единственный в мире полностью победил силу тяжести! Приветствуйте человека без костей, Анаконду, несравненного человека-змею! Аплодируйте Церутти, величайшему факиру, и его уникальному ассистенту Антонио! Пусть ваши глаза расширятся от ужаса, когда будет безжалостно распилено нежное тело белокурой красавицы Майи… Восторгайтесь этими и множеством других номеров! Но сначала великий, неповторимый Балансеро!..

Артуро спрыгнул со сцены вниз, исчез за деревянной ширмой и через несколько секунд появился снова. Теперь у него были огромные черные усищи, закрученные и торчащие в обе стороны на пол-локтя, а на голове красовалась высокая шляпа, столь же пестрая, сколь и его длинный, расшитый золотом сюртук, переливавшийся множеством разноцветных стразов.

Рядом с ним горделиво вышагивала изящная девушка, к поясу которой был пристегнут барабан. Пока она отбивала первые такты, Артуро взял в руки три шарика и начал ими жонглировать. Он высоко подбрасывал их, все выше и выше, вращаясь при этом вокруг своей оси, непрестанно шутил, иногда делал вид, что теряет один из шариков, уже почти ронял его и все же неизменно подхватывал в последний момент.

Барабанная дробь становилась все громче и быстрее. У Артуро в руках уже были пять шариков, потом семь… С каждым новым шариком, который он добавлял, зрители дивились все больше и больше. Незадолго до окончания номера как бы случайно появился маленький песик и сел рядом с ним. Артуро отбросил в сторону первый из семи шариков.

— Терро, фас!

Словно запущенная пружиной, собачка взвилась вверх и под звон литавр схватила шарик зубами. То же самое произошло со вторым, третьим, четвертым шариками, и в конце концов все семь ровно в ряд лежали перед собачкой.

— Браво, Терро! — Артуро поаплодировал песику, давая сигнал публике сделать то же самое.

Когда аплодисменты стихли, он воскликнул:

— Достопочтенная публика! А теперь вы увидите человека без костей — уникального, сенсационного, легендарного Анаконду!

Изящная девушка сильно встряхнула бубен.

Программа Artistas unicos продолжалась…

— Ты молод, — увещевал Витус горячего парня на краю сцены, — твои ребра легко срастутся. Правда, потребуется несколько недель, пока ты полностью восстановишься. — Он еще раз проверил стягивающую повязку, которая широкой белой лентой облегала грудь пострадавшего.

— Да уж, точно, — пробормотал Магистр, как обычно ассистировавший Витусу. — Superbientem animus prosternet, мой мальчик. Или, если ты не слишком преуспел в латыни, — высокомерие предшествует падению. Пока не выздоровеешь, у тебя будет достаточно времени подумать о своих манерах. Особенно по отношению к старым людям.

— Да… — Юноша стиснул зубы. Он был очень бледен. Несмотря на повязку, его по-прежнему мучила сильная боль. — Но проклятый циркач вовсе не был стариком! Притворился, обвел меня вокруг пальца, сукин сын! Намеренно!

— Тихо, тихо, сын мой. — Отец Эрнесто положил ладонь раненому на лоб. — Что за выражения! Ты должен быть благодарен, что Господу было угодно обогатить тебя таким важным опытом. В другой раз с тобой такого не произойдет. Кстати, должен попенять тебе: богобоязненному юноше не пристало браниться. Ты же веришь в Бога?

— Разумеется, святой отец, — прохрипел парень, — конечно.

— Тогда ты наверняка не откажешься помолиться вместе со мной. Пусть тебя не смущает орущая толпа, ведь Господу безразлично, откуда к нему взывают. — С кроткой улыбкой отец Эрнесто вынул свои четки и приступил к священнодействию.

На сцене как раз распиливали белокурую Майю.

Поскольку темнело рано, представление Artistas unicos продолжалось всего час и закончилось почти одновременно с молитвами отца Эрнесто.

Как только публика разошлась, уже ничто не могло сдержать порыв давних друзей, и Витус с Магистром бросились обниматься с артистами, будто сто лет не виделись. Лишь Коротышка с Неллой на руках да монах стояли в сторонке и озадаченно наблюдали за столь бурным проявлением чувств, которое немало позабавило их. Наконец, когда первая волна ликования понемногу улеглась, Витус оглянулся и вспомнил о них.

— Ого, — воскликнул он, — у меня совершенно вылетело из головы, что нас пятеро! Идите сюда, святой отец! Иди сюда, Коротышка! Разрешите представить вам членов труппы Artistas unicos. В первую очередь, Артуро, в прошлом учитель фехтования из Флоренции, а ныне артист и ведущий представлений…

Друг за другом следовали остальные циркачи: Анаконда, человек-змея, который немного читал по-латыни и делил фургон с Артуро и песиком Терро; Церутти, маг и иллюзионист с быстрыми птичьими глазами и маленькими руками, вместе со своей ассистенткой Майей, грациозной белокурой красавицей; близнецы Антонио и Лупо, впрочем, выступавшие всегда в образе Антонио — иначе все волшебные трюки Церутти можно было бы легко разоблачить, и конечно же шлифовальщик стекол Хоакин с железными крючками, заменявшими ему правую руку.

Когда взаимное представление было закончено и все налюбовались Неллой, Майя заметила:

— Представляю, как ты счастлив, Энано. Мы с Церутти тоже обзавелись потомством. Нашему маленькому Церро шесть месяцев, он весь в отца. Если хочешь, я покажу его тебе в нашем вагончике.

Коротышка, разумеется, хотел. Артуро тут же спохватился:

— Друзья, пошли все вместе! Идем к нашему обозу. Посидим там у костра, поедим, выпьем и вспомним старые времена!

Что и было сделано. Но прежде чем предаваться вечернему отдыху, они по доброй традиции циркачей распределили обязанности: пока Энано и Нелла знакомились с малышом Церро, Анаконда с Хоакином занялись лошадьми, близнецы Антонио и Лупо отправились за сухим хворостом для костра, Витус с Магистром принялись чистить котел, а Артуро вместе с отцом Эрнесто пошли в фургон, служивший кухней, искать остатки съестных припасов.

На самом деле Artistas unicos не были особенно преуспевающей труппой, однако у их костра ни один гость не оставался голодным, и сегодняшний вечер не должен был стать исключением.

— Сладкий карапуз, малыш Церро, — пропищал Коротышка, когда все наконец расселись вокруг костра и приступили к ужину, приготовленному Майей из остатков продуктов. — Славная малявка! Пощти как моя Нелла. — Он настоял на том, чтобы взять под опеку обоих младенцев, и теперь сидел вместе с ними в кругу друзей, по очереди качая их своими детскими ручками.