Криминальная история России. 1995 – 2001. Курганские. Ореховские. Паша Цируль - Валерий Карышев

– Погоди, – заинтересовался я, – ведь это только твоя версия. Но насколько она верна? Ведь еще никто ничего точно не знает!

– Конечно, не знает, – согласился Леня. Неожиданно он продолжил, еще ближе придвинувшись ко мне: – У него были два адвоката, я сейчас назову вам их фамилии, вы найдите их, переговорите. Они должны что-то знать!

Я быстро записал фамилии в блокноте. Номеров телефонов у Лени, конечно же, не было, но для меня, адвоката Московской городской коллегии, найти телефоны большого труда не представляло.

В этот же вечер я позвонил одному из названных Леней адвокатов. Это был пожилой мужчина. Он очень настороженно отнесся к моему предложению встретиться.

– А по какому вопросу? – переспросил он меня.

– По поводу одного клиента, коллега.

– Какого клиента?

– Я не могу назвать его по телефону, – ответил я, опасаясь, что наши разговоры могут прослушиваться.

– Хорошо, – после длительного молчания раздалось в трубке, – приезжайте ко мне в консультацию.

В этот же вечер я приехал к нему. К сожалению, никакого разговора у нас не получилось. Конечно, какая-то солидарность у адвокатов существует, но я не знаю, что произошло между этим адвокатом и Павлом Захаровым.

Вероятно, в чем-то они не сошлись. Адвокат был настроен враждебно и сказал, что никакой информации предоставить мне не может. И вообще, на эту тему он разговаривать не будет.

– А как же мне быть? – спросил я.

– Свяжитесь с другим адвокатом.

Мне ничего не оставалось делать, как последовать этому совету.

Второй адвокат оказался более общительным. Он сразу же согласился встретиться со мной. Встреча произошла также в консультации, уже другой.

– Послушайте, – спросил я, – почему же первый адвокат так недружелюбно отнесся ко мне?

– А вы разве ничего не слышали? – удивился коллега.

– Нет, а что случилось?

– Он же в последнее время стал прогонять адвокатов. Вот этого старичка он обвинил в том, что тот якобы является агентом КГБ. Представляете? – улыбнулся адвокат.

– И что?

– Просто выгнал его из кабинета.

– То есть вы хотите сказать, что у него начались определенные странности?

– Ой, это без всякого сомнения! И очень большие странности!

Мы говорили около часа. Я уже полностью представлял себе картину происходящего в последнее время с Пашей Цирулем. Но мне необходима была и другая информация.

– А вы не знаете, кто вел его дело?

– Как же? Конечно, знаю – Новоселов. Но с ним говорить бесполезно. Он вам ничего не скажет.

– А кто мне может что-то сказать?

– Знаете, – адвокат понизил голос, – есть один человек, руоповец, который им занимался. Он работал в Пятом отделе.

– В Пятом? – переспросил я.

– Да.

Я знал, что этот отдел Московского РУОПа занимался ворами в законе и авторитетами.

Адвокат назвал мне фамилию руоповца.

– А откуда вы знаете, что он станет говорить со мной? – спросил я.

– А у него большие неприятности, он сам сейчас под следствием.

– Как под следствием?

– Может быть, именно поэтому, в отместку своей конторе, он захочет вам что-то рассказать. По крайней мере попытаться можно.

Меня охватил азарт, совершенно необъяснимый. Почему-то мне стало очень интересно все, что было связано с Пашей Цирулем, – почему он погиб, при каких обстоятельствах и действительно ли умер своей смертью?

Нет, я не собирался проводить частное расследование, раскапывать материал и давать ему ход, просто для себя было любопытно – настолько это была неординарная, выдающаяся личность в криминальном мире. Для меня в его смерти было очень много странного.

В этот же вечер я позвонил в Пятый отдел РУОПа. Телефон я знал хорошо, так как в недалеком прошлом вел одно дело, в котором сотрудники этого отдела оказывали оперативную поддержку следствию. В ходе обыска по одному из моих дел они изъяли некоторые личные вещи моего клиента, которые по решению суда я у них потом получал обратно.

Со многими в этом отделе я был знаком, поэтому, набрав номер, я попросил к телефону оперативника Андрея Грушина.

На другом конце провода поинтересовались:

– А кто его спрашивает?

Я назвал свою фамилию.

Небольшая пауза, не более полутора минут, затем ко мне обратились по имени-отчеству, которых я, кстати, не называл:

– А вы по какому вопросу – по личному или по служебному? Если по служебному, то свяжитесь с таким-то, – и прозвучала новая для меня фамилия.

– Нет, я по личному, – ответил я, – не могли бы вы дать мне его домашний телефон? Или пусть он сам позвонит мне, – добавил я, чувствуя, что вряд ли мне дадут номер домашнего телефона Андрея. – Запишите мой номер. – Я назвал номер своего мобильного телефона. – Если будет возможность, пусть позвонит срочно, – добавил и положил трубку.

В этот же вечер мне перезвонил Андрей Грушин. Он сразу узнал меня.

– Андрей, хорошо бы нам встретиться.

– Что-то срочное? – спросил он.

– Да, есть разговор.

– Хорошо. Где?

Мы определили место.

Через полтора часа встреча состоялась.

Андрей был мужчиной лет тридцати двух – тридцати трех, крупный, высокий – почти громила. Увидев, я сразу узнал его, хотя он и изменился. Прежний апломб, уверенность в себе куда-то ушли. Теперь он был немного замкнутым, скромным, постоянно оглядывался по сторонам.

Мы поздоровались, сели за столик одного из небольших кафе. Надо было с чего-то начать.

– Я слышал, что у тебя большие неприятности?

– Не то слово – неприятности! – ответил Андрей. – Я же в Лефортово сидел, – добавил он, прекрасно понимая, что я в курсе его проблем.

– Как в Лефортово? – удивился я и чуть было не спросил, почему я его там не видел; но вовремя остановился: как я могу кого-то видеть там, кроме своих клиентов. – И как там?

– Ничего, жизнь и там есть. Вот, недавно вышел. Просидел под следствием несколько месяцев.

– Значит, ты с одним из моих клиентов сидел? – намекнул я на Пашу Цируля.

– А кого ты имеешь в виду? – спросил Андрей. – Цируля, что ли?

– Да, его, – кивнул я.

– Да, с ним сидел.

– Слушай, ведь ты вел его дело?

– Ну, как сказать. Брал его, разработку по нему проводил, – ответил Андрей нехотя.

Тут я решил перейти к делу:

– Дело в том, что меня очень интересует кое-какая информация. Конечно, если она не секретная. Информация о Цируле.

– Да какая там секретность! – махнул рукой Андрей. – Я же теперь в конторе не работаю и вряд ли когда буду работать. Скоро суд будет.

Я прекрасно знал, что таких, как Андрей – находившихся под следствием работников РУОПа, – было семь или восемь человек. Все они проходили либо по злоупотреблению служебным положением, либо по самоуправству, либо по статьям о вымогательстве.

Обладая неконтролируемой властью, эти люди, к сожалению, сами нарушали закон. Среди них оказался и Андрей.

Конечно, его можно было понять. Может быть, в чем-то он видел несправедливость, отсутствие защиты, которую ему обещали руководители могущественной организации, в которой он некогда работал. Но сегодня все его бросили и он остался один.

Вероятно, какая-то обида на контору у него осталась, поэтому он и начал рассказывать мне очень подробно все, что было связано с его работой с Пашей Цирулем.

Говорили мы около четырех часов. За это время я даже устал от той лавины информации, которую обрушил на меня Андрей.

– Слушай, – сказал я, – есть вот еще один вопрос…

Но Андрей неожиданно прервал свой рассказ и спросил:

– А зачем тебе все это нужно?

– Да так, для интереса, – ответил я.

– Для интереса? – хитро улыбнулся Андрей. – Небось, общак найти хотите?

– Какой общак?

– Да тот, который пропал у Паши. Тебя же, наверное, братва ко мне прислала именно по этому поводу? Скажи честно, так?

– Да что ты! Я для себя хочу все выяснить!

Круг людей, располагающих определенной информацией о Цируле, постепенно расширялся.

Найти корпусного Бутырской тюрьмы Николая Гусакова и встретиться с ним не составило для меня большого труда. Ведь там мне приходилось бывать довольно часто, и меня хорошо там знали.

Но, к сожалению, очень трудно оказалось разговорить его на нужную мне тему.

Сначала он наотрез отказался говорить. При второй же встрече, когда я объяснил ему, что информация эта носит частный характер, что нужна она только для меня лично – для моей будущей книги, – он немного «раскрылся».

– Да, я читал ваши книги, – сказал Николай. – Они в принципе мне нравятся. Неплохо написано.

– Спасибо за комплимент.

Я прекрасно знал, что в последнее время мои книги читали, в основном, либо братва, либо «погоны».

Если первая категория читает, ища в них свое, родное, то вторая – в основном с карандашом в руках, делая пометки в своих досье о совпадении того или иного материала с их собственными оперативными наработками.

Глупо и нелепо рассчитывать на факты из моих книг, так как если даже у меня и есть какая-то информация, я никогда не горю желанием подставлять людей, тем более тех, кто находится на воле.