Кто моя мама - Аделаида Александровна Котовщикова

— Конечно! — смеялась Галя. — Куда же они денутся? Дядя Паша, а я получила пятёрку по географии.

— Знаю. Ты мне уже говорила.

— Да нет. Я ещё одну пятёрку по географии получила. Вчера. Об этой пятёрке ты ещё не знаешь.

— Молодец!

— А по арифметике всё равно четвёрка. — Галя сокрушённо вздыхала. — Да ещё с толстым минусом.

— Даже с толстым?! Ай-яй-яй! Тоненький минус ещё куда ни шло, а толстый — беда прямо!

Оба хохотали. И оба испуганно закрывали рукой рот, оглядываясь на дверь.

Потом они шли по Московскому проспекту. Остановка автобуса, в котором ездил на службу Павел Федотович, находилась недалеко от школы. Выходило, что каждое утро он Галю провожал.

…К Галиному возвращению из школы вся квартира уже сверкала и блестела. Если бы Галя в каком-нибудь, самом укромном уголке кухни, ванной или передней, не говоря уж о комнатах, наткнулась на мусор, она решила бы, что ей померещилось. Пылинке и той не было места там, где властвовала Калерия Дмитриевна. Особой метёлочкой она смахивала пыль с каждой вазы и фарфоровой безделушки. По шкафам, подоконникам и стульям ежедневно прогуливалась тряпка. По дивану и коврам постоянно шаркал пылесос.

Разве плохая вещь — порядок? Конечно, отличная. Но если каждая вещь, будь то ажурная салфеточка, ваза с цветами или книга, как бы прикована незримыми цепями к строго определенному месту, то порядок может стать мученьем.

Как-то Галя оставила в столовой, на бархатной скатерти, тетрадку по арифметике. Она показывала её дяде Паше и забыла там.

— Галя! — взволнованно окликнула её Калерия Дмитриевна. — Чтобы этого больше не было! — Тонкий холёный палец указал на тетрадку. — У тебя есть свой письменный стол.

В другой раз в ящике Галиного письменного стола Калерия Дмитриевна обнаружила какой-то липкий комок в бумаге.

— Что это за гадость? — спросила она брезгливо.

Галя покраснела до слёз.

— Это конфеты. Вы мне давали. И дядя Паша. Я отложила…

— Зачем? Тебе хочется сладкого, так спроси. Я тебе дам конфет.

— Я не для себя. Для Валерки, для близнецов Ситниковых… Ведь пойду же я к ним в гости…

— Какие близнецы? А, это ты про детдомовских детей? — догадалась Калерия Дмитриевна. — Пойдёшь — так купим специально. А такую антисанитарию разводить немыслимо!

В детском доме Галя считалась аккуратной девочкой. Но Калерия Дмитриевна негромким ровным голосом, как бы вскользь, постоянно делала ей замечания: «Ты не повесила пальто на вешалку, а бросила его на стул. Нельзя быть такой неряшливой», «Галя, хорошенько почисти туфли; не думаешь же ты неряхой идти в школу?», «Пожалуйста, не задень за дорожку, ещё уронишь вазу!»

Галя так боялась что-нибудь уронить, сломать, поцарапать, что в отсутствие дяди Паши почти не выходила из своей комнаты. Сразу после школы она обедала вместе с тётей Калей, тоже в кухне, но оттуда уже успевал выветриться утренний уют. Галя помогала тёте Кале убрать посуду и сейчас же возвращалась в свою комнату.

В Галиной комнате

Эта комната стала свидетельницей многих тоскливых часов Галиной жизни.

За письменным столом так пусто… Галя пишет домашнее задание и невольно косится по сторонам. Так и тянет заглянуть в Валеркину тетрадку. Но ни Валерки, ни Ларисы рядом нет.

Что-то они делают сейчас? Наверно, тоже уроки готовят. А может быть, ещё не начали… Просто ужасно, что она ни разу не съездила в детский дом! Одну её не пускают. «Это на другом конце города, — говорит тётя Каля. — И вообще одной ездить в трамваях я не могу тебе разрешить». А отвезти туда Галю дяде Паше и тёте Кале некогда.

Однажды за ужином пирожок с вишнёвым вареньем нечаянно раздавился у неё в руке, и вдруг Гале отчётливо вспомнилось, как Валерка принёс раздавленное пирожное. Она положила пирожок на тарелочку, и слёзы брызнули из её глаз.

Дядя Паша переполошился?

— Что с тобой? Подавилась?

— Никогда не надо торопиться во время еды, — с лёгкой досадой произнесла тётя Каля.

Всхлипывая, Галя проговорила:

— Они думают, что я их забыла! Что я не хочу их видеть!

— Кто так думает? О ком ты говоришь? — спросила тётя Каля.

А дядя Паша сразу обо всём догадался и виновато сморщился:

— Ну, веришь ли, Галенька, никак не выбрать время! Свезла бы ты её в детдом, а, Каля?

— Постараюсь, но обещать не могу. Я тоже очень занята… Галя, ты носовой платок опять где-то оставила?

Павел Федотович полез в карман, достал огромный носовой платок и задумчиво вытер Гале нос и щёки.

— Павел! Да ей же не два года!

— Пустяки! — рассеянно отозвался дядя Паша. — А знаешь что, Галка? Ты ведь можешь позвонить туда по телефону! И как это мы до сих пор не догадались? У меня есть номер детдомовского телефона. Спросишь, как они поживают, объяснишь, что ты никого не забыла, а просто всем очень некогда.

Теперь Галя нередко, когда тёти Кали не было дома, звонила по телефону в детский дом. Один раз и девочки ей позвонили, звали приезжать к ним. Галя узнала, что теперь с Валеркой занимается комсомолка из института, который над детским домом шефствует. Она занимается с тремя отстающими. Но сам Валерка ни разу Гале не позвонил, хотя она и просила девочек заставить его это сделать…

Окно Галиной комнаты выходило на большой пустырь. Там кипела работа. Подъёмный кран вытягивал длинную шею, словно гигантский гусь. Медленно поворачиваясь, он переносил с земли на строящийся этаж большую клетку, наполненную кирпичами.

Галя вспоминала, как на даче строили мастерскую для «умелых рук». Даже первоклассники помогали таскать кирпичи и убирать мусор. А старшие ребята работали вместе с каменщиками.

Весело было по утрам строиться на зарядку! Свежий воздух холодит голые руки и ноги. Ребята ёжатся и смеются. Прогулки в лес и в поле!.. Да разве только на даче было хорошо?

Бесшумно в домашних туфлях входила Калерия Дмитриевна.

— Это ты так занимаешься? Беспрестанно в окно глядишь. Когда я мо́ю листья растений, то в эту минуту только о листьях и думаю. Если не научишься сосредоточиваться, ничего у тебя не выйдет.

Тётя Каля хоть кого могла заставить делать так, как она хочет. Она садилась возле Гали с вышиваньем в руках, пока та готовила уроки. Стоило Гале начать рассеянно озираться по сторонам, как раздавалось непреклонное:

— Опять отвлекаешься? Если устала, — встань, подвигайся, пять минут займись гимнастикой.

Сама тётя Каля никогда не теряла времени даром. Весь день её был строго распределён и заполнен самыми разнообразными занятиями.