Жил-был хам - Валерий Аронович Голков

– провинциальными мозгами понял, что ГКС – не зря ГКС: чем ждать, когда население соберется на площадях, подстрекаемое провокаторами вроде Подвального, лучше собрать это население у телевизоров и публично высечь губернаторов и прочее начальство за бездушие и хамство. И еще Вася понял, что его «телега», да, наверно, и другие, не только его, увязают в тенетах и болотах СИСТЕМЫ, где и копятся в немыслимых количествах с отметками о принятии к исполнению и исполнении в виде полученного им ответа. Очевидно, зная это, ГКС через телемост идет в народ за правдой, потому что не доверяет ни губернаторам, ни руководству многочисленных систем – подсистем, которые регулярно с экрана, при всем честном народе, но без оппонентов, докладывают ему о своих громадных достижениях в виде процентов роста, снижения, опережения, улучшения и освоения. А по «мосту» докладывает население, и тут никакого снижения – опережения, одни безобразия и хамство. Но Васе не давала покоя одна крамольная мысль: каждый год «мосты» все масштабнее, а жалоб меньше не становится. С одной стороны, «умом Россию не понять», а с другой – что тут непонятного: СИСТЕМА борется за свою независимость. И от своего Главнокомандующего тоже. И даже общественный фронт, созданный по инициативе ГКСа для борьбы с властью на стороне населения, не помогает, вернее, помогает, но мало, потому что недостаточно властен .

Но почему надо бороться с властью с помощью «мостов» и «фронтов», властью, избранной самим населением и назначенной самим ГКСом, почему не работают те самые «умные законы», о которых когда – то упомянул американец, и строгое исполнение которых позволило бы обойтись без мостов и фронтов – на это у Васи было два варианта ответа: либо законы не все умные, либо они, как в старой поговорке, «что дышло», то- есть, слишком умные, чтобы кому-то отвечать за последствия. Тут бы взять да наказать депутатов за брак в работе, но нельзя – неприкасаемые, сами себя обезопасили от подобных неприятностей. В отношении же своего детища наивный Вася был, возможно, недостаточно критичен и полагал, что сила его закона поможет избавить страну от хамства, а ГКСу – облегчить ручное управление, как усилитель руля в автомобиле. И вообще перейти на автоматическое, правда, не сразу. И тогда не надо никаких «мостов»– нарушил закон – не жди «моста», а сразу получай по морде. Автоматически. Чтоб неповадно было. И для этого всего – то и надо было, чтобы закон не был «дышлом». И чтобы перед ним все были равны. И чтоб не было тех, кто равней других.

Рассуждая на эти глубокомысленные темы, Вася порой испытывал большое желание поделиться с кем-нибудь своими идеями. Но друзей среди соседей по «хрущевке» он не нашел, а на работе и не искал. Единственным его собеседником оставался знакомый бомж, которому он однажды подарил сумку, наполненную неоплаченным долгом. У бомжа было звериное чутье на выпивку, и он возникал на пути у Васи всякий раз, когда у того возникало желание излить душу. Бомж был первым, не считая депутата, кому он рассказал о своем законопроекте, и даже зачитал из него отдельные фрагменты – с недавних пор распечатанный экземпляр дорогого его сердцу документа Вася постоянно носил с собой. Поскольку одной бутылки на это не хватило, бомж был послан за второй, которую вскоре и доставил под грибок в целости и сохранности, преодолев соблазн распить ее со встречными коллегами. Когда чтение было закончено, бомж заплакал и сказал: «Я в восхищении». Как на балу у Воланда. Однако, отплакавшись, он вдруг заявил, что законопроект слишком хорош, чтобы быть принятым Думой. Вася потребовал объяснения, и оно последовало. «Ты, Вася, хоть и малый – не дурак, но и дурак немалый, – сказал бомж, – ну прикинь, кто сидит в Думе? Одна половина – хамы, а другой это по фигу. Начнется обсуждение – начнутся конфликты, а они начнутся, век воли не видать. Оно, конечно, интересно было бы посмотреть, как Худяковский Озимой макияж испортит, справоросы с единоросами начнут бодаться, а зюгофилы всем им про Сталина напомнят. А начнутся конфликты – пойдут и компроматы. И станет это все достоянием гласности. А гласность у нас, сам знаешь, вещь небескорыстная. Глядишь, кого надо невинности лишат, то есть, я хотел сказать, неприкосновенности, а кого не надо – больше никогда не переизберут. Так что, Вася, конфликты в Думе из-за твоего законопроекта никому не выгодны – депутатам есть что терять. Сам посуди, зарплата хорошая, все по белому, квартиры, машины, помощники, соцпакет опять же, загранкомандировки, неприкосновенность на всякий случай. Да еще, говорят, кто-то и откаты имеет за проталкивание нужных поправок в принимаемые законы. Короче, Вася, хороший у тебя законопроект получился, но в первом чтении его не примут, а второго не будет, скажут – неактуально, тут тигры в Китай эмигрировали, журавли из загранки не все вернулись, и с матом что-то делать надо. Да еще эти санкции. А пока не поздно, давай-ка я за третьей сбегаю, а там, глядишь, что-нибудь и придумаем». И Вася согласился, потому что его знакомый был не просто бомж, а бывший преподаватель марксизма-ленинизма, человек умный и образованный, но спившийся по причине глубоких переживаний из-за невостребованности его предмета после победы капитализма над социализмом. Несмотря на эти печальные обстоятельства его жизни, бомж наш (по паспорту Сергей Николаевич, по кличке «марксист») оставался активным любителем и уважаемым в среде своего нынешнего обитания комментатором политических новостей, которые до него доносила древняя «Спидола» 1965г. выпуска, найденная когда-то на помойке. Несмотря на возраст, работала она вполне сносно, и «марксист» был всегда в курсе мировых и внутрироссийских событий, о которых судил здраво, оригинально и убедительно. Когда был выпивши.

А законопроект и впрямь был хорош. Чего только не было в его главах, частях и пунктах. К примеру, там был пункт о повсеместном распространении Васиной формулировки на все уровни власти, слои населения, возрастные категории, места обитания, с размещением ее текста на стенах зданий школ, вузов, учреждений, общественных туалетов, заводских корпусов и других поверхностях и пространствах, где обитают наши люди, включая космос. Малой авиации вменялось в обязанность сбрасывать листовки с Васиной формулировкой в глухих и труднодоступных деревнях, хуторах, аулах, поселениях и зонах с приложением официальных разъяснений о вреде хамства. Целая глава была посвящена искоренению хамства во властных структурах. Так, при принятии на работу кандидат на должность предупреждался о недопущении хамских проявлений при работе с населением, а также в отношениях между сотрудниками, как по вертикали, так и по горизонтали. Когда такое все