Игорь Грабарь. Жизнь и творчество - Елизавета Владимировна Ефремова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вскоре произошло еще одно важное для Грабаря событие: в Санкт-Петербурге в редакции журнала «Мир искусства» на Фонтанке он встретился с Сергеем Павловичем Дягилевым, занимавшимся в то время организацией выставки журнала «Мир искусства». На ней впервые предполагалось показать и работы Грабаря. Здесь же художник познакомился с мирискусниками Д. В. Философовым, В. Ф. Нувелем, Л. С. Бакстом, В. В. Розановым, А. Н. Бенуа и Е. Е. Лансере. Договорившись о просмотре отобранных на выставку работ, он с нетерпением ждал прихода членов выставочного комитета В. А. Серова, А. Н. Бенуа и С. П. Дягилева, которые знали Грабаря как художественного критика, но не были знакомы с его живописью. С большим волнением художник показал мэтрам этюды, написанные им в имении Щербатова. Среди них были и его лучшие работы «Балюстрада», «Фабрика Якунчиковых в Наро-Фоминском» и «Луч солнца». Совсем неожиданно для себя он получил положительный отзыв. Грабарь вспоминал: «С своей стороны и я не слишком был уверен в своих этюдах из Нары и боялся, не покажутся ли они моим строгим судьям провинциальными. Каково было мое удивление, когда они в один голос начали их расхваливать, а Дягилев даже объявил, что это будет один из лучших номеров выставки, заранее поздравляя с успехом… У меня отлегло от сердца. Я поверил в себя…»[41]
Мастерство исполнения, своеобразие и новизна созданных в первый же год после возвращения Грабаря в Россию произведений были по достоинству оценены признанными авторитетами живописи, что было невероятно важно для художника. В этих работах отчетливо проявились стилистические особенности переходного периода творчества художника от строгого академического понимания формы к импрессионистической непосредственности отражения окружающего мира. Вернисаж состоялся в 1902 году в Пассаже на Невском проспекте. Однако, как вспоминал Грабарь, вместо обещанного С. П. Дягилевым и многими другими художниками, в том числе и А. И. Куинджи, большого успеха, в петербургских газетах появились статьи с жесткой критикой работ молодого художника[42]. Между тем этюды Грабаря сразу же привлекли внимание профессионалов и любителей живописи. Так, еще накануне открытия выставки «Луч солнца» приобрела Третьяковская галерея, а вскоре несколько работ купили и крупные московские коллекционеры. Но более всего молодого художника радовала возможность быть представленным в главном музее русского искусства – Третьяковской галерее, что, разумеется, ни одного художника не могло оставить равнодушным. Таким образом, несмотря на придирчивое отношение критиков к живописи Грабаря, его дебют в «Мире искусства» прошел с большим успехом. Однако это общество просуществовало недолго: его последняя выставка состоялась в 1903 году, а еще через год был закрыт и журнал. В дальнейшем мастера, сплотившиеся вокруг журнала «Мир искусства», принимали активное участие в выставках «Союза русских художников», организованного по инициативе московских живописцев.
Грабарь, сознавая всю важность произошедших за столь короткий промежуток времени важных для него событий, назвал в автомонографии этот период своей жизни эпохой «Мира искусства».
Действительно, этот небольшой промежуток времени в творческом становлении художника был поистине эпохальным по своему воздействию на все дальнейшее его развитие. Именно в эти годы были созданы не только первые значительные произведения, принесшие ему известность, но и началась беспрецедентная по масштабу исследовательская и литературная работа художника-ученого над многотомной «Историей русского искусства». Замысел этого капитального издания, охватывающего важнейшие эпохи и различные виды искусства, стал предметом бурного обсуждения среди мирискусников.
«Здесь затевается грандиозное предприятие, – писал А. Н. Бенуа С. П. Яремичу 24 мая 1902 года. – Колоссальная история русского искусства отдельными очерками-томами. Издатель-заказчик – Маркс. Руководитель – Вы, должно быть, уже догадались – Грабарь. <…> Затея симпатичная, в то же время по серьезности своей несколько ужасающая…»[43]. Показать все многообразие русской художественной культуры в сопоставлении с западноевропейским искусством, исторический фон, на котором она развивалась, – именно такую сложную задачу стремился решить Грабарь. Это была поистине титаническая самоотверженная работа, требующая невероятных интеллектуальных и организационных усилий. Один из известных советских историков русского изобразительного искусства Дмитрий Владимирович Сарабьянов писал: «Когда Грабарь начал свою деятельность искусствоведа, перед ним встал открытым и нерешенным один из важнейших вопросов, с которым должен был столкнуться всякий историк русского искусства: было ли великое искусство в России? В тот момент, когда русская художественная культура предстала в ее связях с Западом, этот вопрос должен был возникнуть неминуемо. Несмотря на то, что И. Э. Грабарь никогда не был заражен националистическими тенденциями, на поставленный вопрос он ответил положительно и сделал это весьма решительно»[44]. В соавторстве с другими исследователями Игорь Эммануилович напряженно работал над отдельными главами «Истории русского искусства» многие годы. Кроме того, используя большой собранный им документальный и архивный материал, он написал статьи, посвященные русской архитектуре XVIII и начала XIX века для ежемесячного искусствоведческого журнала «Старые годы» – популярного издания для любителей искусства и старины, выходившего в Санкт-Петербурге в 1907–1916 годы. Статьи «Архитекторы-иностранцы при Петре Великом» (1911) и «Ранний александровский классицизм и его французские источники» (1912), которую сам автор считал своей лучшей работой, знакомили читателей с историей русской архитектуры. Впервые широко освещались и творческие биографии зодчих. По тем временам метод работы Грабаря как историка искусства был поистине новаторским. Одним из первых он проводил большую работу по рассмотрению и утверждению новых атрибуционных данных произведений, а также по скрупулезному изучению архивных документов, проясняющих историю создания памятников и творческие биографии малоизвестных мастеров.
Грабарь, вспоминая свое первое посещение архива Академии художеств, писал: «Я никогда раньше не подозревал, что эти скучные с виду старые бумаги, послужные списки, кляузы, метрики, прошения и резолюции на них таят в себе столь ценный и, главное, столь увлекательный материал. Вкусив от этого архивного яда, я был им навсегда отравлен»[45]. Историк искусства Ольга Ильинична Подобедова отмечала: «Грабарь имел особый дар, проявившийся именно в эту пору и не утраченный им уже до конца жизни, с исключительной прозорливостью объединять художественный анализ памятников с данными архивов, реконструируя, таким образом, творческие биографии архитекторов и художников, восстанавливая забытые эпохи в развитии искусства. Уже на первых порах работы выявилось умение Грабаря воссоздавать не только историю творчества, но и сам внутренний облик мастера. Роясь в
