Рука для босса (СИ) - "Воль"

— А что по акциям? Почему он так разозлился?

— Отец хоть и любит Вадима, но понимает, что он разрушит центр. Тем более условия у Оксаны были такие, что она работает полгода бесплатно, не считая оплаты за перелеты, взамен получает пакет акций, если все пойдет успешно.

— Откуда все же вы это знаете?

— Свои каналы связи. Ты пойми, Аркаш, бизнес — штука серьезная, сам помнишь… Родные порой хуже врагов. Его сын в любом случае не пропадет, если за ум возьмется, у отца другой бизнес есть, он также занимается своим делом. Просто это обидно. Как если бы игрушку отобрали у взрослого, а тот еще помнит, как играл.

***

Ее улыбка доходило до глубин сердца. В моменты искренней радости она походила на ребенка. Когда-то у нее не было даже простенькой Барби, только листочки, веточки и переломанные подобия человека, а теперь целая карусель! Цветная, большая, привлекающая внимание и ставшая достопримечательностью «Молли-центра». Она держалась за морского конька, летела по кругу вместе с генеральным директором, постепенно на лошадок запрыгивали дети, подсаживаемые специальным человеком.

Детство — пора, где каждая мелочь ценна. Женщина, сидящая и улыбающаяся, как богиня из сказочных снов приходила к Аркадию и хохотала. Славная, прекрасная и такая разная. Сегодня болезненная и слабая, завтра — сильная и властная, послезавтра — ребенок с большим чувственным сердцем, через пару дней — женщина-дипломат-полиглот.

Он не знал, какая она в обычной жизни, не представлял роскошных картин, ему просто уже не хватало семейности. История, рассказанная бабой Светой, и встревожила его, и успокоила. От подонка ее оградит, но что делать с рукой и ее страхами? Всего за неделю она стала чуть ли ни инвалидом, порвала с мужчиной и отправилась в долгое путешествие, наплевав на рекомендации врачей. Потому и не смотрела ни на кого на собеседовании, страдала от боли, сомнений, страха, скрывая все от все на свете.

Защитить, укрыть, подождать, смахнуть частые женские слезы на сильном лице. Ей позволительно плакать, потому как по-другому нельзя. На ее плечах, конечно, не судьба, государства, а жизни сотни сотрудников и тысяч людей, которые больше не представляли жизнь без «Молли-центра».

***

И вновь мужской служебный туалет. И вновь он столкнулся с Вадимом, искавший различные способы, чтобы самоутвердиться перед соперником, но как жаль, что размер у него был маловат. Баба Света не соврала на этот счет. Мужчина был уязвлен вновь.

— Не думай, что она такая прекрасная и невинная. Кто знает, чем она занималась в Азии?

— Мужик, — наклонил голову Аркадий и заговорил спокойным, но слегка уставшим тоном, — я все, конечно, понимаю, но заткни хлебало. Неужели совсем не уважаешь женщину, у которой теперь снимаешь угол? — и цинично усмехнулся, вглядываясь в мерзкие черты урода и вспоминая слова Оксаны, что выгонит, если устроит мордобой.

— Ах ты!..

— Ну попробуй, но только не самоутверждайся в своем ничтожестве. Ты мне даже не соперник.

— Тварь, — и мужской кулак долбанулся со всего размаха в зеркало, не сумев протаранить челюсть Аркадия. Тот был слишком спокоен. Когда тот разбушевался, сделал всего шаг сторону. — Блять! Ты еще пожалеешь.

— Даже если смоешь кровь, там все равно будет твое ДНК, так что просто оплати ущерб, — оторвав клок бумажного полотенца, Аркадий вышел из туалета с улыбкой победителя. — На фоне бабла крыша поехала напрочь. Хорошо, что она его бросила… Ничтожество.

***

Серая Москва наполнялась природной жизнью: распускались цветы, все зеленело, наполнялось ароматами сирени и тополя, а также сакуры. Розовые лепестки смешивались с прошлогодними остатками, не успевшие предаваться под стопами людей.

Жизнь наполняла Аркадия, сметая депрессию, уверенностью. В желтом ярком платье с пышной юбкой Оксана предстала на грандиозном празднике, значащего для «Молли», как никогда ранее. Ходячий феромон, стимул, разжигающий внутреннюю тьму одинокого и брошенного мужчины.

День Рождения соединялся с Перерождением. Проводились акции в магазинах, розыгрыши на сцене, танцоры плясали и зажигали народ в дальнем крыле; школьные группы проводились в планетарии, их специально пригласила Оксана, предложив эту возможность одной из самых неуспешных школ, вместе с трансфером. В этом была ее благотворительность. Затем детей проводили открывшийся контактный зоопарк. Маленькие обезьянки, лемуры, кролики, морские свинки, ежики, большие черепахи чудом окружили детей, лишенных домашних животных или не знающих своей жизни без щупанья братьев меньших.

Оксана, хоть и гналась за прибылью и интересом, не забывала и о том, что животные не должны испытывать стресс при общении с клиентами, а потому для зоопарка было выделено большое пространство, где были установлены просторные вольеры с темными местами. Слишком гуманна и желанна. Кончено же, все эти действия активно освещались в СМИ под руководством пиар-менеджеров, популяризировавших главные места «Молли», рассказывали о совсем новых брендах. В середине дня была представлена живая коллекция одежды новых брендов во главе с шанхайской линией одежды. В сетях велась трансляция как на первом этаже, как и в некоторых других местах. Детей показывали занимающихся в детском центре, рисующих, играющих на небольшой сценке, с другими товарищами, воспитателями и аниматорами. Оксана хорошо постаралась, чтобы этот день запомнили, как Москва, так и весь мир. Апогеем стала фудкорт, заработавший во всю силу, после десяток проверок и анализов.

Много сил было брошено ради этого дня. Завершал праздник фортепьянный концерт нанятого на постоянную основу музыканта и вечеринка у бара.

— Не хватает только джакузи, — улыбались посетители, попивающие великолепные коктейли из шпината, различных соков и разных напитков.

— Нравится? — подошел Аркадий к Оксане, молчаливо глядящей на музыканта. Не женщину, а девушку разглядел в желтом платьице, на каблучках, заметил он, восхитился ароматом и разглядел в ее неуловимых движениях позывы к музыке. Незаметно для всех она пыталась… пыталась изо всех сил пошевелить пальцами правой руки. Была напряжена, убита печалью. — Хотели бы играть на пианино?

— Немного.

— Немного?

— Музыка когда-то была моим любимым уроком, где не нужно было напрягаться. Царство небесное, Марии Федоровне, — прошепнула и побрела к своему кабинету.

— Вы можете учиться игре, — спешил он за начальницей.

— Шутишь? — отмахивалась, не верила, сжималась.

— Нет, есть те, кто играет даже одной.

— Правда? А кто будет играть второй? — спросила с едкой усмешкой, на глазах вновь стояли слезы. Эта женщина еще страдала от внутренних ран, нежная, утонченная, в диадеме из маленьких каменных васильков. Такая печальная и прекрасная, ранимая донельзя. Глубокая музыка резонировала с чувствами Аркадия, задыхающегося от тревоги за возлюбленную.

— Я… Я стану правой рукой. Хотя нет, я уже ваша правая рука, разве не так? — взглянул Аркадий на смятенную начальницу в желтом.

Глава 14

Глава 14

Дорожка хрустальных слезинках рухнула капелью на ее вздымающуюся грудь. Поднялись уголки рта; женщина улыбнулась ему с такой благодарностью и признанием, с такой болью, что мужчина еле выстоял. Будь его воля, прижал к себе и стал ласкать, вдыхать аромат ее прекрасных волос, утопать в ее томных серых глазах и превращаться бы в ее продолжение, но, как жаль, что они среди людей, краем взгляда подсматривающих за ними.

— Рука? Очень романтично, — этот голос он хотел бы забыть навеки, но как жаль, что он прозвучал почти у самого уха.

— Елена, — мрачно произнес Аркадий, увидев перед собой стройную женщину, уверенную тигрицу, заметившая, как ее прежняя добыча трепыхнулась к львице. Добровольно на поглощение. Она не знала, откуда откопала это чувство, но до сих пор хранила осознание того, что этот мужчин — ее. Вот и подошла, представила себя, чтобы отбить львицу от падали.

— Ты еще помнишь мое имя. Лестно. А это кто? Та самая женщина, сумевшая превратить этот захудалый центр в феникса? Уважаю.