Рука для босса (СИ) - "Воль"

— Спасибо за комплимент, — слез уже не было. Оксана все поняла по взгляду и слегка кивнула ему, только ему, словно говоря, чтобы тот ни о чем не волновался. — Вы пришли на концерт или как?

— Честно сказать… пробыла здесь полдня. Вы проделали большую работу, — и темноволосая яркая изменщица посмотрела на свою прежнюю добычу с хищной ухмылкой.

— Верно. Я проделала огромнейшую работу, — произнесла чуть ли ни по слогам, выбивая своим внутренним жаром соперницу, показывая свой статус, а после вогнала осиновый кол в сердце вампирши, показав отличая ее от нее. — Но без Аркадия Павловича я бы не справилась. Ну что же, мне нужно идти. Аркадий Павлович, вы же со мной?

— Конечно, полностью в вашем распоряжении, — кивнул и сделал шаг к Оксане. — Надеюсь, ты уделяешь достаточно время Максиму. Не повторяй мои ошибки, — произнес потерянному стервятнику. — Прощай.

— Придется работать всю ночь. Так что прости.

— Всегда готов, — вел Оксану вперед, оставляя прошлую жизнь позади. За такой женщиной спуститься даже в царство Аида, с ней не страшно, с ней покойно и страстно. Не отдаст свое, не предаст другого, сохранит достоинство. Потрясающая Оксана в желтом платье. Его весна. Символ его возрождения.

***

Вдох. Выдох. Они стояли на крыше центра, вдыхали московский воздух и разглядывали ночное небо, попивая кофе в стаканчиках.

— Так у тебя есть сын? — она бровью не повела на новость о ребенке, что обрадовало мужчину. Как-никак, все же у него был сын, он также причастен к его рождению… Сейчас они стояли, говорили после всей дневной нервотрепки и пытались прийти себя от шума и гама.

— Максим. Ему теперь тринадцать.

— Что ему подарил на день рождения?

— Деньги.

— Практично.

— Что вам дарили на дни рождения? — слишком смел и осторожен, перебрасывая ответы «а вы», чтобы еще больше раскрыть образ недоступной ему богини, а та отвечала, спокойно, не осознавая, в какие падает сети. Аркадий стоял, смотрел на женщину в желтом платье, обтянутую теплой кофтой, скрываемой ее от ветра, наслаждался всем своим существом наступившей идиллией.

— Ммм, ну, до того, как поступила в университет, почти ничего и не дарили. Мне говорили: «тебя родили, не сдали в детдом — вот тебе и подарок».

— Жестоко. Как же так?…

— Родители бывают разными, — объясняла задумчивая Оксана, печальным взором разглядывая сияющую Москву. — Своих я ненавижу, поэтому терпеть не могу, когда говорят о дочернем долге, считаю это бредом. Меня родили, говорили изо дня в день такие слова, относились плохо, а я еще должна быть благодарной?

— Нет.

— Правильно. У меня не было правильной модели семейного поведения. Может, поэтому и одна до сих пор…

— Так думаешь? — звездное небо открывало им секреты друг друга. Они близки по духу, чувствовали кожей этот магнит, но все про все благородная любовь, осторожная и неспешная. Мужчина вновь был смягчен рассказом Оксаны о прошлом. Бедный ребенок, сотворивший себя самого и не сошедший с ума от одиночества, с которым неосознанно перешел на «ты», и никто этого не заметил. — Может, просто не нашла того человека?

— А если найду, то что? Я изменюсь? Мне уже тридцать четыре. Может, где-то и пойду на уступки, но я не хочу меняться… особенно, если это станет ограничивать свободу или делать несчастной. Живу, как знаю, так что мне все равно. С этим характером стала директором торгового центра, выучилась за границей, даже поела за одним столом с председателем Самсунг. Я много добилась, не считаешь?

Не хватает признания. Не хватает поддержки. Ребенок, ждущий похвалы.

— Ты молодец. Я восхищаюсь тобой.

— Вот и славно, — и она довольно вытянулась и допила кофе.

Он будет говорить, какая она замечательная, какая ценная и прекрасная. Он уже любит, ему не сложно, потому как желал наслаждаться этим огнем, этим светом весь остаток жизни. Он уже любит, еле сдерживая свои порывы.

Кофе кончился. Лирика тоже. Оксана отпустила подчиненного и ушла в кабинет.

***

— Эй, ты. Да! — окрикнула его сиделка Оксаны, с которой столкнулся на подходе к центру. — Я опаздываю, так что передай это Оксане, — и отдав ему выглаженную одежду и чемоданчик с едой, и даже некоторыми туалетными принадлежности, умчалась в неизвестном направлении.

Мужчина усмехнулся и легкой походкой вошел в «Молли».

Жизнь улыбалась ему. Он был королем момента: нес одежду любимой, улыбался и подмигивал коллегам, а на вопросы отвечал: «так уж получилось».

Русые волосы волнами стекали по рукам и стану женщины, которую он любил и желал долгое время. Она спала на диване, на спине, с откинутой левой рукой, а правая… даже во сне не управлялась… На этот раз она была в длинном белом платье-ночнушке, скрывающей ее прекрасное тело. И все было хорошо в Оксане: эта вызывающая поза, этот приоткрытый пухленький ротик и это мирное выражение лица, и выступающие ключицы. Солнце плавными волнами достигало Оксану, говоря, что пришло время вставать. Из открытого окна доносились пения птиц, шум машин, а также отзвуки рабочих, занимающихся починкой асфальта.

Она спала, а он любовался. Нагло. Уже давно отложив ее одежду на стол. Любовался, сжимался и чувствовал, как отчаянно желает ее.

Шаг за шагом.

Мужские ладони щекочут слегка пухленькие щечки, прикасаются к спутанным волосам. Бережно, почти не дыша. Зажмурилась, зачмокала губками. Аркадий тихонько застонал и убрал руку. На него уже смотрели самые прекрасные, удивительные глаза на свете.

— Что творишь? — выдохнула, а сама возбудилась. Быстро, внезапно, лишь окинув взглядом на мужчину, смотрящего на нее с нескрываемой страстью. А Аркадий уже видел очертания темных сосков, упирающихся о хлопок. И чего же она ждет? Один поцелуй и процесс пойдет.

— Я… Я… — как мальчишка замялся, смутился. Растерял всю мужественность.

— Босс! — постучал кто-то и вошел. — Оу…

— Я здесь ночевала. Чего-то хотел?

— Ну… японская делегация уже прилетела. Наша команда их встретила и отвезла в отель.

— Прекрасно. Спасибо, а теперь иди, мне нужно подготовиться, — и прогнала человека, оставаясь даже в такой смущающей обстановке пленительной. — Ты пришел по какой-то причине? — соски медленно теряли возбуждение.

— Ваша сиделка просила передать, — кинул взглядом на несколько пакетов и вышел из кабинета, красным, уставшим и возбужденным как-никогда.

— О, будь поближе. Всех девок прогони, а я на другой этаж, — закряхтела баба Света, застукав Аркадия с поличным.

— О чем ты?

— Она сегодня будет в рубашке, а кто ей застегнет ее, а? Лови свой шанс, будь самцом, — и, треснув Аркадия по ягодице, убежала на пятый этаж.

Не просто баба, а всевидящая и всезнающая мадам Светлана!

Аркадий пулей примчался к кабинету Оксаны и оказался вовремя, чтобы оказать ей услугу. Да, она была в майке, а под ней бюстгальтер, белый, похожий на половинку майки, да, Оксана старалась скрыть свое недовольство, что ее одевает другой человек, но им оба… обоим было так хорошо. Эту минуту, за которую мужчина специально прикасался к женщине, он растягивал, пожирал женщину полувзглядом. Тело отзывалось… оно также желало плоть, любви и ласки, а все проблемы начальницы были от больной головы.

Глава 15

Глава 15

Директор шла по центру, обходила с еженедельной проверкой, следила, как работают различные службы, чтобы все витрины были украшены, смотрела, как устанавливаются украшение к девятому мая. Они много месяцев ничего не праздновали, а теперь начиналась серия праздников — от военных до дня защиты детей. Она шла с людьми, указывала на недочеты, смотрела товар, ходила на склады, посещала кухни, кланялась посетителям. Была вся занятая и довольная шумным коридорам, наполненным людьми, в такой погожий выходной денек.

Словно из-под земли выскочил Вадим. Мрачный, недовольный ребенок смотрел на бывшую девушку и не знал, что делать. Эта была не та замухрышка; она тогда играла с ним, пользовалась, а после бросила. Осознание того, что он потерял драгоценный алмаз, больно било по самооценке, уничтожало его нутро.