Легендарный барон: неизвестные страницы гражданской войны. - Н Князев

Перед монгольскими владетельными особами барон Унгерн ставил три главных цели: 1) военного и финансового объединения аймаков, в виде добровольного союза под благословением Богдо — хана; 2) сплочение монгольского народа всего корня и 3) оборона военная и моральная от растущего разлагающего влияния Запада, одержимого безумием революции и упадком нравственности.

Основной своей целью барон, таким образом, имел борьбу против разложившегося, безнравственного Запада, являющегося носителем идеи мировой революции; но в первую очередь устремлял свою энергию на борьбу с коммунистами в России.

Первый уже шаг грандиозного плана барона требовал для своего осуществления тщательного и осторожного к нему подхода. Предварительно необходимо было использовать все блестящие возможности, которые открывались перед бароном в Монголии, где он принят был, как желанный освободитель, перерожденец могучего батора (богатыря) прежних времен или даже гения войны. Воспользовавшись этим, следовало создавать амию из мобилизованных монголов и русских добровольцев. Одновременно не излишне было бы также позаботиться об упрочнении политической позиции вновь народившегося тогда совершенно самостоятельного Монгольского государства. И только укрепив всеми доступными способами свою монгольскую базу, барон Унгерн имел бы основание ринуться вперед на своего кровавого врага — коммунистов России. По некоторым данным, Роман Федорович, вероятно, так именно и понимал свою задачу, и не его исключительная вина в том, что развязка монгольской трагедии наступила слишком быстро.

Интересно также подметить, что по какой‑то странной случайности барон имел о России только ту информацию, которая толкала его на самые активные действия в Забайкалье. Все перебежчики из большевистского стана повествовали в один, что называется, голос о восстании в Забайкалье и Сибири и о страстном чаянии казаков поскорее примкнуть к барону. Трудно сказать, была ли это определенная провокация со стороны красных комиссаров, которым, конечно, важно было создать прецедент для вторжения в Монголию, или же осведомители барона выражали лишь сильно преувеличенные надежды их собственных сердец. Никто не знает, шел ли Роман Федорович в русские пределы с такой действительно фанатической уверенностью в быстром и решительном успехе, как это было выражено в выше упомянутом приказе № 15 и сквозило в его речах.

С большой смелостью и искусством прошел барон по русской территории. Его дивизия опрокинула или же обошла все преграды, подготовленные противником. Этот 500–верстный рейд по первому отделу Забайкальского казачьего войска войдет в историю русской конницы, как памятник дерзкой отваги лихого начальника кавалерийской дивизии.

Итак, снова Монголия… С глубоким разочарованием уходил барон из Забайкалья. Он на опыте убедился в неправдоподобности сведений о восстаниях; и где тысячи добровольцев, обещанных ему перебежчиками? В станицах он чаще всего наблюдал растерянные, чем восторженные лица местного населения, робко жавшегося к домам. Но Роман Федорович не сломлен неудачей. В последние дни командования дивизией он деятельно готовился к тому, чтобы перенести борьбу в Урянхайский край'2 и, соединившись там с атаманом Казанцевым, развить боевые операции в землях Енисейского казачьего войска. Перед уходом в дебри Урянхая барон полагал взять поселок Хытхыл (на южном берегу оз. Хубсугул), чтобы за счет складов Центросоюза снабдиться предметами первой необходимости. Но барон слишком перетянул струну. Нервы бойцов не выдержали.

19 августа 1921 г. загремели выстрелы полковника Евфаритского, направленные в своего начальника дивизии, тотчас же вызвавшие взрыв в форме отказа от повиновения. С присущим ему мужеством, барон предпринял попытку овладеть, так сказать, массой, но было уже поздно: он снова наткнулся на выстрелы, потому что в тот психологический момент перед слишком уж многими забрезжили вдали теплые огоньки гостеприимной Маньчжурии, ставшей внезапно такой желанной и такой возможной. Преследуемый несколькими офицерами он ускакал в темноту ночи. Но и этот удар не сломил барона Унгерна. Утром следующего дня он разыскал своих монголов. И снова деятельно заработал его мозг, в поисках выхода из отчаянного положения.

Монголов не потянешь в Урянхай, значит нужно отказаться от прежнего плана. Барон принял решение уходить в Тибет, чтобы там создать новую базу для борьбы с красными в Монголии. Но старший нойон (начальник) монгольского отряда, Бишерельту — гун, уже оценил бессилие барона. На первом же переходе он предательски схватил Романа Федоровича и живьем выдал его красным. Теперь уже все кончено. Впереди неминуемая смерть.

Но сколько мучений выпало на долю гордого, рыцарски — благородного барона! Сперва — унижение ареста; затем торжествующие физиономии и издевательства его жесточайших врагов; бесконечные допросы; клетка, чтобы лишить его права считать себя человеком; комедия “всенародного суда” и, наконец, просто оскорбительный выстрел в затылок, отнявший у храбреца последнее утешение — встретиться со смертью лицом к лицу.

Лето 1920 г. во всем Забайкалье протекало в обстановке неблагоприятной для Белой армии.До тех пор, пока армия эта боролась лишь с силами местных большевиков, войска атамана Семенова держались в Забайкальской области вдоль линии Амурской железной дороги. Но с подходом весны 1920 г. к левому берегу р. Селенги 5–й советской армии положение семеновцев резко ухудшилось, потому что большевистские войска получили новую организацию и пополнились регулярными частями Красной армии, переправленными на правый берег Селенги под видом добровольческих отрядов (на правой стороне этой реки была так называемая ДВР14, якобы совершенно независимая от РСФСР). Под давлением превосходящих сил противника, немногочисленная армия начала стягиваться к железной дороге Чита — Маньчжурия и отходить вдоль нее к границе.

Барон Унгерн своевременно учел неустойчивость положения в Забайкалье и еще в июне 1920 г. предпринял подготовительные шаги к походу в Монголию. Именно по этим соображениям он обратил внимание на г. Акшу, лежащий приблизительно в 300 верстах юго — западнее ст. Даурия, на р. Онон. Этот населенный пункт расположен вблизи монгольской границы и связан трактовой дорогой с г. Ургой. Здесь барон заблаговременно создал базу запасного интендантского имущества и огнеприпасов. “Нужно уходить, пока еще не разложилось мое войско”, — заявил он, когда тыловые учреждения отступающей армии стали подходить к Даурии. По распоряжению барона, генерал Б. П. Резухин 8 августа 1920 г. выступил из Даурии в Акшу с тем, чтобы там ожидать дальнейших приказаний. В отряд генерал — майора Резухина вошли: 1–й Татарский и 2–й Анненковский конные полки, имевшие в своих рядах всего лишь, в общем, 6 сотен (4 татаро — башкирских и 2 русских), отдельный бурятский дивизион (2 сотни), комендантский дивизион из 1 казачьей сотни и 1 эскадрона, 3–орудийная батарея 75–мм французских пушек облегченного типа и 13–14 станковых пулеметов.