Рыжий: спасти СССР - Валерий Александрович Гуров

— Я заказала Витьку, ты только не обижайся, через Катьку заказала, импортные эти… — смешно было смотреть, как Таня раскраснелась, не решаясь произнести слово «презерватив».

Только что вытворяла акробатические кульбиты на ковре, привезенном отцу прямиком из Ташкента, а теперь от слова смущается.

В начале июня, когда отец все же умудрился повлиять на график экзаменов так, что у него образовались аж десять свободных дней, родители укатили на юга, в Ялту. У Аркадия Борисовича Чубайсова были свои люди в профсоюзе, так что отличные путевки достать он смог без большого труда. Наверняка, отец мог даже отплатить за услугу продуктовым набором. Так что у нас с Таней теперь были ежедневные кардиотренировки. Я начинал привыкать к бурной и регулярной половой жизни.

— Тань. Я не хочу, чтобы ты что-то заказывала у Витька. Дело, конечно, твое, ты вольна поступать, как знаешь, но мне это не нравится, — сказал я, когда мы уже лежали на ковре, усталые, довольные, созерцающие потолок.

У отца руки росли откуда надо, так что в доме, на потолке, в изобилии была лепнина. Вокруг чехословацкой хрустальной люстры, по большому блату и за большие деньги купленной отцом, был вылеплен круг, внутри которого шли розочки. Это прямо шик по нынешним временам.

— Останешься на ночь? — спросил я Таню.

— Останусь. Я уже поговорила с Катей, она меня прикроет. Но у меня послезавтра экзамен… Нет, все равно останусь, — девушка подхватилась. — А ты не голодный? Я же быстро, я умею.

Интересные виды открылись мне, когда Таня встала, увлекательный орнамент. Но есть действительно хотелось.

— Там размороженная венгерская курица. Придумаешь, что с ней сделать? — спросил я.

— Венгерская? Это которая в упаковке — и потроха в отдельном мешочке? — удивилась девушка.

— Она и есть.

В отличие от «синих кур», которые в Советском Союзе встречались повсеместно, по крайней мере, в Ленинграде, как в городе первой категории обеспечения, венгерские куры больше всего были похожи на привычных мне бройлеров из будущего. Белые, пухлые, с ощипом таким, что не приходилось дополнительно осмаливать перья на конфорке. Короче говоря, одно удобство. А особенно в такой период, когда и ухаживания ещё не закончены.

И даже для Тани, девушки из очень богатой по советским меркам семьи, а ее отец начальник СТО, четвертой по номеру, из четырех существующих в Ленинграде, такие куры были редкостью.

— Я ее смажу майонезом, чуть посыплю лимонкой… Пальчики оближешь, — воодушевилась девушка.

— М-м-м! Насчет оближешь…

— Ай, да что ты! Потом, утомил уже. Поесть нужно, — будто сварливая жена, сказала Таня, потом осеклась и внимательно посмотрела на меня. — Витя сильно злой, Толь. Говорит, что теперь какой-то Илья будет с тобой конкретно разбираться.

— Я боюсь за тебя, — шепнула она. — Хочешь, я дам денег, чтобы Витек отстал? У меня есть, ты же знаешь, что мой папа…

— Нет! — жестко отрезал я.

— Но ты же потом отдашь! Это просто в долг!

Я медленно покачал головой. Таня кивнула в ответ и шмыгнула в кухню.

Проблема моя, и втягивать в нее Таню я не буду. Хотел бы её «решить», так и выполнил бы обещание, данное прежним Толей и обеспечил доступ к норковым шубам через отца. Схема там простая: за норку интурист дает джинсы, например пятнадцать или больше пар. Ну а после эти джинсы продаются с наваром больше тысячи рублей с одной сделки. Да, заработать можно хорошо, но таким Макаром я не повлияю на Советский Союз. Поэтому нет — твёрдое и категорическое.

— Лучшая помощь от тебя, если только ты сама захочешь, это подсказать о том, что делает Витек, и предупредить меня о его очередном глупом поступке, — сказал я.

Катя-то, девушка Витька, его, вроде бы как, в скором времени жена, все равно остается подругой Тани. Хотя после выпускного девчонки и общаются разве что тайком от Витька. А тот как с ума сошел. Вот что «золотой телец» делает с людьми! Получив от меня отставку, а потом еще вдогонку и по морде, он все равно думает силой приобщить меня к своим делишкам.

Илья, Илья… Кто это такой? Насколько серьезный человек? Все, что я о нем успел узнать — он контролирует часть ленинградской фарцы, и далеко не большую ее часть. Длинные у него руки? Но все равно, не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше мир прогнется под нас.

— Так ты поговоришь с Катей насчет делишек Витька? — выкрикнул я в сторону кухни.

— Поговорю! Но она такая… влюбленная в него, слушать ведь не станет, — отвечала девушка.

Я поднялся и, чтобы не надрывать голосовые связки, тоже пошел на кухню. В переднике на голое тело у плиты стояла счастливая девушка с растрепанными светлыми волосами и раскрасневшимися щечками — то ли от стыда за то, что только что вытворяла, то ли от прилива крови после физических нагрузок.

Поддавшись порыву, я подошел и обнял девушку.

— Я сделаю для тебя все, что хочешь! — прикрыв глаза, сказала Таня.

— Все? — игриво спросил я.

— Что, еще раз? — удивленно спросила Таня.

— Ты о чем? — издевался я над девушкой.

Таня зарделась. Я догадывался, что она имеет в виду. Но подумалось о другом.

— Слушай, вот что. Твой отец ведь работает на станции обслуживания автомобилей? — уточнил я.

— Да! Починить машину нужно? Так я договорюсь. Отец любит меня, он сделает все, что я попрошу. И денег не надо, — обрадовалась Таня, которая, видимо, искренне хотела мне угодить во всем.

— Да, нужно. «Волгу» двадцать первую починит? — спросил я задумчиво.

В голове родилась интереснейшая мысль, как сделать маленький шажок на пути своего становления неким авторитетом в ПТУ. В училище есть на балансе «Волга», об этом знают все, особенно была в курсе вахтерша теть Даша. И это головная боль и директора, и комитета по образованию. Машина есть, и не только в моем ПТУ, все профтехучилища в свое время получили такие машины, списанные с таксопарков, но, как считалось, должные ещё послужить на благо образованию.

Только вот незадача… О том, что автомобили, тем более начала шестидесятых годов выпуска, требуют тщательного ухода и периодического ремонта, мало кто подумал. Передали авто — и все счастливы, на бумаге все прекрасно. А