Как ты там? - Фёдор Вадимович Летуновский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Илюша очень не хотел покидать место, которому за два года отдал столько сил, но понимал, что выиграть сражение с этими прожженными монстрами ему может помочь только счастливый случай. Поэтому он решил потянуть время до осени и постараться успеть заработать побольше денег.
Для этого мы устроили во дворе дома фестиваль, на который пригласили всех, кого смогли. Он прошёл в последние три дня августа, когда жители большого города уже вернулись из отпусков и готовятся к встречи осени.
Первый день был отдан под выступление поэтов и акустику. Во второй играли группы, исполняющие реггей и экспериментальную электронную музыку, а в третий, последний вечер, должна была состояться танцевальная вечеринка, посвящённая прощанию с летом. Дом наш был ещё заброшен в ожидании ремонта, жили там только какие-то тихие нелегалы, которых пускала за деньги тётка на мерседесе, поэтому с музыкой никаких проблем у нас не было.
Людей пришло очень много. Мы с Илюшей в те дни очень мало спали, постоянно разруливали какие-то дела и старались, чтобы всем было хорошо, прекрасно понимая, что это последнее такого рода событие, но, разумеется, не догадывались, что это так же и последние дни самого «Кругосветного путешествия».
Что же касается меня, то ещё в июле я поступил на сценарный факультет ВГИК к Александру Кайдановскому, и в сентябре готовился войти в новую для меня среду Института Кинематографии, поэтому первое число я тоже ждал с нетерпением, а закончить вечер 31 августа мы собирались салютом, накупив большое количество китайских фейерверков.
Ранним вечером, когда танцы уже начались, я зашёл в квартиру, чтобы вынести во двор пиротехнику, и заметил в пустом баре одиноко сидящего человека лет сорока пяти. Выглядел он любопытно – в грубой косой куртке и дорогих очках в тонкой оправе.
– Молодой человек, – обратился он ко мне, когда увидел, что я открываю нашу комнату-склад и что-то забираю оттуда, – Могу ли я увидеть владельца этого места?
– Извините, он сейчас занят, – ответил я и не соврал, потому что мы действительно были тогда в диких запарах.
– А вы не могли бы ему передать, что я хочу в течение оставшихся двух часов купить у него это место.
Я закрыл комнату и с удивлением на него посмотрел.
Человек в косухе тем временем вытащил из кармана антикварные часы на цепочке, небрежно откинул крышку и посмотрел в циферблат.
– Сейчас девять часов и одиннадцать минут, – сказал он, – Если до полуночи наша сделка не состоится, то это заведение превратится в тыкву, а ваш друг – в Золушку.
Я ошарашено застыл с пачками фейерверка в руках.
Во дворе играла музыка.
И хотя лицо мое не выражало никаких видимых эмоций, но в сознании уже вспыхнула, замигав, яркая оранжевая лампа и раздался сигнал тревоги. Его прерывистый неприятный звук перекрывал даже играющую во дворе музыку.
– Конечно, я передам… только как мне сказать, кто вы?
– Представьте ему меня как волшебника. Доброго волшебника, который через три часа может стать очень злым.
– Хорошо.
Пытаясь сохранять невозмутимый вид, я покинул клуб и вышел во двор. Предполагая, что человек наблюдает за мной из окна, я спокойным шагом дошёл до точки запуска фейерверка, а когда смешался с толпой танцующих людей, то за несколько мгновений достиг импровизированной сцены. За ней располагалась закрытая зона, условно огороженная висящими на верёвках простынями. Там я нашёл Илюшу, который в этот момент разруливал споры двух диджеев о том, кому из них последнему играть на закрытии. В качестве компромисса он уговаривал их устроить совместный сет, но оба были не согласны, так как имели разное видение материала, который должен был звучать непосредственно во время салюта.
Я попытался дождаться, пока они придут к какому-то соглашению, но спор затягивался. Тогда я посоветовал просто подбросить им монетку, чтобы их разрешил случай, отвёл своего друга в сторону и кратко рассказал о человеке с антикварными часами. Илюша на мгновение задумался, а потом положил руку мне на плечо.
– Всё, Федя, «Кругосветное путешествие» кончилось. Через два часа это место перестанет быть нашим.
– И ты даже не пойдёшь с ним поговорить?
– Ты не понимаешь. Если я возьму у него деньги, то он потом повёрнёт всё так, что я буду ему должен. Причём гораздо больше. Ты просто дел с такими людьми не имел. Надо всё заканчивать и разбегаться! Устроить прощальный салют, а потом бросить всё и уйти!
– И ты готов с этим смириться? – удивился я.
– Знаешь, у меня было время, чтобы просчитать риски, и я понял, что они не оправданы. Бороться есть смысл только в том случае, если ты имеешь хоть один шанс на победу, а ей здесь и не пахнет при любом раскладе, понимаешь?
В ответ я молча кивнул. Собственно, к этому всё и шло, теперь оставалось лишь с достоинством принять своё поражение.
Но покинуть наш тонущий кругосветный корабль оказалось не так просто, как мы предполагали. Когда я принялся готовить к запуску салют, то стал замечать одиноко стоящих людей в кожаных куртках и чёрных, до блеска начищенных туфлях. Они сильно выделялись из колыхавшейся волнами толпы, и я знал, что так выглядят опера. Теперь никаких сомнений, что нас пасут, больше не оставалось.
Я предупредил Илюшу, у которого к этому времени уже было столько денег, полученных за вход на концерт и выпивку, что он носил их в свёрнутом целлофановом пакете. Другой пакет, гораздо большего размера, лежал у нас в кладовке, в той самой комнате, где два года назад мы нашли за плинтусом дневник мечтательного неудачника. Его надо было как-то достать, но там, рядом, в пустом баре, скорее всего, терпеливо сидел и ждал человек с часами.
– Федя, ты должен сходить туда ещё раз.
– Илюша, ты меня подставляешь!
– А кого мне ещё об этом просить?
Конечно, мне не хотелось туда возвращаться и вступать в диалог с опасным человеком, но никому кроме меня Илюша не мог доверить вынести оттуда деньги, а заодно и журнальчик с нашей бухгалтерией, который, попав в чужие руки, станет предметом шантажа или поводом для заведения уголовного дела за неуплату налогов.
– Ладно. Только я светиться и выносить их не буду. Следи за окном и подходи, когда я его открою – я всё
