Что создано под луной? - Николай Удальцов

Достаточно густой, чтобы называться лесом без кавычек.

Но не слишком темный, чтобы скрыть блеск воды озера или пруда, приблизительно в километре впереди. И через четверть часа все шестеро вышли на пологий травинисто-песчанный берег.

Ровный и сухой.

Окруженный кустарником, подступавшим к камышам у тихой воды, над которой, дружа и с водой, и с воздухом и устраняя между ними грань, ютился неплотный туман.

Как раз такой, что не мешал видеть, но способный сделать дальнюю перспективу расплывчатой, не уничтожая ее…

Существуют места для тех, кто устал от дороги – например разнозвездочные отели или кладбища. В таких местах все должно быть удобно, тихо, перспективно и, по-своему, уютно, даже если все это лицемерие.

А есть места для тех, кто просто хочет сделать привал в пути. Там обязательно, под легким ветерком, листья деревьев шелестом переговариваются между собой о нынешнем, не входя в спор, не требуя к себе внимания и не давая лживых обещаний.

Тем самым, делая себя правдивей самой честной газеты…

Крайст присел на поваленной бревно и вытянул худые ноги, обутые в стоптанные ботинки. Риоль и Искариот принялись подыскивать место для костра. Девушка, нарисованная акварелью и девушка, скачанная с интернета, стали разбирать поклажу, а девушка нарисованная углем, пошла к озеру.

Попробовав воду рукой, она крикнула:

– Какая чистая и теплая! Девчонки, пойдемте купаться!

– Все правильно, – вздохнул Искариот, – Готовить мясо – это занятие для мужчин.

– А в чем будем мясо готовить? – спросил Риоль, – Кастрюлю-то мы купить забыли.

Крайст зачерпнул своей ладонью прибрежную глину, но Искариот остановил его:

– Тут у меня в кустах кое-какая посуда припрятана, – проговорил он, ухмыляясь и вытаскивая из-под ближайшего куста узел, в котором оказались и кастрюля, и сковородка, и тарелки с вилками, и даже не большой тубус с салфетками.

– У тебя, что, по всему земному шару что-нибудь припрятано?

– Это, Крайст, дает мне возможность подтвердить еще одну непреложную истину, о которой люди часто забывают.

– Какую?

– Боги не для того, чтобы горшки обжигать…

На берегу, девушки стали раздеваться.

Купальников у них не было, и они просто обнажались.

Искариот, глядя на них, проговорил:

– Если женщина – это зло, то из двух зол, я бы выбрал самое красивое, – Риоль услышал эти слова и, улыбнувшись, спросил:

– Что же делать сразу с тремя такими красивыми злами? – на что Искариот, пожав плечами, как человек, получивший вопрос, ответ на который был ему очевиден, сказал:

– Радоваться их существованию…

– Что ты так на нас смотришь, Искариот? – спросила девушка, нарисованная акварелью, – Разве твое мировоззрение позволяет тебе смотреть на то, как женщина раздевается?

– Милое создание, передо мной раздеваются сразу три красавицы – куда же ты хочешь, чтобы я смотрел?

И потом, вы так прекрасны, что на вас можно смотреть и без всякого мировоззрения…

– Когда культурный человек видит обнаженную женщину, он отворачивается, – не очень уверенно, и, видимо оттого тихо, проговорил Крайст. Искариот ответил ему, тоже, впрочем, негромко, скорее размышляя про себя, чем утверждая:

– Это – не культурный.

Это просто – дурак…

Место, где они остановились, было очень красивым, той естественной красотой, которая легко, без усилий и необременительно входит в гармонию с человеком. Если человек не загружен суетой, он ощущает красоту легко и естественно.

Красота – это гармония явления с человеческим опытом.

В мире вообще, очень много красоты.

Красивые рассветы и красивые дети, красивые жилища и красивая одежда, красивые женщины, в конце концов.

Или – начале начал.

Но красота – это единственное, чего не бывает слишком много.

– Крайст, красота спасет мир? – спросил Риоль, глядя на уходящих к воде девушек.

– Нет. Но красота может сделать мир стоящим спасения…

Крайст видел взгляд Риоля, обращенный на девушек, и улыбался так, как умел улыбаться только он – и грустно, и смущенно, одновременно. А над водой разносились голоса, веселые и такие тонкие, что находили себе путь по грани между водой и туманом.

Теперь, когда девушки отошли от берега на достаточно глубокое место, их тела скрылись в серебристой бирюзе озера, а над водой были видны только их головы.

– Пожалуй, я тоже искупаюсь, – Риоль произнес эти слова, ни на кого не глядя, и потому не заметил ухмылки Искариота. А Крайст повторил первое слово из фразы Риоля, только с иной интонацией:

– Пожалуй…

Пока на огне костра закипала вода в ведре, Крайст прилег на траву, вытянув свои худые ноги и прикрыв глаза. Искариот наблюдал за купающимися, без труда различая над водой головы: длинноволосую, черную как смола – девушки, нарисованной углем, белокурую, с волосами до плеч – девушки, нарисованной акварелью, и короткостриженную шатенку – девушку, скачанную с интернета.

Голова Риоля интересовала Искариота поскольку, тот находился рядом с девушками.

Туман отступал, и постепенно у кромки воды появились отблески лучей высоко стоявшего солнца.

На такой огонь на воде можно смотреть бесконечно.

Залюбовавшись отраженными водой солнечными лучами, Искариот не сразу заметил, что над поверхностью остались только две головы – девушки, нарисованной углем, и девушки, скачанной с интернета.

При этом, хотя может, ему только показалось, Искариот услышал смех девушек, который больше походил ехидные смешки.

Через некоторое время из камышей появился Риоль. Он осмотрелся по сторонам, потом протянул руку в сторону прибрежной зелени, и оттуда появилась, опираясь на руку Риоля, девушка, нарисованная акварелью.

И вновь в воде оказалось четыре головы, но не успел Искариот поиронизировать по этому поводу, как две головы вновь исчезли. Теперь остались девушка, нарисованная акварелью и девушка, скачанная с интернета, а Риоль и девушка, нарисованная углем, растворились в камышах.

– Жаль, что никто не додумался оставить на берегу стог сена. Впрочем – камыши – это тоже довольно поэтично, – усмехнулся Искариот.

Когда над водой в третий раз осталось только две головы: девушки, нарисованной углем и девушки, нарисованной акварелью, а Риоль скрылся на берегу, теперь с девушкой, скачанной с интернета, Искариот, посмотрев на дремавшего Крайста, подумал: «Интересно, что ты мог бы сказать по этому поводу?» – Крайст, не открывая глаз, проговорил: – Что у астролетчиков отличная физическая подготовка…

– Наверное, что-то такое было и у Адама и Евы? – на эти слова Искариота, Крайст вздохнул:

– Да, только со временем процесс стал более разнообразным.

И люди всему учатся сами – без подсказок Змея…

– И все-таки, души они взяли от Адама и Евы, – сказал Крайст. Искариот не стал с ним спорить. Но отойдя в сторону. В раздумье, прошептал: – Большой еще большой вопрос – кто сделал больше для формирования человеческой души: Адам и Ева или Авель и Каин?..

Девушки вернулись на берег, и мелкие капли воды заблестели на их телах, как росинки на траве. Эти капельки преломляли в себе лучи солнца, создавая некое подобие радуги.

Только, микроскопических размеров, таких, что глаз почти не видит, а лишь ощущает радужность.

Риоль появился у костра, когда вода в ведре закипела, и Искариот стал резать мясо большим широколезвенным ножом. Крайст тоже занимался провизией.

Риоль заметил, что Крайст не смотрит на него и, понимая, что тот мог все видеть, смущенно, перебарывая неловкость, проговорил:

– Я тебя попрошу… Ну, во общем… ты Эйле ничего не рассказывай.

– Не беспокойся. Эйла еще не родилась.

– А, что же, – в некоем замешательстве спросил Риоль, – Что же она сейчас?

– Искра надежды в глазах ее предков…

– Давай, – сказал Риоль, – Я помогу тебе. А-то как-то неловко – все заняты делом. Наверное, только ангелы на небе отдыхают с утра до вечера…

– …Кем ты была до того, как окончила курсы в «Макдональдсе»? – спросил Крайст девушку, скачанную с интернета.

– Работала закройщицей на мебельной фабрике. Только там мало платили.

– Вот видишь, Риоль, иногда ангелы работают закройщицами.

– Ангелы? – переспросил Риоль, мгновенно ощутив, что означает слово: «Ошарашенный».

Его слова запнулись, словно наткнувшись на невидимую преграду, но услышав ответ Крайста:

– Да, – не пожелали отступить, как будто рассчитывали на то, что преграда окажется непрочной или временной:

– Так – это ангелы?!

– Да.

– Значит, я занимался «этим» с ангелами?!

– Да.

– Что же ты меня не предупредил?

– Зачем? Ведь это – не в первый раз.

– Как, не в первый раз?!

– Знай, что каждый раз, когда ты занимаешься «этим» – ты занимаешься этим с ангелом…

Разжигавший костер Искариот пробормотал себе под нос, тихо, так, что его никто не услышал:

– Ангелы иногда соответствуют своему времени даже больше, чем время соответствует самому себе.