Врачу, исцелись сам! - Владимир Митрофанов

Борисков на такие трюки уже давно не покупался. Он прекрасно знал, что выступление всегда тщательно готовилось заранее: история болезни подробно изучалась, отрабатывался диагноз, по нему готовились детальные материалы, и надо признать, это действительно давало реальную пользу, поскольку многие что-то подзабыли, а тут получали к конкретному случаю самую свежую и достоверную информацию. Хотя случались и накладки. Так однажды приготовили комментарий на один, казалось бы, правильный диагноз, а в процессе обсуждения представление о больном кардинально изменилось. И тут интеллектуальная машина забуксовала. Тема явно была профессору детально незнакома. Борисков тогда даже замер: что же он будет делать. Впрочем, профессор Терещенко и тут вывернулся: вышел будто бы помыть руки после осмотра больного и сделать срочный телефонный звонок, и за эти несколько минут посмотрел толстенный американский справочник, который всегда держал под рукой и вернулся в зал уже спокойный и уверенный, снова показав свое интеллектуальное превосходство. Надо сказать, что слушателей это тоже всегда впечатляло: "Вот это кафедра! Вот это великие умы!" Профессор с другой кафедры под настроение любил рассказывать какие-нибудь необыкновенные истории о мартышках, которые бегают по джунглям и покусывают ядовитых червей, чтобы получить кайф. Тут будто бы проявляется тяга разной твари к одурманиванию. Что-то еще такое было про пьяную тлю.

Когда Борисков вошел в конференц-зал, разбор уже начался.

Клинический ординатор – девушка, тоже откуда-то из южных республик – еле слышно с сильным акцентом докладывала историю болезни. Далее осмотрели саму больную. Потом профессор Самсыгин начал свою речь, которую уже невозможно было остановить просто так. Осенью с большой помпой отметили его семидесятилетие. До шестидесяти пяти он сам заведовал кафедрой, а потом на это место пришел новый, относительно молодой профессор, его же ученик и выдвиженец Терещенко, а самого

Самсыгина остался здесь же на кафедре вторым профессором. Его так и называли "старый профессор". В этот раз он и вел разбор. Терещенко же опять куда-то уехал – говорили, что зарабатывать: читать лекции, рекламировать препараты. Придя на заведование кафедрой, он тут же подгреб под себя все, что дает основные деньги: диссертантов, контакты с крупными фармацевтическими фирмами, платные лекции, и, как следствие, поездки на конгрессы за границу. Известно, что он официально работал на одну крупную американскую фармацевтическую компанию, и еще как придется на кучу других, кто только платит. По сути, он подрабатывал рекламным агентом и числился у американской компании на постоянной ставке консультанта, говорили, что в две тысячи долларов ежемесячно. Преподаватели среднего и нижнего звена

(доценты и ассистенты), которых до больших компаний не допускали, подкармливались у менее крупных, выпускающих так называемые генерики

– препараты, имеющие тот же состав, но обычно гораздо более дешевые.

Этим они отличались от гораздо более дорогих – так называемых

"брэндов" – оригинальных препаратов, непосредственно разработанных и испытанных фирмой. Впрочем, и те и другие производители опекали также и простых врачей, поскольку понятно, что большинство назначений лекарственных препаратов делают именно врачи самого что ни на есть низового звена. Известно, что в основном люди покупают лекарства за свои личные деньги или по льготным рецептам, которые им выписывают те же врачи поликлиник. Кстати, начмед больницы тоже дружил с американцами и однажды даже устроил проверки амбулаторных карточек и историй болезни, что там врачи назначают и рекомендуют. И тут конкуренция работала вовсю. За дорогие препараты с каждой проданной упаковки врачу нередко выплачивали деньги.

Впрочем, лекарства – для бизнеса по сути такой же товар, как и сковородка или хлеб. Однако разработка нового препарата, его клинические испытания, обходятся во сто крат дороже. Известно, что новые лекарственные средства разрабатывают всего не более пяти-шести компаний в мире. В наше время создание нового препарата стоит огромных денег. Наиболее дорог даже не химический синтез самого вещества и его фасовка, а клинические испытания будущего лекарства на безопасность. Оплачивает их только сама компания-производитель, поэтому разработка препарата может стоить миллиард долларов и, естественно, должна быть окуплена. Отсюда и очень высокая стоимость новых лекарственных средств, которые и носят название "бренды".

По законодательству, когда действие патента заканчивается, препарат без лицензии может производить кто угодно. Химическая основа остается одна и та же, нередко производители покупают химическую субстанцию в одном и том же месте прямо в больших бочках, а на своих заводах просто смешивают с другими необходимыми ингредиентами, фасуют и продают. Эти препараты и называют

"генерики". Как только более дешевые копии-генерики появляются на рынке, тут же начинается непримиримая конкурентная война между генериками и брендами, и между самими ми же генериками. По своей сути эта борьба представляет собой в целом довольно бессмысленное мероприятие – что-то вроде войны тупоконечников с остроконечниками, поскольку сама суть генерика в том и состоит, что он ничем отличаться от бренда не должен. Просто таково основное условие их производства. Генерики производят во многих странах мира, и не только в Индии и Восточной Европе, но и в Германии и Швейцарии.

Существуют крупные фармацевтические компании, которые выпускают только генерики. Один и тот же популярный препарат может иметь двадцать и даже более генериков, имеющих разные торговые названия.

Так как цена не лекарство тут же резко снижается, то компания-разработчик "бренда" обычно всегда недовольна – у нее тут же падают продажи. Они начинают говорить, что абсолютно все генерики плохого качества и малоэффективны. Вместе с тем абсолютно ясно, что генерики являются хорошим стимулом к развитию всей фармацевтической промышленности и фармакологии вообще, так как фармацевтические концерны вынуждены разрабатывать еще более совершенные средства, испытывать их, в результате чего развивают не только медицинскую науку, но и к тому же дают заработать врачам. Но главный, начмед, почти все профессора кафедры обычно плевались на генерики: "Это хлам!" Однажды выпустили даже большую статью (на деньги тех же американцев), утверждающую, что любой брэнд якобы на порядок лучше любого генерика.

А кстати, чем руководствуется обычный врач, выбирая, какой препарат из двадцати по сути одинаковых препаратов назначить пациенту? Понятно, что когда больница закупает лекарства оптом, там резон обычно только один: берем самый дешевый, если только нет каких-то других причин, то есть, если кто-то специально не заплатит за закупку, но ведь все равно откат поставщик лекарств даст по-любому. Тут дело беспроигрышное. А вот как выбирает конкретный поликлинический врач? А вот здесь и начинают работать представители фармацевтических компаний. Надо сказать, что фармацевтические компании играют в медицине такую же роль, как и табачные корпорации в Формуле-один или Газпром в футболе. Их роль тут колоссальна.

Именно они спонсируют медицинские конгрессы, съезды и научные журналы.

Для работы с рядовыми врачами компании нанимают некоторое количество обычно симпатичных молодых людей, обучают их приемам маркетинга и направляют общаться с врачами. Вы когда-нибудь видели врача, покупающего в магазине шариковую ручку или хотя бы блокнот?

Борисков много лет не покупал ручек. Под Новый год представители компаний обычно ходят по кабинетам с подарками, календарями, ежедневниками, бутылками шампанского и напоминали о себе. Аргументы обычно такие: наше лекарство более качественное, более дешевое, и самое главное, мы вам за него заплатим, если вы будете его назначать. Конечно, заветной целью каждой компании является, чтобы их препарат попал в федеральные льготные списки – то есть в госзакупку, а потом чтобы их назначали. Учитывая, что бесплатно ничего не бывает, это наверняка стоило больших денег. Даже трудно представить, каких.

Конечно, казалось бы, гораздо проще было бы заплатить только одному профессору, и он тут же поехал бы в нужный момент куда-нибудь в поликлинику или слетал на другой край страны прочитать лекцию, где упомянет нужный препарат. Плати ему, и он с пеной у рта докажет, что это лучшее лекарство на свете и именно только его и нужно назначать.

Один такой московский профессор имел на подобные случаи в компьютере шаблон, даже с таблицами, где в зависимости от ситуации менял только название препарата, оставляя неизменным сам текст. Выяснилось это совершенно случайно, когда доклады случайно сличили после публикации. И что? А ничего!

Впрочем, работа врача может оплачиваться не только деньгами и вечеринками, но и, как уже говорилось, и поездками за границу.