Формула гениальности - Шокан Алимбаев

Из истории прошлых войн человечества мы знаем, что существовали люди-торпеды, люди-мины, люди-гранаты. Видимо, эти отдельные случаи человеческой истории дали повод кое-кому полагать, что могут существовать и люди-роботы. Но мы так же хорошо знаем о том, что если отдельные люди и становились таковыми, то только в результате операций, отнимающих разум, одной из которых является лоботомия – рассечение лобных долей мозга. Наша же задача – усилить этот разум в максимальной степени на благо самого же человека. Я убежден, что вместе с колоссальным ростом интеллекта индивидуума в такой же степени обострятся все его нравственные понятия и побуждения. Я глубоко убежден в том, что, если когда-либо открытие, о котором мы сейчас говорим, будет совершено, то все мы станем свидетелями огромного нравственного мира этих людей. Так что о гениальных роботах, полностью лишенных какой бы то ни было нравственности, не может быть и речи. Более того, общество будущего, населенное сотнями, тысячами талантливых людей, каждый из которых будет совершенной и гармонически развитой личностью, мастером и виртуозом своего дела, как хорошо сказал об этом Карим Мухамеджанович, видится мне более совершенным в нравственном и духовном отношении, чем наша современная цивилизация.

Нельзя обойти вниманием и главное из тех возражений, которые были здесь высказаны: кому будут стимулировать эти способности? Только ли избранным или всем желающим?

Всем нам хорошо известна наука гипнопедия – обучение во сне. Внешне обсуждаемый нами эксперимент с гипнотическим воздействием на способности человека похож на него, но он более универсален как по методу, так по задачам и целям, которые он преследует. Дело в том, что разные люди, поставленные в одинаковые экспериментальные условия, показывают разные результаты в зависимости от многих факторов – типа наследственности, уровня физической и умственной подготовки, состояния здоровья и т д. Те же участники экспериментов с обучением во сне иностранным языкам, многократно проводившихся у нас в стране и за рубежом, показывали всегда разные результаты, будучи поставлены в одни и те же условия. Прибавьте к этому то обстоятельство, что не все люди поддаются гипнозу, а на тех, которые поддаются ему, он воздействует в разной степени, и станет ясно, что вопрос о том, кому будут стимулировать способности – это проблема-фикс, т е. проблема, которой не существует, которую искусственно выдумали.

Возвращаясь же к более серьезным вещам, хочу сказать о том, что изучение мозга всегда было, есть и будет самой трудной задачей, стоящей перед наукой, перед естествознанием. Считаю нужным упомянуть и о том, что уже сегодня – я уже не говорю, завтра – наши познания в области атома, космоса будут блекнуть рядом с величайшими загадками мозга. Загадок, за решение которых надо браться сегодня. Вот кратко те мысли, которые возникли у меня по поводу отдельных выступлений.

Наркес сел на место. В зале возникло легкое оживление. Пожилые ученые, присутствующие на бюро, начали негромко переговариваться и одобрительно улыбаться, глядя друг на друга. Сосед справа что-то тихо шептал на ухо, но Наркес не слышал его слов. Все его внимание было поглощено мыслями о предстоящем выступлении Аскара Джубановича, который должен был подытожить все сказанное членами президиума и высказать свою точку зрения по поводу обсуждаемого вопроса. От этой точки зрения зависело многое. Все ждали выступления президента. Аскар Джубанович еще немного выждал, обводя взглядом всех присутствующих, потом с мягкой улыбкой спросил:

– Нет еще желающих выступить?

– Нет, – подал голос один из ученых.

Аскар Джубанович, не вставая с места, неторопливо начал:

– Мы знаем Наркеса Алданазаровича как одного из лучших ученых страны, Знаем мы и масштаб его научных поисков и идей. Но та проблема, над которой он сейчас работает, действительно носит глобальный характер. Сейчас трудно предвидеть в деталях, в каком направлении будет развиваться область его исследований. Ясно одно: проблема, за решение которой взялся Наркес Алданазарович, имеет всеобъемлющее значение не только для всех областей науки и искусства, но и для всех сфер человеческой деятельности. Но помимо ее универсального прикладного значения, она вызывает жгучий интерес и сама по себе. В самом деле, нельзя ли любого человека, даже такого, который заведомо не обладает никакими творческими способностями, обучить интеллектуальному творчеству так, чтобы он мог делать настоящие изобретения и открытия? Рибо, например, который занимался всю жизнь проблемами творческого воображения и памяти, считал, что такой возможности не существует. В противном случае, утверждал он, ученых и изобретателей было бы столько, сколько сапожников и часовщиков. Так же считали и другие крупнейшие психологи прошлого. Но, – Аскар Джубанович сделал короткую паузу, – Наркес Алданазарович считает, что такая возможность существует…

Хочу сказать и о другом: современная наука и техника развиваются такими темпами, что интеллектуальное творчество должно перестать быть случайным процессом. Противоречие между потребностями современной науки и техники в творческом мышлении и случайным проявлением этого процесса у отдельных людей может быть ликвидировано лишь при организации творческой деятельности на прочной научной основе. Творческая мысль художников, ученых и техников – величайшее богатство человечества, и разрабатывать это богатство нужно не менее интенсивно и целенаправленно, чем, например, богатства недр земли. Исследования Алиманова преследуют как раз эту цель. И мы должны всячески содействовать и помогать ему в этом большом и государственно важном деле… В эксперименте Алиманова я вижу не только и не столько научный поиск какого-то отдельного ученого, пусть даже и выдающегося. Явление это гораздо шире. Это будет нашим участием, – я имею в виду участие Советского Союза в международной программе научного сотрудничества стран мира в исследовании деятельности мозга «Интермозг».

Академики одобрительно загудели, переговариваясь между собой.

Заседание членов президиума и членов бюро биологического отделения Академии наук, начавшееся в два часа дня, закончилось в половине пятого. Для Наркеса это был день большой и принципиально важной победы.

6

Баяна выписали в обед. Сняв больничную униформу, он сразу почувствовал себя другим человеком. Попрощавшись с двумя молодыми людьми, поселившимися в палате вместо выписанных накануне больных, он с чувством обновленности и приподнятости от ладной и модной одежды бодро шел к Наркесу, ожидавшему его в коридоре, беседуя с сухощавым человеком среднего роста, броско одетым, лет тридцати семи-восьми. Баян подошел к стоявшим, поздоровался с собеседником Наркеса, но тот не обратил на него никакого внимания. «Один из сотрудников»,