Отряд-5 - Алексей Евтушенко

– Конечно. И даже на их языке. Он был в базе данных, иначе Платон не перевёл бы так быстро.

– Тогда пусть переведёт это. – Дитц кашлянул, на секунду задумался и уверенно продолжил: – Мы мирное судно расы сварогов. Направляемся на планету с целью забрать на борт исследовательскую экспедицию. Нам ничего не известно о вашем патронаже над этой планетой и её населением. Ставим вас в известность, что в случае агрессии по отношению к нам вы будете иметь дело с имперским флотом северных сварогов, равного которому нет в Галактике. Пропустите нас, и всё будет хорошо. Мы ни с кем не хотим ссориться.

– Сварогов? – приподнял бровь Велга.

– Ну не землян же, – усмехнулся Дитц. – У нас нет космического флота. Пока. Ну так что, отправляем?

– Давай, – махнул рукой Александр. – Хуже всё равно не будет.

Ответ пришёл через три минуты.

– Вы блефуете, – хриплый низкий голос Платона как нельзя лучше соответствовал характеру сообщения. – Надпись на борту вашего корабля сделана не на языке сварогов, и сам корабль не имеет ничего общего с теми, которыми пользуются свароги. К тому же не так давно они устроили в этой системе такую бойню, что вряд ли оба их флота способны теперь хоть к каким-то серьёзным действиям. А если и способны, то к тому времени, когда они здесь снова появятся, нас уже не будет. В любом случае, лучшее, что вы можете сделать – это выполнить наши требования. Половина отпущенного вам времени прошла. Повторяем, что в случае отказа мы будем стрелять. Эта планета наша.

– Вот же суки, – не выдержал Валерка Стихарь. – Мало мы им всё-таки вломили.

– Сколько смогли, – сказал Майер. – Если кому-то интересно моё мнение, то надо от них отрываться и идти на посадку. Авось не пальнут.

– А если пальнут? – спросил Влад Борисов.

– Не попадут, – беспечно махнул рукой пулемётчик. – Мы везучие.

– Сдаваться им точно нельзя, – высказалась Нэла. – Репутация у каравос Раво хуже некуда. Как бы на Землю их не навести.

– Каким образом? – поинтересовался Курт Шнайдер. – Даже если захотим, не расскажем. Координат не знаем.

– Зато Платон знает, – сказала Оля. – Я проверяла.

– Чёрт, – пробормотал Курт. – И впрямь. Всё время забываю про эти компьютерные штучки.

– Он большой, а мы маленькие, – неожиданно подал голос Свем Одиночка. – И у нас есть крылья для полёта в воздухе. У него крыльев нет. Разве он может погнаться за нами, если мы нырнём вниз?

– Молодец, Свем! – Дитц посмотрел на охотника с уважением. – Дельная мысль. Оля, Карл, как считаете? Вы у нас главные пилоты.

– Судя по всему, этот корабль и впрямь не предназначен для посадок на планеты с атмосферами, – ответила Ефремова. – Уж больно здоровый. К тому же мы знаем, что каравос Раво пользуются для этой цели челноками.

– Решено, – сказал Велга. – Мы от дедушки ушли, мы от бабушки ушли. А от вас, ребятки, и подавно уйдём. Только сначала… Платон, переведи. Внимание, флагман каравос Раво! Мы подчиняемся. Просьба отойти на безопасное расстояние и дать нам место для маневра. Повторяем. Просьба отойти на безопасное расстояние и дать нам место для маневра. Перевёл?

– Да, – сказал Платон.

– Передавай.

Руди Майер наклонился к уху Валерки Стихаря и тихо спросил:

– От каких бабушки и дедушки?

– Потом расскажу, – так же тихо ответил Валерка. – Это длинная история.

В них попали, когда уже казалось, что хитрость удалась, и они оторвались от погони. Флагман каравос Раво повёлся на предложение и отдалился на приличное расстояние. «Маленький бродяга» включил двигатели и сделал вид, что честно собирается уйти с орбиты по направлению к Вульне. А когда флагман поверил и отстал ещё больше, резко изменил курс, окутался защитным полем, врубил форсаж и на максимально возможной скорости пошёл на снижение.

Каравос Раво опомнился, кинулся вдогон, но было поздно. Люди верно предположили, что в плотную атмосферу флагман входить не мог. Тогда он открыл огонь. Первые два залпа, сделанные, судя по всему, из лазерных пушек, поглотило защитное поле. Это потребовало громадного перерасхода энергии из накопителей, в результате чего напряжение поля просело на девяносто два процента. Однако за это время «Маленький бродяга» успел опуститься на сотню километров и вошёл в верхние слои атмосферы. Ему нужна была ещё буквально минута-две. Однако получить их не удалось.

Флагман каравос Раво выпустил вдогон за уходящим планетолётом сразу три управляемые ракеты. Две из них удалось сбить огнём бортовой плазменной пушки и подорвать на подлёте, но третья сумела проскользнуть на опасное расстояние и рванула как раз в тот момент, когда Ольга попыталась выполнить маневр уклонения (на выстрел уже не оставалось времени).

Мощный взрыв сотряс «Маленького бродягу» от носа до кромки отражателя. Тут же сработала автоматическая защита реактора, и подача энергии во все системы корабля прекратилась. Отключились гравигенераторы, и на людей, словно железобетонная плита, навалилась пятнадцатикратная перегрузка. Последнее, что запомнил Карл Хейниц перед тем, как потерять сознание, это бешеное пламя, залившее обзорный экран и крупная, мигающая чёрными буквами, надпись на нём: «Внимание! Аварийная посадка!»

И всё затопила равнодушная темнота.

…Острый, невыразимо противный запах проник в ноздри и ударил куда-то в лобную часть мозга, буквально выдирая сознание из спасительного забытья. Александр застонал и попытался отвернуться. Запах не отставал.

– Что за… – прохрипел Велга и с трудом разлепил глаза.

Прямо над ним склонилось участливое лицо Валерки Стихаря, на которое слева падал свет от экрана компьютерного терминала, имеющегося в каждой каюте. Свет был слабым, но его вполне хватало, чтобы заметить под глазом ростовчанина шикарный фингал.

– Очнулся, – удовлетворённо констатировал Валерка. – Как ты? Что-нибудь болит?

– Что… – первое слово едва прошелестело, но лейтенант взял себя в руки, и вторая попытка вышла лучше. – Что было?

– Как всегда, – бодро ответил ростовчанин. – В нас опять попали, и мы опять выжили. Кажется.

Велга попытался сесть и сморщился от боли в боку. Валерка помог ему подняться, усадил в кресло.

– Как самочувствие, товарищ лейтенант?

– Не пойму пока. Бок болит. Как я на полу оказался? Пристёгивался же.

Стихарь молча показал ему обрывок ремня, болтающегося внизу кресла.

– Однако… Халтурщики эти Хозяева. Не могли нормальные ремни сделать.

– Карл говорит, что перегрузка в какие-то доли секунды достигала пятнадцати «же». А гравигенераторы отказали.

– Ясно. Все живы?

– Ещё не знаю. Карл и Ольга точно в порядке. Я, как в себя пришёл, первым делом в рубку приковылял. Потом к тебе.

– Мы сели?

– Можно и так сказать. Наверное.

– Куда?

– А что, были варианты? На Лекту, куда ещё.

– Валера!

– Извини, это я ещё не отошёл. Трясёт всего. Не знаю. Но точно не рядом с Брашеном.

– Но хотя бы континент тот?

– Вроде да. Карл и Оля там разбираются. А пока вон, можешь полюбоваться, картинка передаётся с внешних камер.

Велга повернулся вместе с креслом и уставился на экран. Снаружи шёл дождь. Он мелко и густо сыпался с неба, затянутого низкими серыми тучами, но и сквозь эту мокрую завесу можно было рассмотреть сплошное море деревьев, колышущееся за бортом «Маленького бродяги». Корабль то ли лежал, то ли стоял (пока это было не очень понятно) на боку, но камеры, расположенные в его средней части, находились от земли на высоте минимум сорока двух метров и смотрели выше всех древесных верхушек.

– Натуральная тайга, – сказал Валерка. – Ни конца, ни края. Жаль, что Мишка не с нами.

– Жаль, – согласился Велга. – А также Аня и Лиза. Ладно, пошли смотреть, как там остальные.

Он поднялся с кресла. Бок болел.

– Сильно болит? – спросил Валерка.

– До свадьбы заживёт. Шикарный фингал, кстати. Тоже ремень не выдержал?

– Нет. Какая-то хрень с потолка отвалилась. Металлическая. И прямо на морду.

– Говорю же – халтурщики.

– Просто мы привыкли к Пирамиде, где ничего не ломается.

– Да, – вздохнул Александр. – Наверное, ты прав. Теперь придётся отвыкать.

Серьёзных повреждений не получил никто. Несколько ушибов и растяжений не в счёт. Было подозрение, что у Велги сломана пара рёбер, но обошлось. Люди оказались крепче «Маленького бродяги», который, как вскоре выяснилось, поломался при посадке довольно сильно. Не в щепки, но всё-таки.

– Захоти мы взлететь прямо сейчас, ничего не выйдет, – сообщил Карл Хейниц результаты диагностики. – Нужен ремонт. И серьёзный.

– Насколько серьёзный? – спросил Дитц. – Сами справимся?

– Может, да, а может, и нет, – ответил ефрейтор. – Так сразу не скажешь. Но даже, если справимся, быстро не получится.

– Согласна с Карлом, – подтвердила Оля. – Здесь работы месяца на три. Это при самом оптимистичном раскладе, если целы ремонтные роботы, и мы сумеем их запустить. Из восьми посадочных опор сломаны три, и мы фактически лежим на брюхе. Проблемы с реактором. Потеряно семьдесят восемь процентов мощности. Оставшихся двадцати двух процентов достаточно, чтобы у нас были свет, тепло и энергия для гравигенераторов и ремонта, но совершенно не достаточно, чтобы летать. Плюс разгерметизация грузового трюма и отказ двух маневровых двигателей из пяти. А, да, ещё основной гравигенератор вышел из строя. Контур полетел. Остался запасной, но его мощности тоже не хватит, чтобы взлететь.