Отряд-5 - Алексей Евтушенко

– Всё, хватит этой гнилой демократии, – подытожил Дитц. – Захватим Пирамиду и введём там жёсткую диктатуру. Мы – главные. Все остальные, кто захочет воспользоваться услугами, – в нашем подчинении на пятых ролях. И никак иначе. Включая, кстати, соотечественников – и русских, и немцев. И вообще, землян. Знаю я их. То есть нас. Как облупленных. Как вы, русские, говорите? Что-то про свинью и стол?

– Посади свинью за стол, она и ноги на стол.

– Именно!

В гондоле было тесновато от людей, оружия и снаряжения (робота Рурика тоже взяли с собой), но терпеть неудобства ради того, чтобы не тащиться сотни километров по диким землям, были готовы все.

– Главное, есть туалет, – с удовлетворением заметила Нэла, заглянув за дверь самодельной кабинки и осмотрев примитивную, но действенную конструкцию в виде стульчака, расположенного над дырой в полу. – А без душа мы как-нибудь обойдёмся.

– Но желательно недолго, – сказала Оля Ефремова, которая, по её же словам, практически не имела опыта походной жизни.

– Это уж как получится, – философски заметил Дитц и посмотрел на часы. – Пора.

Руди Майер, Сергей Вешняк и Свем Одиночка обрубили мешки с балластом, отвязали канаты. Ярко-синий воздушный шар величественно поднялся в небо Лекты. На высоте девятьсот метров восточный ветер дул с наибольшей силой (это было определено эмпирическим путём в течение часа). На ней и полетели.

Было девять часов утра по местному времени. Дождь, шедший непрерывно последние два дня, видимо, решил отдохнуть и прекратился. Сквозь широкие прорехи в облаках синело чистое небо. Выглянуло солнце. До цели путешествия – города Брашена – оставалось примерно две тысячи километров.

Полёт на воздушном шаре кардинально отличался от всех полётов, которые они когда-либо совершали. В первую очередь бесшумностью и медлительностью. А также тем ощущением эйфории, которую, за исключением Оли Ефремовой и, пожалуй, Свема Одиночки, испытывали все. Во всяком случае, поначалу. Однако довольно скоро эйфория прошла, и людям пришлось приспосабливаться к тесноте и неустроенности экзотического воздушного путешествия. Десять человек, включая гуманоида Свема Одиночку, одна фея, внешне почти ничем не отличающаяся от людей (необычайно большие глаза глубокого фиолетового цвета и тридцать шесть зубов вместо тридцати двух) и один совершенно не человекообразный робот на четырнадцати квадратных метрах (без учёта кабинки туалета и огороженного места для баллонов с метаном), как бы ни старались, с большим комфортом не разместятся. Потому что нужно ещё найти место одиннадцати большим рюкзакам, оружию, боеприпасам, инструментам, продуктам питания, ёмкостям с водой и куче всяческих мелочей.

Впрочем, первый день полёта, можно сказать, прошёл успешно. Ровный умеренный восточный ветер не стихал и нёс путешественников со средней скоростью восемнадцать километров в час с утра и до самого вечера на протяжении десяти часов подряд.

Ночевать Оля Ефремова решила на земле. Её, как самую опытную, на время воздушного путешествия назначили капитаном, хотя девушка и пыталась протестовать. Случилось это утром, перед самым взлётом.

– Я не умею командовать! – воскликнула она.

– Это просто, – сказал Хельмут. – Говоришь, что делать, и мы подчиняемся.

– Но…

– Да не переживай ты, – приобнял её за плечи Велга. – Мы же рядом. Если что, посоветуем, поддержим.

– Но только если сама попросишь совета и поддержки, – сказал Дитц. – До этого вся ответственность на тебе.

– Вы издеваетесь, да? Мальчики, давайте так. Вы остаётесь командирами, а я…

– Нет, – твёрдо сказал Велга.

– Нет, – не менее твёрдо повторил Хельмут и вытащил сигарету.

– Понятно, – сказала Оля. – Это ваше заднее слово?

– ?

– ?

– Извините, я забыла, что вы этого фильма не видели. Это ваше окончательное решение?

Они подтвердили, что окончательней не бывает. Велга тоже достал сигарету. Дитц – зажигалку.

– Хорошо, – сказала Оля. – Тогда оба быстренько спрятали сигареты и огонь. На борту курить строго запрещено.

– Не понял, – сказал Хельмут.

– Это как? – удивился Велга.

– Эй! – запротестовал Майер. – Всегда и везде курили, ты что?

– Мы не в затяжку, – пообещал Стихарь.

– От метановой горелки огня в тысячу раз больше! – привёл, как ему казалось, неотразимый аргумент Курт Шнайдер.

Тогда Оля подбоченилась и прочла короткую, но яркую лекцию по технике безопасности на борту воздушного шара, закончив её следующими словами:

– Или вы безоговорочно подчиняетесь этим требованиям, или я отказываюсь не только от должности капитана, но и от полёта вообще.

– Круто, – оценил Борисов. – Но справедливо.

– Молодец, Оля, – сказала Нэла. – Я с тобой. Курение – зло. Это вам любая фея подтвердит. От него третий глаз мутнеет. И выход в астрал затрудняется.

– Феи умеют ходить в астрал? – заинтересовался Борисов.

– Феи много чего умеют.

– Пока не взлетели, пять минут на перекур, – решил Дитц. – Потом стартуем, и уже никто не курит до самой посадки. И все подчиняемся приказам капитана Ефремовой. Вопросы?

Вопросов не последовало.

Однако ночевать на земле Оля решила не потому, что мужчинам хотелось курить (по утверждению Валерки Стихаря у него без курева опухли уши, однако наружный осмотр, который в связи с этим немедленно произвела Нэла, заявление ростовчанина не подтвердил).

– Ночью ветер может перемениться, – сказала капитан Ефремова. – С большой долей вероятности. И тогда всё равно придётся садиться, но уже в полной темноте. Что чревато. Это раз. И два – ночью не видно, куда мы летим. Вдруг препятствие? Гора? На карте гор не видно, знаю, но… Лучше не рисковать.

Все охотно согласились, что рисковать и впрямь не стоит.

К этому времени казавшийся бесконечным лес два часа как сошёл на нет, и под ними до горизонта расстилалась чуть холмистая равнина, там и сям покрытая небольшими рощицами.

– Вон, речка впереди, – заметила Оля. – Поперёк курса. Снижаемся так, чтобы сесть на противоположном берегу. Руди, трави воздух! Карл, прикрути горелку!

Майер и Хейниц безупречно выполнили команды, и шар плавно, но целеустремлённо пошёл на снижение.

Посадка не обошлась без приключений. Воздушный шар плавно на землю опустить – это не команду бортовому компьютеру отдать. Тут согласованность в пользовании системой «клапан-горелка» нужна. И опыт. А откуда ему взяться?

– Клапан на треть! – командовала Оля, глядя вниз через борт гондолы.

Руди Майер тянул за трос так, чтобы открыть клапан примерно на треть. Горячий воздух выходил из шара, и тот ускорял снижение. Земля приближалась.

– Стоп клапан! – кричала Оля. – Горелка три секунды!

Карл Хейниц врубал горелку. С характерным шипением горящий метан вырывался из сопла и гнал горячий воздух внутрь оболочки.

– Ещё три!

Ш-шшш-шш-шш…

– Стоп горелка! Клапан наполовину!

Руди потянул за верёвку. Шар устремился вниз.

– Стоп клапан!

Руди отпустил верёвку.

– Стоп клапан!!

– …твою мать! – по-русски выплюнул Майер. – Заело!!

Земля, до которой оставалось метров семьдесят, приближалась с угрожающей скоростью.

– Горелка десять секунд! Руди, дёргай, нах! Поставь его на место!!

Майер дёрнул, что было дури.

Трос, который перед стартом легко выдерживал двести килограммов веса, оборвался.

Клапан открылся полностью и застрял в этом положении. Горячий воздух хлынул из шара на воссоединение с родной атмосферой мощным потоком вверх.

И тут кончился газ в баллоне.

Горелка погасла. Шар понёсся вниз.

– Балласт!! – заорала Оля. – Два мешка!! Быстро!!!

Шнайдер и Вешняк с одной стороны гондолы и Свем и Валерка с другой одновременно подхватили и выкинули за борт по мешку с песком, каждый весом около сорока килограммов. И вовремя. Шар замедлил падение буквально в десяти метрах над землёй. Точнее, над водой, потому что поначалу казалось, что они вот-вот плюхнутся в воду… Затем опустился ниже, перелетел речку, ещё ниже…

– Держись!! – заорали одновременно Оля, Дитц и Велга.

Гондола с треском вломилась в прибрежные кусты.

Карл Хейниц переключил баллон.

Горелка, шипя, как рассерженная змея, выбросила в чрево шара порцию горящего метана.

Шар весело подпрыгнул вверх на три метра.

– Горелка стоп, Карл!!

Гондола ударилась о землю, приминая высокую, уже по-осеннему слегка пожухлую траву, проползла несколько метров и замерла в полуметре от гранитного валуна величиной с тушу бегемота, который невесть зачем и почему торчал здесь посреди поля.

– Уфф, – выдохнула Оля. – Кажется, пронесло. Поздравляю всех с первой мягкой посадкой. Экипажу – по чарке водки!

– Ура капитану Ефремовой! – закричал Валерка Стихарь и вытащил сигарету.

– Ур-ра!! – разнеслось далеко над полем и вечерней рекой.

Из ближайших кустов вспорхнула и суматошно понеслась на закат незнакомая птица.