Замок Пастыря - Demonheart

Не удержавшись, маг присвистнул. Как правило, маги не жаловали плоды прогресса. Не только из консерватизма, но и потому, что механизмы, произведенные промышленным способом, очень плохо впитывали чары, в отличие от изделий ручной работы. Не ломались, как правило, но принципы большинства практикуемых систем – византийской, римской, североевропейской рунической, классического ведовства, каббалы – не позволяли воспринимать технические устройства, не хранящие тепло рук мастера, как единое целое. Особенно новодел. Исключением из правила были разве что часы, которые собирались вручную, их чародеи очень уважали. Но часы часами, а автомобиль дело совсем иное. В уме Георгий сделал пометку: попытаться познакомиться с владельцем.

Тем временем коляска миновала Николаевский и Тучковы мосты и теперь петляла по тесным улочкам, набитыми людьми – заводскими рабочими, мещанами, студентами, проститутками, мелкими лавочниками. Всеми теми, кто и составляет огромный организм, называющийся «город».

Для царской власти они были подданными.

Для Посвященных: ресурсами, топливом, разменными фигурами.

Для кого-то – просто пищей.

В лучшем случае – безликие массы, бесполезно, но и безвредно копошащиеся среди коробок доходных домов и пролетарских общежитий.

Плутать в итоге пришлось недолго. Базилевские обосновались в Петербурге полтора столетия назад, и берег реки Малой Навки в те времена был отдаленной окраиной, но уже тогда аристократия выстраивалась в очередь за царским разрешением построить тут дачу. Так что старый, отстроенный в британском стиле и обнесенный плотной металлической оградой, перевитой шиповником, особняк в одиночестве себя не ощущал, тем более что графия была не единственной обитательницей острова, причастной к скрытому миру. Георгий соскочил на землю, придерживая саблю у бедра, и принюхался к воздуху. К сырости примешивался тяжелый, неощутимый для постороннего запах концентрированного эфира. Резиденция Базилевских была отстроена на совесть, и словно губка впитывала энергию со всей округи.

Изящные ворота из вороненого чугуна были приоткрыты ровно настолько, чтобы в них свободно прошел один человек. Ступив под их свод, Георгий машинально отметил первые слои защиты.

«На наружной решетке оттиснуты отводы глаз – от случайных любопытствующих. Сама ограда своими частями уходит глубоко под землю, соединена с проходящей внизу духовной жилой. Просто и надежно рассеивает нацеленную извне магию, если она не слишком сильна. Шиповник тоже не прост – единая корневая система у сотен кустов, и какое-то ведовское заклятие сродства. Стоит надломить хоть один листочек – внутри тут же будут знать об этом. Похоже, способен хватать жертву и выделять на колючках яд. Нет, даже не яд, материализованные летаргические чары. И ведь это только наружный круг…».

Тонкости магической защиты, оберегавшей усадьбу, можно было без преувеличения разбирать неделями, настолько плотной и запутанной была сеть чар, пронизывающих воздух и землю. Присыпанная гранитной крошкой дорожка шла через сад, опоясывала небольшой круглый пруд и упиралась прямиком в мраморное крыльцо. Когда Георгий уже собирался подняться по ступеням, в спину ему послышалось оглушительное карканье.

Он обернулся.

Только теперь он заметил, что по краям пруда установлено несколько небольших цветочных тумб. И на некоторых из них сидели вороны – всего пять штук. Птицы вели себя как-то странно, они все смотрели в одном направлении, то есть на мага, были почти неподвижны и только каркали во весь голос. Это тоже были стражи? Георгий пригляделся повнимательнее и понял, что ошибся. Все было стократ хуже.

Вороны были людьми. Когда-то были. Значит, слухи о тех несчастных, что в свое время переходили дорогу чудовищу среди чудовищ Варфоломею Базилевскому, отцу нынешней графини Августины Базилевской, были правдой. Он не убивал своих недругов, но убийство было бы милосерднее. Те невезучие маги были обращены в ворон, и намертво скованны заклятиями, не позволяющими им покинуть этот сад.

Живое и наглядное напоминание о том, что не стоит бросать вызов хозяевам усадьбы, и за десятилетия актуальность этого напоминания не иссякла. Хотя бы потому, что со своим отцом Августина, уже по другим слухам, без труда расправилась еще в юные девичьи годы.

«Надо было Тихона с собой прихватить, – подумал Георгий, берясь за дверное кольцо. – Хоть поглядел бы, как настоящая «жуть» выглядит».

Он три раза с силой постучал, и сразу после третьего удара дверь распахнулась. Перед ним стояли прислужники в однотонных ливреях, мужчина и женщина, оба тут же склонились в поклонах. На их запястьях серебрились гербовые клейма, обозначавшие их как собственность, но лица у обоих были живыми. Графине служили полноценные личности, не «утюги на ножках».

– Приветствуем вас, уважаемый господин. Я – Пчела, позвольте принять вашу шинель, – проговорила женщина.

– Я – Клещ, позвольте проводить вас к гостям, – мужчина жестом пригласил следовать за собой. – Как вас представить?

– Георгий Летичев, шестой в роду своем, – маг передал служанке одежду, отметив про себя, что нормальных имен слугам в этом доме не полагалось, только клички.

– Идемте за мной, уже собрались многие.

Слуга провел его через коридор, увешанный портретами. На них были изображены только женщины, мало друг на друга похожие, но с одинаково волевыми глазами цвета изумруда. Георгий невольно поежился. Он вспомнил, что ведовское искусство в своей высшей форме передается не обычным путем – через обучение и инкрустацию тисофии, а напрямую, по праву рождения. И только от матери к дочери. Злополучному Варфоломею, при всей его силе, отводилась всего лишь роль пестуна.

«Здесь портреты с шестнадцатого века. То есть уже триста лет назад Базилевские были очень сильны».

Тем временем слуга отворил массивные створки портала, громко провозгласил имя и поколение гостя, и отошел в сторону, уступая дорогу.

Три десятка пар глаз тут же впились в мага.

Три десятка скорпионьих жал нацелились на добычу.

Георгий с трудом удержался от того, чтобы нервно сглотнуть, и согласно этикету приветственно кивнул. Надо было получше поработать над легендой. Сибирь стала активно развиваться только сто лет назад, шестое поколение могло просто не успеть зародиться естественным путем, что могли заметить особенно дотошные личности. В крайнем случае, конечно, всегда можно сбежать… он на всякий случай повторил в уме нужную арию, но с облегчением заметил, что интерес к нему теряется.

– Приветствую, господин Летичев, – графиня появилась рядом как из воздуха. – Вы добрались без происшествий?

– Доброго вечера, ваше сиятельство, – Георгий склонился, целуя протянутую руку. – Нет, все благополучно.

Она была прекрасна той совершенной, смертоносной красотой, которую воплощает в себе клинковое оружие. Ее длинные черные волосы были собраны в сложный шиньон, а черно-белое платье изящно облегало фигуру. Шею графини охватывало