Замок Пастыря - Demonheart
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Легко звать чудовищами других, пока не взглянешь на себя».
Маг направился прочь, и камердинер поспешил следом.
– Ну как, вашбродие? – спросил он, чуть не обгоняя его. – Все ладно, все хорошо?
Георгий покосился на него. Тихон Кудрявцев был у него на службе недавно, всего два года. Познакомились волей случая – или провидения – когда после падения крепости Порт–Артур оба предпочли позорному плену рискованный побег. Они наткнулись друг на друга среди заснеженных сопок Манчжурии, пешком пробираясь на север, к своим. Георгий тогда совершенно обессилел от голода и холода, и даже не опасайся быть обнаруженным, не смог бы применить сильную магию – настолько был истощен несколькими месяцами непрерывных жестоких боев. Случайная встреча с тогда еще рядовым Кудрявцевым для него стала настоящим спасением, а возможность вернуть долг жизни представилась очень скоро – когда они, по дороге к Мукдену, наткнулись на занятую японцами китайскую деревеньку. Так что Тихону можно было доверять. И, что было куда важнее, Тихон тоже принадлежал к числу Посвященных. Пусть он не являлся полноценным магом, но по праву рождения и крови был берендеем, объединяющим в себе сущность человека и медведя.
– Лет через десять увидим, был ли толк от того, что мы сюда приехали. Люди обычно туго соображают, когда их предупреждают о чем-то неприятном.
– Вот балбесы! – в сердцах ругнулся Тихон на глупых магов, но тут же просветлел.– Теперь домой?
– Не сразу. Меня пригласили в гости, и от такого предложения отказываться не только опасно, но и глупо. Задержимся еще немного, а там в Москву и с пересадкой уже домой. – Георгий прикрыл глаза, прокручивая перед ними видения грядущего, – Там нас ждет неожиданная, но важная встреча.
– С кем?
– Пока не знаю. Увидим. Лучше скажи – ты нашел здесь место, где подают нормальный чай, а не такое пойло, как в прошлый раз?
– Никак нет, ваше благородие. Одни кофейни кругом, а там только кофий.
– Тьфу… тогда сейчас марш до Елисеевского, там найдешь хороший черный чай, не дешевле двух рублей за фунт. Возьми сразу на десять рублей. Потом на Николаевский вокзал, там возьмешь два билета в первый класс на понедельник до Москвы. Я буду в гостинице.
– Извините, а спросить можно?
– Спрашивай.
– А чем вам так кофий не нравится?
Георгий с великолепной выдержкой подавил гримасу отвращения.
– Кофе, Тихон, это напиток томных институток и напудренных московских педерастов. Настоящие мужчины пьют чай. Крепкий, как клятва на кресте, и черный, как душа еврея.
Камердинер кивнул, взял деньги и скрылся в толпе. Георгий затянулся папиросой и пошел к набережной, где толпились извозчики. По дороге он кинул монетку мальчишке–газетчику и поймал брошенный в ответ номер «Нового времени». Усевшись в первую попавшуюся коляску, он велел ехать до Фонтанки, а сам развернул газету. Пробежался взглядом по первой полосе – на ней была новость о том, что во Владивостоке провокаторы проникли на борт миноносцев «Скорый», «Сердитый» и «Тревожный» и подняли бунт. На двух судах порядок был быстро восстановлен, однако третий миноносец вышел в бухту и открыл огонь из главного калибра по городу. От снарядов погибла одна женщина и был ранен один мужчина. После этого другие военные корабли взяли мятежный миноносец на абордаж, и к часу дня порядок удалось полностью восстановить.
Георгий вздохнул. Вот, еще один вестник грядущего. Где это видано, чтобы собственная армия поднимала бунт, стихийный, бессмысленный? Убивала невинных людей, которых присягнула защищать? И главное, матросы не сами дошли до этого бунта. Там действовали агитаторы, которые зажгли команду, заставили ее поверить, что убийствами случайных они чего-то добьются. Добились они только каторги для себя. И еще капли безумия в чашу, которая однажды переполнится. И если бы только армия…
Приближающийся хаос сквозил буквально во всем. Его источала спина извозчика, погонявшего кобылу, он мелькал в беспокойных глазах мещан и хмурых лицах рабочих. В нервозности барона Бладберга и тщательно скрываемом страхе князя Еропкина. В пронзительном взгляде опального монаха-еретика, обласканного императорской семьей. О подлинной личности Григория Распутина Ложа, разумеется, знала, и восторгов по этому поводу не испытывала. Однако убирать ставленника Тайного Синода было чревато ненужным конфликтом. Да и мощь наложенных на него защитных таинств, отбивавших любое проклятие на подлете, давала ясно понять, что Распутин – фигура далеко не последняя, и связываться с ним себе дороже.
Георгий перевернул несколько листов, скользя взглядом по заголовкам. Отдельно задержался на разделе городских происшествий, но ничего подозрительного не заметил. Ладно, это просто привычка. Санкт-Петербург был для него чужой землей, и решать местные проблемы должны те, кто тут живет. Город большой, магов здесь живет много, если что случится – разберутся сами.
Коляска подкатила к гостинице. Извозчик ловко поймал брошенный ему двугривенник(2) и укатил. Георгий поправил форменную фуражку и вошел внутрь. По дороге он кивнул портье, тот встрепенулся и окликнул его:
– Ваше благородие, вам телеграмма.
– Вот как? Давай сюда.
Портье протянул ему телеграфный бланк, Георгий расписался в получении и, не читая, спрятал телеграмму за пазуху. Это потом, когда он будет в сравнительной безопасности. Он поднялся на второй этаж и остановился перед дверью своего номера. Огляделся – в коридоре никого. Провел ладонью над ручкой, всего за секунду окатив ее тремя чарами–ищейками. Ничего. Вытащил из кобуры револьвер, взвел курок и плавно втек внутрь. Принюхался. Тоже ничего.
Георгий шевельнул пальцами, и расплетенные по всему номеру тончайшие серебряные нити отозвались на его зов. Они оплели его пальцы и впились в кожу множеством кончиков. Волна резкой боли поднялась по руке в основание шеи, а оттуда распространилась по всему позвоночнику и вгрызлась в затылок. Георгий к этой боли был привычен с малых лет, и на его лице не дрогнул ни один мускул. Зато он теперь точно знал, что в его отсутствие в номере никого не было – ни человека, ни духа, ни иной твари, способной навредить ему или шпионить за ним.
Тщательно проверяя каждую мелочь, отставной штабс-капитан не боялся показаться себе странным или смешным. Он был магом, а быть магом – значит ходить со смертью за плечом. Всегда, непрерывно, с пеленок и до гроба. Его семья просуществовала столько веков только потому, что никогда не недооценивала угрозу, и отвечала на нее всей силой.
Убедившись, что номер не обыскивали,
