Замок Пастыря - Demonheart

то, чего я от вас и хочу – чтобы вы донесли информацию до корифеев, и выработали коллегиальное решение, которое устроит если не всех, то большинство, чтобы не возникло раздора. Ложе более чем по силам добиться от царя и его окружения именно тех действий, которые нужны.

- Господин Летичев, вы требуете слишком много, - князь немного повысил голос. – Я могу объявить собрание, и я его объявлю. Но вмешательство в политическую жизнь Империи это уже перебор. Мы – сами по себе, смерды – сами по себе. Так повелось с древнейших времен, что мы используем людей, когда потребуется, но не решаем за них, как им жить. И прежде случалось, что Посвященные пытались брать в руки бразды правления. Ничем хорошим это не заканчивалось.

- Мое дело – предупредить, ваше – действовать. Потому что если ничего не предпринять, если бросить все на самотек, то события будут развиваться по вот этой, по самой верхней линии, - Георгий провел кончиком папиросы. – Мировая война растянется на многие годы, ее невероятное кровопролитие породит ответную реакцию Противосилы – эпидемию настолько масштабную и смертоносную, что чума, оспа и тиф покажутся рядом с ней легкой простудой. Число ее жертв я оцениваю примерно в двадцать процентов всего населения мира, причем большая часть придется именно на Европу, Россию и Соединенные Штаты, но это еще цветочки.

- Что-то еще хуже, чем пандемия?

- Есть вероятность стократно хуже, хотя она не слишком велика. Речь идет о отродьях Молоха.

Еропкин напрягся, и было от чего. Древнее проклятое племя лишь сравнительно недавно оказалось на землях Империи, но уже успело неизлечимо отравить собой юго-западные ее окраины.

- Они что-то планируют?

- Проклятое племя всегда планирует. Но на этот раз они будут действовать без всякого плана, просто следуя своей природе. Империя в кризисе, это не секрет. Даже в мирное время многие ее институты еле-еле функционируют, а в случае вступления в затяжную войну грядет тотальный крах. Как только они почуют слабину, то вопьются в наши горла как голодные крысы, и если добьются своего, то у них в руках окажется достаточно ресурсов, чтобы начать разрушение остального мира. Это приведет к уничтожению всей современной цивилизации, к новым Темным Векам.

Георгий замолчал, машинально сбросил с пальцев на бокал пару заклинаний, нейтрализующих яды, и только после этого пригубил вино.

– Вы говорите скверные вещи, господин Летичев. Если бы моя семья не вела дел с вашим отцом и я сам не убедился в его умениях… был бы рад проигнорировать ваше предсказание, но увы. Значит, война… – пробормотал князь задумчиво.

– Доведите эту информацию до Ложи, распространите как можно шире, с вашими силами это не составит труда. Чем более подготовленными мы вступим в эпоху потрясений, тем лучше будет для всех. Говоря «мы» я имею ввиду не только узкий круг корифеев, но вообще каждого Посвященного, живущего в Империи.

- Не думал, что вы сторонник равноправия. Так вы отказались выступить на собрании, потому что не любите столичную аристократию?

– Да какая у вас тут аристократия, смех один. Насчитали двести лет родословной, на стену размалеванную коронами да зверьем всяким доску повесили – и уже индюками надутыми ходят, будто лично в Константинополь учиться ездили, когда над ним еще был крест, а не полумесяц.

– Это попытка оскорбления? – уточнил князь, и воздух в комнате потемнел и слегка сгустился.

– Не в ваш адрес, господин Еропкин. Я знаю, что ваша династия как магов началась еще при Софье Палеолог. Я говорю о всяких нуворишах, которыми полон Петербург. Например о том, что войдет в эту дверь через десять минут, – он ткнул большим пальцем за спину.

– И сколько же поколений в вашей родословной, если вы позволяете себе такие высказывания? – поинтересовался князь.

– Достаточно, чтобы претендовать на власть. Но нам также достает мудрости не желать ее.

– Это весьма любопытно. Весьма. Я всегда считал, что знаю все достойные упоминания фамилии, пока не встретился с вашим отцом. И только что понял, что не знаю о нем ничего, кроме имени.

- Наш род никогда не любил публичности, признаю, - Георгий слегка склонил голову, но глаз не опустил.

- Не любите показываться на виду, живете в сибирской глуши, не пытаетесь занять место повыше… - князь холодно усмехнулся. – А не святые ли вы часом?

- Я уважаю ваши тайны, господин Еропкин, - с той же прохладцей ответил Георгий. – Уважьте и вы мои.

– Вы в моих владения, господин Летичев. Я могу вырвать из вас признание силой, – что тон, что лицо князя не изменились ни на йоту. Казалось, речь шла о том, какую газету читать утром, или с чем подавать чай. Казалось бы, не будь Еропкин полностью серьезен.

– Но стоит ли того риск? В схватке с вами, начнись она сейчас, я погибну в девятнадцати исходах из двадцати. Но не спешите радоваться, вы гибнете с шансом шестнадцать из двадцати. Я либо успею забрать вас с собой, либо смогу сбежать, и поверьте, скрываться я умею как никто. Но это все гимнастика для ума, потому что схватки не будет. Вы бы, может, и пошли на риск – но ради чего? Точно не ради удовлетворения праздного любопытства. Через три минуты наш разговор будет закончен, я выйду отсюда, и не вернусь еще очень долго. Напоследок же скажу, что вероятность сохранения монархии во всех вероятностных ветках невелика. Так что советую подумать о временах, когда титулы и гербы пойдут прахом. На деньги не надейтесь – они тоже станут прахом, когда в разгар войны инфляция не оставит от них ничего.

– А как собираетесь пережить этот кризис вы?

– А мне не о чем беспокоиться. Как говорится, кому война, а кому мать родна. Когда оборонял Порт–Артур, и крыс приходилось жареных кушать, и чаек, да только пальчики облизывал.

– Вас послушать, вам ничего не страшно.

– Недалеко от истины. Вы можете чего-то страшиться, потому что вас пугает неизвестность. А я уже видел все, что может и не может случиться, – Георгий залпом допил вино и поставил на стол пустой бокал. – Благодарю за внимание. Оповестите всех, кого сможете – это очень важно. На этом у меня все.

Георгий провел по воздуху рукой, и дымная