Очень синий чулок (СИ) - Валерия Басманова

— Доброе утро, — хрипловато поздоровалась Ольга.

— А точно доброе? — спросил шеф и полуобернулся, — садись, сейчас будем есть кесадилью.

— Кого?

— Лепешку с начинкой, — хмыкнул он. — Ни разу не похоже на настоящую кесадилью, но в моей семье ее готовят уже лет двадцать.

— Здорово. Пахнет очень вкусно, — улыбнулась Ольга.

— Как ты?

Она вздрогнула и плотнее закуталась в плед.

— Мне… Мне так стыдно. Вы пришли, а там… И он меня поставил раком, а я…

— Они оба мрази, — серьезно произнес Крастов и повернулся к ней полностью. — Ни один мужчина никогда не принудит женщину к близости силой. Всякое бывает, влюбленные идут на обман, на шантаж — это тоже не очень хорошо. Но грубая сила… Если тебе стыдно за них, то представь каково мне.

— Вам?

— Я мужчина, и они тоже, — он криво улыбнулся, — яйценосящие. Ты не должна переживать из-за того, над чем не имела власти.

Ольга пожала плечами и отвела взгляд. Она все равно вспоминала, как на лицо упали волосы, как из-за запаха перегара сжимался желудок. Как пугали сильные, жесткие пальцы. Почему-то алкоголиков считают опустившимися, слабыми людьми, но эти… Эти были другими. Злые, жестокие и сильные. Ей не хватило сил, чтобы остановить их. Термин «слабый пол» получил совсем иную окраску.

Перед ее носом оказалась бумажная салфетка.

— Что это?

— Ты плачешь, — серьезно сказал Крастов.

— Простите.

— Я думаю, что ты можешь обращаться ко мне по имени. Вадим. Тем более, что вчера я приехал не случайно.

— Не случайно? — глупо переспросила она и тут же смутилась, — хотя да, что вам делать в моем доме случайно.

— Не «вам», Оленька, не «вам», а тебе. Мы не английская аристократия, чтобы на неформальное общение в несколько этапов переходить.

Про английскую аристократию Волкова имела крайне смутное понятие. Что-то она слышала о том, что там нет различий «ты» и «вы». Но значит ли это, что все общаются панибратски? Нет, лучше не сверкать столь куцыми знаниями, а просто запомнить и потом тихонечко погуглить.

— Чем он тебя шантажировал?

Ольга не сразу поняла, о чем ее спрашивает шеф.

— Интимными фото.

— Ты с ним была? — удивился Вадим. — Не похоже.

— Нет, он предложил мне кофе. А там что-то было, — она передернула плечами. — Я все осознавала, но не могла пошевелиться. Он успел меня раздеть и сфотографировать. Художественная ценность у снимков сомнительная, но…

— Но этого хватит, чтобы разрушить твою деловую репутацию, — кивнул Вадим.

Криво улыбнувшись, Ольга спросила:

— А вы разве в нее верите?

— Поверил, буквально на днях. Теперь я знаю, что ты тот редкий цветок, имеющий не только яркие лепестки, но и, — тут он задумался и рассмеялся, — да, сравнение так себе. Не думаю, что у растений есть мозг. Но ты поняла, да?

— Я поняла, что вам непривычно делать комплименты женскому разуму, — покивала Ольга. — Так и что, вас так поразила моя квалификация, что вы решили приехать ко мне?

Он захохотал и, выключив газ, раскинул по тарелкам ароматный бекон и яркую яичницу. С кухонного стола был переставлен овощной салат, а из хлебницы появился пышный хлеб. Как будто домашний.

«Скорее испеченный на заказ», поправила себя Волкова.

— Приятного аппетита. Сок?

— Свежевыжатый?

— Разумеется.

— Тогда мне водой разбавь, — попросила Ольга. — Что?

— Ничего, — он быстро выполнил требование, — что-то еще?

— Нет.

— Тогда ешь.

С завтраком было покончено за пару минут. После чего Крастов вытащил пульт, что-то на нем потыкал и загудела кофеварка.

— Не люблю серьезные разговоры на пустой желудок, да еще и с утра пораньше. Смотри, что у нас получается. Ковров, отец твоего нового шефа ни при чем. Старичок кайфует на островах сразу с двумя любовницами. Как по мне, так с такими нагрузками он долго не проживет. Но это мелочи. На самом деле я был бы удивлен его интригам, потому что с ним удалось договориться полюбовно. Да и сынок его вроде как хотел единоличную, а не совместную компанию.

— Так, — кивнула я. — И откуда тогда взялась эта инициатива?

— Не так давно ваш сопляк запал на одну весьма и весьма примечательную женщину. Виктория Онье, француженка русского разлива. На самом деле французом был ее отчим, но ей хватило. К чести этой дамы, стоит отметить, что французский она знает в совершенстве и прожила там немало времени.

— Так что, она хочет получить компанию?

— Она вряд ли чего-то хочет. После трех успешных браков у нее денег едва ли не больше, чем у меня. Нет, скорее всего сопляк хочет произвести на нее впечатление и стать четвертым мужем. И этим кто-то решил воспользоваться. За выходные мне многое удалось накопать.

— Тебе?

— Нанятым мною людям, — он пожал плечами, — считай мне. Не заплати я им, разве они стали бы рыть сами? То-то же. Так вот, нам нужна провокация.

— Которая не оставит от моей репутации мокрого места? — уныло спросила я.

— Которая принесет тебе должность, — серьезно ответил Крастов. — Я был удивлен твоей работоспособностью и думаю, что могу доверять тебе. Сегодня мы отдыхаем, а завтра ты становишься моим заместителем. Моим единственным заместителем.

Кофе попал не туда. Титаническим усилием Ольга удержалась от кашля, утерла выступившие слезы и выдавила:

— Ни за что. У меня нет такой квалификации.

— Я знаю, — широко улыбнулся Крастов. — И тут мы возвращаемся к тому, что мне нужна провокация. С твоим постоянным местом работы мы определимся позднее. А сейчас ты с помпой станешь моим замом, будешь носить на работу ультрасексуальные вещи. Чтобы даже фикус понимал, как именно ты получила работу.

— Ты должен предложить мне охренительную постоянную должность, — серьезно сказала Ольга. — Потому что после этого выступления мне еще года три придется доказывать людям, что я хочу и умею работать. Руками, а не тем, чем меня одарила природа.

— Согласен. При этом я не прошу тебя изображать идиотку. Те, кто тебя знают на это не купятся. Так что вполне можешь блеснуть в роли моего зама.

— Я бы блеснула, — хмыкнула Волкова, — да нечем. Но попытаюсь, попытаюсь.

— Отлично. Я прикупил тебе кое-что.

— Ты?

— По моему приказу, — мурлыкнул Крастов. — Так что иди и переоденься, мы едем развлекаться.

— Переодеться в твои брюки? — хмыкнула Ольга, — мы же ничего не забрали из моей квартиры.

— Пока ты спала, — ухмыльнулся Крастов, — другие работали. Идем.

Он вывел ее обратно в коридор и показал на неприметную дверцу:

— Гардеробная. И теперь там есть твои вещи, Оленька.

Волкова вошла внутрь и оторопело протерла глаза — вещей было ну очень много. Неужели Крастову нужны все эти рубашки и брюки? И он не теряется, когда заходит сюда?