Не бойся, мама ! - Нодар Думбадзе

- Здравствуй, Джако! - сказал Або.

Мы стояли друг против друга у подножия Джвари и неловко улыбались. Потом он протянул руку, протянул руку и я, и так, с протянутыми руками, мы стали сходиться. Потом мы обнялись, стиснули друг друга, и я услышал шепот моего Або:

- Где ты был, Джако? Где ты был, Джако? Где ты был, Джако?..

Прошел час. Все твои восемнадцать лет, Автандил Джакели, и столько же лет твоего Або уместились в эти шестьдесят минут. Або расспрашивал тебя о своей матери, и ты понял, почему он искал встречи с тобой. Ты расспрашивал Або о своей матери, и он понял, почему ты искал встречи с ним.

Долго еще вы говорили, говорили, пе собираясь расходиться... Но... Або ждала работала тебя - всплакнувшая Дадуна. Потом ты засунул руку в карман, и радостно вспыхнули глаза Або, когда вместо денег ты достал изкармана платок.

- Так я теперь поеду, а через два часа вернусь за вами. Хорошо? сказал Або.

- Нет, Або, мы спустимся в Мцхета [Мцхета - город на р. Мтквари (Куре) при впадении в р. Арагви. Древняя столица (до VI века и. э.) Грузии. Уже в III веке до и. э. Мцхета была крупным центром ремесла и торговли.], а оттуда поедем поездом или автобусом, - сказал ты.

- Я приеду в Мцхета, - сказал Або. - Вы когда там будете?.

- Не нужно, Або, мы сами доберемся! - сказал ты.

Потом вы обменялись адресами и обещали друг другу встретиться в ближайшие дни.

- Хорошая девочка! - понизил голос Або.

- Дадупа, знакомься: это Або, мой друг детства.

- Знаю... Все знаю... Клянусь мамой, столько я не плакала никогда...

- Ну, до свидания, Джако!

- До свидания, Або!

- До свидания, сестра!

- До свидания!

Або рывком сорвал машину с места. Проехав десяток метров, он резко затормозил, вышел из машины, поднял вверх руки и что-то крикнул.

Вы также подняли вверх руки и крикнули:

- До свидания, Або, до свидания!..

Я и Дадуна стоим на огороженном металлической решеткой крохотном балкончике, что ласточкиным гнездом притулился к обрывистой стене Джвари, и любуемся открывающейся отсюда картиной. Под нами Мцхета со своими красивыми, под красной черепичной кровлей, домишками, монастырями, колокольнями, церквами, могильниками, развалинами... Идут люди, много, много людей. Они сперва отсюда, с высоты, рассматривают Мцхета и Светицховели, незаметно прячут в карманах и еумках выковыренные из стены кусочки камня и раствора, потом снускаются вниз, в Мцхета, смотрят оттуда на это чудо, на Джвари, и вздыхают, и восторгаются, и поражаются, поражаются красоте храма, мастерству возведших его людей, небу, озарившему труд и подвиг их великий...

А Джвари стоит и безмолвствует...

- Авто!

- Да?

- Что ты подумал, когда получил мое письмо?

- Обрадовался.

- И все?

- Очень обрадовался!

- Чему же ты обрадовался?

- Видишь ли, я сам собирался написать тебе, и вдруг твое письмо!

- А что ты хотел мне написать?

Я промолчал.

- Ну-ка, говори честно!

- - Хотел... В общем, приблизительно так: "Дорогая Даду, если ты не сердишься на меня, встретимся... Твой Джако..."

- Мой Джако... - Дадуна ласково провела пальцами по моим векам, - Все еще больно?

- Нет, уже прошло... Здорово я пересолил, да? Что сказали девочки?

- Ничего ты не пересолил. Анзор - скотина!

- Нет, я сам виноват, издевался над ним. А все же, что девочки сказали?

- Девочкам ты понравился. - А ребята?

- Ребята сказали, что ты сволочь!

- А ты что сказала? - спросил я, обнимая за плечп Дадуну.

- Да... Девочки сказали, что ты красивый парень.

Красивый и умный.

- Красивый?!

- Ну, симпатичный... Это слова Изиды. Тебе понравилась Изида?

- Это которая?

- Та самая, с родинкой. Она сказала, что ты симпатичный и умный. Понял? " - сказала Дадуна и постаралась сбросить с плеч мои руки.

- Ты, ты что сказала, Даду? - почти крикнул я.

- Я... Я ничего... - она опустила глаза.

- Нет. Скажи мне честно! Скажи!

Дадуна исподлобья взглянула на меня и промолчала.

Тогда я привлек ее к себе и поцеловал в губы долгим, крепким поцелуем. Сперва она застыла от неожиданности, потом прижалась ко мне, и я почувствовал, как мелкой дрожью дрожит ее горячее тело. Когда я несколько ослабил объятья, Дадуна прошептала:

- Не надо, Авто...

- Почему, Дадуна?

- Не надо... Прошу тебя...

И я послушно опустил руки.

Со двора донесся шум. Вскоре на балконе появились человек десять мужчин, и среди них - генерал лет пятидесяти, высокий, плотный и совершенно лысый. Нетрудно было догадаться, что экскурсия устроена в честь генерала.

- Ну-ка, молодые люди, посторонитесь! - подошел к нам один из мужчин. Пожалуйте сюда, товарищ генерал!

Генерал удобно расположился в углу балкона и приготовился слушать.

- Джвари!.. - начал экскурсовод и слово в слово повторил содержание надписи мемориальной доски, висевшей на монастырской стене.

Покашливая, он обвел взглядом окруживших его людей, потом вопросительно взглянул на генерала, вздохнул, подошел ближе к ограде балкона и приступил к углублению темы.

Он рассказывал о том, как в незапамятные времена стоял на горе Армаза идол Армаз, как в один прекрасный день, когда царь грузин Мириан забавлялся охотой, вдруг померкло солнце и как спасла святая Нина страну от неминуемой гибели, как с того дня обратился царь в веру христианскую и как в наши дни ученые-астрономы черным по белому доказали, что царь-то оказался в дураках, ибо затмение солнца в тот день должно было произойти по законам природы и в этом событии не было вины идола Армаза, равно как не было заслуги христианского бога в том, что солнце не покинуло навсегда Мириана и его народ, и что, если б не оплошность Мириана, жили бы мы сейчас припеваючи, имея если не по сто, то, по крайней мере, по десять жен, ибо так велит обычай идолопоклонников.

Потом он поведал о пролегавшем через Мцхета великом торговом пути на Индию, о караванах, груженных золотом и серебром, заморскими тканями и жемчугом, о восточной цивилизации, вступившей в Грузию с Востока, а также о цивилизации, просочившейся к нам с Запада, и, наконец, о том, как в результате слияния с местной культурой культур эллинской, хетской, арабской был создан сей шедевр христианской цивилизации - Джвари.

- Исходя из сказанного, существующего, изученного и научно доказанного, мы можем заключить, что Грузия является одним из очагов и одной из колыбелей мировой цивилизации!

Экскурсовод закончил свою пламенную речь, вытер вспотевший лоб огромным белым платком и уставился на генерала. Все мы ждали его слова.

Генерал еще раз внимательно окинул взглядом раскинувшиеся перед нами окрестности и сказал;

- Мда-а... Отличный наблюдательный пункт!

Экскурсовод побледнел.

Дадуна прыснула.

Зажав рот одной рукой, я другой схватил Дадуну, и мы выбежали во двор.

Воздух напоен ароматом скошенной травы. Мы неподвижно лежим под огромным стогом, настолько неподвижно, что перепелки, не стесняясь, разгуливают вокруг, копошатся в сене, смешно размахивают красивыми головками и о чем-то оживленно переговариваются на своем перепелином языке.

Медленно садится солнце. Синеют зеленые горы. Ветерок шевелит сухим сеном. Еще немного, и совсем стемнеет. Притихли перепелки. Мир и спокойствие воцаряются вокруг... Я рывком приподымаюсь...

- Что такое? - раскрыла глаза Дадуна.

- Ничего, захотелось курить.

Закурив, я снова лег на спину и положил голову на откинутую в сторону руку Дадуны. Рука была теплой.

Я перевернулся и поцеловал ее.

- Может, спустимся? - спросила Дадуна.

- Пожалуй, пора, - согласился я.

- Дай руку!

Я схватил ее за протянутую руку и одним сильным рывком поднял с земли. Спина, волосы ее были полны прилипшей травы и сена.

- Стряхни! - повернулась Дадуйа ко мне спиной.

Я долго с наслаждением водил рукой по ее красивому телу и упругим бедрам. Наконец она разгадала мою хитрость, повернулась и сильно толкнула в грудь. Я со смехом опрокинулся в сено. Дадуна громко расхохоталась.

Я быстро вскочил на ноги и бросился к ней. Она ловко вывернулась и скрылась за стогом.

- Ку-ку! - крикнула она.

Мы долго бегали вокруг стога, веселясь и хохоча, словно дети. Вдруг у основания стога я заметил легкий дымок, и тотчас же стог вспыхнул.

Добегались! Не иначе как в стог попал огонь моей сигареты!

Пламя быстро охватило сухое сено. Теперь уже пылал р.есь стог. Огромные языки пламени прыгали, извивались, то на мгновение исчезали, то с новой силой вырывались из сена и с треском взмывали в небо.

Подняв руки высоко над головой, Дадуна зачарованно смотрела на волшебный танец пламени. Потом скинула туфли, распустила волосы и сама закружилась в каком-то странном, диком, первобытном танце огня.

- Даду, - крикнул я, - бежим!

Она даже не взглянула на меня. С широко раскрытыми глазами, плотно сомкнув губы, раскачиваясь всем телом, она описывала вокруг пылавшего стога плавные круги, и было в ее танце столько первобытного и первозданного, что меня невольно охватил страх.