Время звёзд - Ирина Соколова

— Ну да. — Перевязываю шнурком конец косы, — В подавляющем большинстве случаев иначе и бывает. Зачем Князю неведомо кто, рождённый неведомо от кого?

— Ничего не понимаю! — Где её растили? В оранжерее? — Разве эльфы не стремятся, чтобы их потомки получили равные с ними права?

Смеюсь.

— Лерда, какая же ты… Неужели не знаешь, откуда берутся полуэльфы?

— То есть? — девушка слегка краснеет, — А что, межрасовые браки запрещены?

— Нет. Но за всю историю подобных случаев наберется едва ли десяток. Люди и эльфы (как впрочем, и все прочие расы между собой) слишком разные, чтобы ужиться вместе. Они по-разному мыслят, чувствуют, вкладывают разные значения в само слово «любовь». Подавляющее большинство полукровок — плод случайной связи, юношеской дурости, а то и оплаченного «свидания». С подобной родословной надо очень постараться, чтобы тебя приняли где бы то ни было.

— По-моему это очень несправедливо! — она помолчала, — А что сделал ты?

— С наследником Ллевельдеила подружился. Как-нибудь расскажу.

— Когда?

Явно не в ближайшее время.

— Потом. Сейчас мы уезжать собирались, если ты не забыла. Мрак уже заждался!

Отъезд, однако, пришлось ненадолго отложить — мне совершенно не хотелось, чтобы это неугомонное создание и впредь оставалось без защиты в моё отсутствие. Открываю заветную шкатулку, перебираю содержимое.

— Лерда, а у тебя уши проколоты?

— Нет. А что?

— Ничего. — Это важно. Безумно важно. — И мама твоя тоже серёг не носила?

— Носила какие-то. Маленькие, с рубинами. От бабушки ещё остались. Так себе, мне они никогда не нравились. Я их продала, почти сразу как ушла от мага. Потому и уши прокалывать не стала.

— Ясно. Что ж, надо будет запомнить. А то хотел на тебя серьги нацепить.

Смертные забывают всё. Всё! Ладно, сейчас не до этого. Задумчиво разглядываю отобранные амулеты.

— Лерда, дай-ка лапку.

Она несмело протягивает руку. Застёгиваю на её запястье цепочку-браслет, десяток крупных бирюзовых бусин постукивают вразнобой.

— Так, а теперь вторую. — Близнец первой цепочки защелкивается на тонком запястье. Настоящие амулеты — ни в коем случае не магические предметы. Просто творец, который их создавал, искренне желал, чтобы носящего его изделие обходили беды. Большинство моих безделушек изготавливались конкретно для меня, но эти браслеты будут служить любому, надевшему их. С крупными неприятностями они, правда, не справятся, но предупредят, а мелкие несчастья вполне способны отвести.

— Носи! Очень полезная штука. — И ей, кстати, идёт.

— Какая красота! Это… мне? Насовсем?! Спасибо!!! — Леренва снова кинулась мне на шею, — Мори, ты чудо!

— Я знаю, знаю, только отцепись!

Закончив с благодарностями, малышка занялась изучением обновки. Бусины брякают, Лерда ахает, жизнь идёт своим чередом. Надо бы, кстати, и о своей защите позаботиться. Возвращаю в шкатулку одну жемчужинку-гвоздик, а взамен достаю тяжёлые серебряные серьги с крупными морионами. На всякий случай.

Очередной привал на обочине. Уютная полянка, давно приспособленная путешественниками для стоянок. Не только с кострищем, но и даже с небольшим запасом дров. И всего в паре десятков шагов от тракта. Редкая, очень светлая сосновая роща, удобный спуск к воде. Что еще нужно для счастья?

Лерда задумчиво сидит на груде еловых лап у костра, завернувшись в плащ и изредка помешивая густую похлёбку в котелке. Я, пользуясь моментом, упражняюсь в воинском искусстве.

Шелест сухой хвои под босыми ступнями, стремительно перетекающие одна в другую стойки, росчерки ударов — почти танец. Лезвия кажутся не просто продолжениями рук — крыльями. Безумно люблю подобное состояние. Искусство ради искусства, когда оттачиваешь воинское мастерство уже не для убийства, а просто ради удовольствия от быстрых, точных движений, серебряных отблесков стали, гипнотического ритма этой священной пляски смерти. Я прекрасно знаю, что воин — не моё призвание. У меня и способностей никогда не было. Тем интереснее было когда-то постигать сложную, неподатливую науку, вбивать в мышцы движения, расширять, изменять, преобразовывать список доступных приёмов. Раньше это было просто игрой. Потом выяснилось, что в этом жестоком мире без неё не выжить. Потом пришлось убивать… и пляска стальных крыльев потеряла для меня почти половину своего очарования.

Одновременно бросаю оба клинка в поясные ножны, усаживаюсь на землю рядом с подопечной.

— Мори, — не успевавшая уследить за моими движениями Лерда немедленно влезла с вопросами, — А ты долго учился так… ну чтобы так?…

— Я всю жизнь учусь. — С наслаждением потягиваюсь, выгнувшись так, что затылок почти касается хвоинок. В косу набьются… ну и пусть! Выпрямившись, изучающе разглядываю лицо Леренвы. Странно серьёзное. — Воинские искусства такая штука — самосовершенствоваться никогда не прекращаешь. Хочешь, тебя паре приёмов научу? В жизни пригодится.

— Не хочу, — она недовольно нахмурилась, — Всё равно не получится.

— Разумеется, с первого раза не получится. Но если тренироваться…

— У меня как у тебя не получится! Никогда.

Эт-то ещё что за разговоры?

— С чего ты взяла? Если постараешься…

— Мори! Не держи меня за дуру! Я же смертная. Просто не успею.

— Ты пока и есть дура. Смертны все. Горы, моря, государства… и тем более всё живое. Ограниченность срока жизни не повод, чтобы опускать руки! Я встречал человеческих воинов, не уступающих мне в искусстве битвы.

Она потупилась. Затем воинственно вздёрнула подбородок.

— Врёшь. Ты же сам говорил, что тебе уже больше сотни лет!

Гораздо больше, если честно.

— За человеческую жизнь невозможно достичь подобного.

— Ле-ерда!

— Всё, я не хочу об этом говорить! — Девушка отвернулась.

Странно. В её возрасте такие мысли. Или… она что — завидует?!

Осторожно дотрагиваюсь до её руки.

— Лерда, ты что, боишься старости? Дурочка, нашла о чём задумываться! Тем более, поверь моему опыту, ты — из тех женщин, что с годами только хорошеют.

Она недоверчиво хмыкнула.

— Тебе хорошо говорить, ты-то не состаришься! Вот почему только люди так меняются с возрастом?!

— Все стареют, Лерда. Гномы, например, всего в три-четыре раза медленнее людей.

— А как же эльфы?

Тихо радуюсь успешно переведенному разговору.

— У эльфов стареет душа. Знаешь, малыш, это страшнее.

— А-а-а… — девушка на секунду задумалась, — А Звёздные?!

— Сейчас-то какая разница? — фыркаю с деланным безразличием. Она все-таки ухитрилась угадать. Да. Дети Звезды были единственной бессмертной расой. Просто потому, что в отличие от людей, эльфов, гномов или ундин не были ограниченны одной Стихией Сущности.