Газета "Своими Именами" №35 от 30.08.2011 - Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль)

С государственной точки зрения, Д. Ме-дведев не соответствует своей должности, как и В. Путин. Оба в военном ведомстве не понимают ровным счетом ничего, реформы, проводимые безголовым тандемом, нанесли армии только вред.

Обычно во всех военных бедах винят гражданского министра обороны А. Сердюкова. После взрывов на арсеналах в Башкирии и Удмуртии ему даже посоветовали добровольно уйти в отставку. Но самое большое недовольство людей вызывает военная реформа, которую обычно связывают с именем министра. Генштаб, в свою очередь, выступает исполнителем всех этих преобразований и никак не сопротивляется бредовым командам гражданских военачальников и «паркетых генералов Кремля».

Живучесть нынешнего режима обычно объясняют следующими факторами. Во-первых, «стартом» В. Путина с «второй чеченской войны» (август 1999 г. - март 2000 г.), когда маленький вождь почувствовал себя Наполеоном.

Во-вторых, постоянно растущими ценами на энергоносители.

В-третьих, (ошибочным) признанием успешности (относительно 90-х) экономического развития страны. Ряд экспертов формулирует этот аспект путинского президентства как стратегию «авторитарной модернизации». При этом «модернизация» (то есть некоторый прогресс) подразумевается экономическая, а «авторитаризм» (то есть некоторый регресс) – как феномен политический.

Если исключить 1992–1993 гг. как период «холодной гражданской войны» (с «горячей» фазой в октябре 1993-го) и 1994–1999 гг. как фазу адаптации (а потому и высокой нестабильности) новой политической системы, то мы получаем президентство В. Путина именно как реализацию президентства, ведущего нас к «демократии» и «рынку».

Сегодня имеет смысл говорить об итогах деятельности Путина с точки зрения решения ключевой задачи политического развития России, а именно ее политической модернизации и дальнейшего развития. В результате конституционных нарушений, реформы, предпринятые Путиным, обернулись для народа в известной степени никчемными и несущественными. Выигрыш достался политикам и представителям бизнес-элиты федерального уровня. Появился неконституционный орган, занимающийся координацией присутствия центра в регионах - президентские полпреды в семи федеральных округах. Тут особенно наглядно проявились выгоды нового административного деления. В ельцинской модели полпредства в каждом регионе было заложено неизбежное противоречие. Полпред в субъекте федерации либо конфликтовал с его главой, либо подпадал под его влияние. В обоих случаях это негативно сказывалось на отношениях «регион – центр». В новом формате семь полпредов выступают как семь «минипрезидентов». Они не привязаны ни к одному из субъектов округа (территориальное присутствие в тех или иных субъектах имеет, скорее, символическое значение) и выполняют не только функцию представительства центра (проникновения), но и функцию объединения всего властного механизма российской политической системы. Однако для преодоления кризиса интеграции потребовалась еще одна существенная реформа – введение нового порядка наделения властными полномочиями губернаторов. Статья 77 Конституции РФ определяет, что по совместным предметам ведения федеральное правительство и органы исполнительной власти субъектов федерации образуют «единую систему исполнительной власти».

Но введенная в середине 90-х практика прямых выборов президентов и губернаторов очевидным образом блокировала саму возможность создания такой системы.

Поэтому прямые выборы были заменены процедурой, которая повторяет утверждение главы федерального правительства на региональном уровне. Глава государства, который по Конституции имеет право приостанавливать действие актов региональной исполнительной власти (ст.85, ч.2), получил право предлагать кандидатуру главы исполнительной власти субъекта законодательному собранию. Таким образом, была получена интегрированная система исполнительной власти страны – своего рода «расширенное правительство», которое сегодня не вылезает из коррупционных скандалов. Видимо, построенная В. Путиным вертикаль власти, самостоятельно начала перевод политической системы в новый режим.

При этом население страны постоянно участвует в «прямых выборах власти» разных уровней, но вроде бы демократически избранная власть все менее заботится об интересах избирателей. «Эффективный» режим В. Путина оказывается совсем неэффективным в справедливом распределении общественных благ, о сравнении с коммунистическим строем СССР и речи быть не может.

Предпосылки для разрешения кризиса политического участия были созданы еще тогда, когда выборы членов Совета федерации и утверждение главы исполнительной власти субъекта были перенесены в региональные законодательные собрания.

Тем самым населению был послан сигнал: своих представителей в Совете федерации и своего регионального руководителя нужно выбирать не в режиме «митинговых сходок», а доверяя эту процедуру своим законодателям, что явилось прямым превышением В. Путиным своих полномочий.

Разумеется, казуистика потребовала изменения партийного законодательства для удержания власти в руках неспособного руководства. И партия власти становится основным репрезентантом политического участия, стремясь всеми способами очистить пространство от других партий. Обязательное членство было увеличено с 10 до 50 тысяч человек, потребовали наличие организаций не менее чем в 50 регионах. Потеряли право участвовать в выборах избирательные блоки. А избранные депутаты лишились права переходить в другие фракции. Так начала выстраиваться новая линия политического участия: избиратель-партия-власть под кодовым названием «наперсточники Кремля».

Партия власти как бы борется за голоса избирателей и предлагает им решение самых острых проблем. После выборов все забывается. В ходе нынешней думской кампании всех поразил феномен откровенного низкопробного популизма.

Фактически сегодня мы ясно видим полную капитуляцию либералов. Иначе и быть не могло: полная несостоятельность экономических и политических либеральных идей; страх перед тысячелетним прошлым, сдобренный укоренившейся в 90-е гг. могучей привычкой к бытовому комфорту; закрепленная готовность забыть про конституцию ради очередной порции балыка с хреном и совсем забыть о народе, выживающем в России.

Многие из либералов первого ельцинского призыва были людьми, искренне убежденными в исторической правоте либерализма, в необходимости “либеральной революции” в усталой стране, практически не знавшей «прелестей свободы». Но они думали об условиях жизни и труда для 10% россиян, готовых к решительным жизненным переменам, а забыли про 90%. Трагические провалы своей политики питерские политики прикрывают чаще всего обманом.

Они обманули 90% народа, щедро пообещав светлое будущее для всей страны, на самом деле не сделали ничего и уже не сделают.

Они неспособны работать на благо народа.

Н.П. ЗУБКОВ, вице-президент Фонда содействия ФСБ и МВД «Альфа»

ЦЕНТРАЛЬНАЯ АМЕРИКА КАК ПРОДУКТ РЫНОЧНОЙ ЭКОНОМИКИ

Латинская Америка была, начиная с XIX века, эталоном либеральной рыночной экономики. В отличие от царской России и других европейских стран того времени, там не было «стесняющего предпринимательство государственного контроля». Сегодня она даёт сценарии развития, что происходит со странами, где свободный рынок развивался в течении более столетия.

Когда мировые цены на экспортные товары, часто это была монокультура – бананы, кофе, пшеница, натуральный каучук, - были высоки, власти били себя кулаком в грудь: это мы хорошо руководим страной! Аргентина, разбогатевшая на американских закупках продовольствия по ленд-лизу, в 1947 году по доходу на душу населения являлась 7-й страной мира. Тогдашний её президент Перон жаловался на тяжёлую экономическую проблему: кладовые государственного банка были недостаточно вместительны, чтобы хранить быстро растущее пополнение золотого запаса страны.

Когда мировые цены рушились, власти кричали: мы тут не причём, это всё мировой кризис! Иногда начинались мятежи и восстания, как это было в Сальвадоре в 1932 году.

Сегодня аналогичная ситуация на Украине, экономика которой полностью зависит от пилообразных колебаний мировых цен на сталь.

В начале XIX века Коста-Рика, Никарагуа, Гондурас, Сальвадор и Гватемала являлись единым государством – «Объединёнными провинциями Центральной Америки». Затем центробежные силы мирового рынка, а также интересы противоборствующих иностранных держав разорвали единое государство, аналогично тому, как это было с СССР. Сегодня предпринимается очередная по счёту попытка центральноамериканской интеграции. Прек-расная возможность воочию увидеть сценарий, по которому будет, или не будет, развиваться интеграция СНГ, тем более что сегодня для нас эти страны ввели безвизовый режим.