Учителя и путь - Чарльз Ледбитер

Делать что-либо во имя Учителя — один из самых верных стимулов. Нам следует помнить, что совершая доброе дело, думая об Учителе, мы вызываем в нём отклик, поскольку он намного чувствительнее к мысли, чем обычные люди. Если человек думает о своём друге, находящемся на расстоянии, то мысль достигает этого друга и влияет на него, так что друг тоже думает о пославшем мысль, если конечно его ум не занят в это время чем-то другим. Но как бы ни был занят Учитель, мысль, направленная к нему, оставляет определённое впечатление, и хотя он может в этот момент и не уделить этому внимания, контакт состоялся, он узнает об этом и пошлёт в качестве отклика свою любовь и свою энергию.

Иногда задают вопрос — за какую же работу следует взяться. Ответ таков — всякое доброе дело — работа Учителя. Каждый может выбрать то, что ему по силам. В добавление к этому, часть работы ученика должна состоять в приготовлении себя к большей ответственности, которой он будет облечён в будущем. Обязанности повседневной жизни часто сочетают оба этих аспекта, поскольку дают замечательную тренировку и обучение тем, кто выполняет их хорошо; предоставляют они много случаев и помочь другим людям в совершенствовании их характера и их идеалов, что по сути и есть дело Учителя. Самые разнообразные занятия повседневной жизни могут вполне соответствовать нашему устремлению служить Учителю, когда мы научимся делать всё ради него и во имя его.

Ход обычный жизниНаш ежедневный кругДела, что кажутся столь утомительнымиВсе могут совершаться ради ГосподаВсе могут принять в нём участиеИ нет такого даже самого низкого человекаКто с таким настроем, Господа радиНе стал бы ярок и чистДаже работа слугиС такой установкой божественнаИ подметающий комнату ради божественного законаДелает это малое дело прекрасным(Преп. Джордж Херберт, 1593)

Работа Учителя не есть что-то особенное, оторванное от наших ближних. Можно воспитать хороших детей, которые будут в свою очередь служить ему, можно делать деньги, чтобы использовать их для служения ему, добиться власти, чтобы помогать ему — всё может быть частью этой работы, но всё же делая все эти вещи ученик должен остерегаться самообмана и проверять, не прикрывает ли он святостью имени Учителя подспудное эгоистическое желание денег и власти. Ученик должен осмотреться, какая работа в его силах. Он не должен манкировать скромными делами, думая "я слишком хорош для этого". В деле Учителя нет неважных частей, хотя некоторые части более трудны, чем другие, а потому требуют особой подготовки или необычных способностей.

В то же время совершаются организованные усилия, к которым Учителя проявляют особый интерес. Самым первостепенным из этих дел является Теософическое Общество, которое было основано по их указанию, чтобы служить их целям. Так что несомненно, то, что можно сделать для своей теософской ложи, будет самым лучшим делом. Во многих случаях вполне может статься, что такой возможности не выдаётся, тогда нужно искать какой-то иной путь служения. Учителя глубоко заинтересованы в деятельности сомасонства и либеральной католической церкви, но о великой оккультной работе, которую проводят эти движения, я расскажу позже. Есть "Орден звезды на востоке", который занят приготовлением к приходу Мирового Учителя, а также множество движений, созданных ради молодых людей, среди которых ведущую роль занимает "Орден круглого стола". К этому следует добавить деятельность на ниве образования по новым направлениям, и работу с такими движениями, как скаутские организации для мальчиков и девочек. Движение бойскаутов достойно всяческой поддержки, поскольку готовит мальчиков в духе чести, помощи и полезности, развивая в них те самые качества, которые впоследствии понадобятся им для служения Учителям. Это и в физическом, и в духовном отношении более ценно, чем образование, даваемое в обычной школе. Не лишено значения и то, что президент нашего общества занимает пост почётного вожатого скаутов в Индии и сделал многое для распространения этой организации.

Очень многое можно сделать и вне связи с какими-либо организациями. Например, красота оказывает на человеческую жизнь неоценимо возвышающее влияние, поскольку красота — это проявление Бога в природе, так что даже палисадники тех, кто стремится работать в этом направлении должны быть приметны своей ухоженностью и красотой. Многие не заботятся об этих мелочах — они неопрятны, всюду оставляют за собой след из мусора, но всё это указывает на характер весьма далёкий от духа Учителя.

И если мы будем работать по тем же линиям, по которым работает Учитель, то будем приходить во всё большее созвучие с ним, и мысли наши будут походить на его мысли. Это приблизит нас к нему и в мысли, и в действии, чем мы привлечем его внимание, потому что он всё время наблюдает за миром для того, чтобы отыскать тех, которые будут полезны в его работе. Заметив на нас, он тут же приблизит нас к себе для более тесного и тщательного наблюдения. Обыкновенно для этого приводят человека в соприкосновение с тем, кто уже стал его учеником. Так что в прямых попытках привлечь внимание Учителя нет никакой необходимости.

Е. П. Блаватская говорила нам, что когда человек присоединяется к внешнему Теософическому Обществу, Учитель смотрит на него, и далее она сказала, что часто Великие направляют людей для присоединения к Обществу вследствие их прежних жизней. Так что, по всей видимости они уже много знают о нас, прежде чем мы хоть что-нибудь узнаем о них. Адепт никогда ничего не забывает. По-видимому, он всегда помнит всё, что бывало с ним, и, если он даже случайно взглянет на человека, он уже никогда не пропустит его. Когда человек входит во Внутреннюю Школу, образуется определенная связь — пока что не прямо с адептом, но сначала с внешним главой школы, а через неё с внутренним главой, её Учителем.

Связь с внешним главой увеличивается и укрепляется с каждым дальнейшим шагом в Школе. На начальных ступенях это лишь лёгкая связь; с принятием обета вступления в Школу она становится более определенной; те же, которые произносят обеты высшей ступени, привлекаются еще ближе. Это обнаруживается, главным образом, в утолщении мысленной линии, соединяющей каждого члена Школы с внешним главой, так как он постоянно думает о ней во время медитации. Это поддерживает яркую и крепкую связь.

Внешний Глава стала единой со своим Учителем, и потому в этом отношении связь с ней — это связь с Учителем. Все находящиеся во Внутренней Школе находятся в соприкосновении с её Учителем, Учителем Морья, хотя часто они работают не по тем линиям, что он, и когда будут приняты на испытание, станут учениками других Учителей. Однако, при указанных обстоятельствах они получат через эти каналы влияние своего собственного будущего Учителя, потому что адепты, даже живя отдельно друг от друга физически, находятся в столь тесном контакте, что быть связанным с одним из них действительно означает связь со всеми. Нам это кажется окольной связью, но она куда менее опосредованная, чем мы думаем, в силу изумительно близкого единства между великими на высших планах.

Даже на этой ранней ступени косвенной связи через внешнего главу, Учитель может в некоторой мере действовать через каждого из этих людей, если того пожелает. Но не в его обычае посылать свою силу через не совсем приготовленный проводник, и обычно он этого не делает. Но он как бы сознает всех, находящихся в его школе, и это иногда выражается в том, что он посылает им мысли помощи, когда они делают для него какую-нибудь работу. Я знал случай, когда он использовал читавшего лекцию члена школы для того, чтобы дать людям новую идею. Конечно, чаще он делает это через своих учеников, но это, несомненно, делалось и через других.

Когда учащийся поймет всё это, он уже не будет спрашивать, что ему делать, чтобы привлечь внимание Учителя. Он поймет, что совсем не нужно стараться делать это и нечего бояться, что на кого-нибудь не обратят внимания.

Я очень хорошо помню относящийся к этому случай из ранних времен моей собственной связи с Великими. Я знал на физическом плане человека с обширной эрудицией и с самым святым характером, вполне верившего в существование Учителей и посвятившего свою жизнь выработке в себе качеств для служения им. Он казался мне человеком, во всех отношениях настолько годным для ученичества и во многом настолько очевидно превосходившим меня, что я не мог понять, почему он еще не получил признания. Так как я был новичком в этой работе и невежественен, то однажды, воспользовавшись благоприятным моментом, я смиренно и как бы извиняясь упомянул о нем Учителю, намекнув, что он, пожалуй, был бы хорошим инструментом. Добродушно-веселая улыбка мелькнула на лице Учителя, и он сказал: