Учителя и путь - Чарльз Ледбитер

Я очень хорошо помню относящийся к этому случай из ранних времен моей собственной связи с Великими. Я знал на физическом плане человека с обширной эрудицией и с самым святым характером, вполне верившего в существование Учителей и посвятившего свою жизнь выработке в себе качеств для служения им. Он казался мне человеком, во всех отношениях настолько годным для ученичества и во многом настолько очевидно превосходившим меня, что я не мог понять, почему он еще не получил признания. Так как я был новичком в этой работе и невежественен, то однажды, воспользовавшись благоприятным моментом, я смиренно и как бы извиняясь упомянул о нем Учителю, намекнув, что он, пожалуй, был бы хорошим инструментом. Добродушно-веселая улыбка мелькнула на лице Учителя, и он сказал:

"О, вам не стоит опасаться, что вашего друга проглядят — пропустить не могут никого. Но в данном случае имеется еще не проработанная карма, которая в настоящий момент не даёт принять ваше предложение. Скоро ваш друг уйдёт с физического плана и вернётся на него снова. Тогда искупление будет завершено и то, что вы желаете для него, станет возможным."

И тогда Учитель с той мягкой добротой, которая столь характерна для него, еще теснее слил мое сознание со своим собственным и, подняв его на более высокий план, чем тот, которого я в то время мог достигнуть, показал мне, как Великие смотрят на мир. Предо мною лежала вся Земля с её миллионами в большинстве неразвитых, и потому незаметных душ. Но если среди этой массы оказывался кто-то, находящийся хотя бы на дальних подступах к той точке, когда ему могло быть найдено определённое применение, он виделся на фоне других подобно огню маяка во тьме ночи.

"Теперь вы видите, — сказал Учитель, — насколько невозможно проглядеть кого-либо, находящегося в пределах измеримой дистанции от принятия в качестве испытуемого".

С нашей стороны нам не остается ничего, кроме как упорно работать над улучшением нашего характера и всячески стремиться — путём изучения теософических трудов, саморазвития и бескорыстной преданности интересам других — сделать себя достойными той чести, которой мы желаем, в полной уверенности, что как только мы будем готовы, признание наше не замедлит явиться. Но до тех пор, пока нас нельзя будет рационально использовать, т. е. пока затрачиваемая на нас сила не будет приносить в наших поступках, по крайней мере, столько же, сколько она принесла бы в другом месте, то со стороны Учителя было бы нарушением долга привлекать нас к тесной связи с собою.

Мы можем быть совершенно уверены, что из этого правила на самом деле не бывает никаких исключений, даже если нам иногда кажется, что мы таковые видели. Человек может быть принят адептом на испытание даже тогда, когда в нем есть явные недостатки, но мы можем быть уверены, что в нем есть невидимые извне хорошие качества, которые более чем уравновешивают поверхностные недостатки. Лишь Учитель может судить, как влияют эти недостатки на нашу для него полезность. Мы не можем точно сказать, в какой мере наши слабости могут повлиять на его работу, но сам он, глядя на проблему сверху, может ясно видеть все действующие факторы, так что его решение всегда справедливо и является лучшим с точки зрения интересов всех. Сентиментальным соображениям нет места в оккультизме, который всегда определялся как апофеоз здравого смысла и действовал всегда так, чтобы принести величайшую пользу самому большому числу людей. Изучая его, мы узнаём о многих новых фактах и силах, и перестраиваем свои жизни в соответствии с этим новым знанием.

В конце концов, это никоим образом не отличается от нашей практики на физическом плане (или от того, каковой она должна быть). Новые научные открытия делаются постоянно, и мы пользуемся ими и приспособляем к ним свою жизнь. Почему же нам не делать то же самое, когда открытия происходят на высших планах и связаны с жизнью внутренней? Понимание законов природы и жизнь в гармонии с ними — путь к спокойствию, здоровью и прогрессу, и духовному, и физическому.

Ещё одно соображение, которое иногда оказывает здесь влияние, это действие закона кармы. Как и у всех нас, у Великих Учителей Мудрости есть длинный ряд лежащих позади жизней. Как и все прочие люди, они установили некоторые кармические связи, и порой получается, что какому-нибудь человеку причитается с них за какую-либо давно оказанную услугу. В исследованных нами линиях прошлых жизней мы иногда встречались с примерами подобной кармической связи.

То, что Учитель должен быть осмотрительным в выборе кандидатов на ученичество — это очевидная необходимость. Это так не только из-за того, что негодный ученик не лучшим образом повлияет на его собственную работу, но также и потому, что гуру несёт определённую ответственность за ошибки своего челы. Блаватская пишет об этом следующее:

"Есть один важный факт, о котором должен быть осведомлён изучающий, а именно — о той огромной, почти беспредельной ответственности, которую Учитель принимает на себя ради ученика. От гуру Востока, которые учат открыто или тайно, и до немногих каббалистов в западных странах, которые отваживаются преподавать своим ученикам элементы Священной Науки, — а эти западные иерофанты зачастую сами не ведают той опасности, которой они подвергаются, — все такие учителя до единого подчинены одному и тому же непреложному закону. С момента, когда они действительно начинают обучение, с того мгновения, как они наделяют своих учеников любой силой — психической, ментальной или физической, — они берут на себя все грехи этих учеников, связанные с оккультными науками, будь то действие или бездействие, вплоть до того момента, когда посвящение превращает ученика в Учителя и делает его ответственным в свою очередь… Таким образом понятно, почему Учителя так сдержанны и почему челы должны пройти семилетнее испытание, чтобы доказать свою пригодность и развить качества, необходимые для безопасности как Учителя, так и ученика."[9]

"Духовный гуру, взяв ученика за руку, ведёт его и знакомит с совершенно неизвестным ему миром… Даже в повседневной жизни родители, няни, наставники и гувернёры обычно считаются ответственными за привычки и будущую нравственность ребёнка… И пока ученик слишком несведущ, чтобы быть уверенным в своём видении и способности распознавания, разве не будет естественным, что именно его руководитель должен быть в ответе за грехи того, кого он ввёл в эти опасные области?"[10]

Как мы увидим из следующих глав, человек, входя в тесные отношения с Учителем, обретает больше сил, чем имел до этого. Поэтому ставший учеником способен сделать больше пользы, но также он может сделать и больше вреда, если ему случится направить свою силу в неверном направлении. Очень часто начинающий ученик не сознаёт силы своей собственной мысли. Обычный человек с улицы может думать какую-нибудь глупость или неправду без всяких серьёзных последствий, потому что не умеет мыслить сильно; он может думать плохо о ком-либо другом, не производя на него какого-либо значительного эффекта. Но если ученик, несущий в себе силу своего учителя и долгой практикой медитации научившийся её применять, поймёт другого человека неправильно и подумает о нём плохо, его сильный мысленный поток вредно подействует на него и может даже серьёзно испортить ход его жизни.

Если жертва действительно обладала каким-то нежелательным качеством, мощная мысль ученика о нём это качество только усилит, если же этого качества не было, та же мыслеформа может подбросить идею о нём и легко пробудить его, если оно было латентным — прорастить семена того растения, даже признаков которого не было видно. Иногда ум человека находится в равновесии между склонностями к добру или злу, и в таком случае удар живой мыслеформы извне может склонить чаши весов в какую-либо сторону, побудив нашего более слабого брата к порядку действий, результат которых, хороший или плохой, может сказываться на протяжении многих воплощений. Как же осторожен должен быть ученик, следя, чтобы усовершенствованная сила мысли, которой наделил его Учитель, применялась всегда на то, чтобы укрепить, а не ослабить тех, на кого она направлена!

Всё зависит от той формы, в которую отливается мысль. Конечно, подразумевается, что намерения ученика всегда самые благородные, но вот в исполнении их могут проявиться недостатки. Представьте, например, что наш более слабый брат подвержен пороку невоздержанности. Если ученику случится обратить свою мысль в направлении этого человека, то она может принять несколько разных направлений. Будем надеяться, что он не станет презирать этого человека за его слабость, и не отшатнётся от него в отвращении. Но вполне возможно, что он подумает: "Что за ужасное преступление — его пьянство, как страшны его последствия для его жены и детей! Как можно быть столь невнимательным, эгоистичным, жестоким?" Каждое слово здесь — правда, это вполне разумная мысль, обстоятельства её оправдывают, и её нельзя назвать недоброй, тем не менее, она не помогает жертве. Каким бы верным и безупречным ни было это заявление, всё же главное в нём — обвинение грешника, и эффектом такой мыслеформы будет то, что она ещё дальше ввергнет его в эту трясину. Почему бы не принять более действенное направление ментального действия — "Я призываю Бога, что в этом человеке, я призываю его высшее Я утвердиться и победить слабости низшего я, сказать — я могу и повелеваю"? Если сделать так, что преобладающей идеей будет не осуждение, а ободрение, то в результате эта мысль не вгонит страдающего в ещё большую депрессию, а поможет ему самому выбраться из болота безнадёги на твёрдую почву мужества и свободы.