Полководец - Владимир Карпов

Учение прошло спокойно, без каких бы то ни было осложнений. С той поры новый командарм перестал меня испытывать и относился ко мне с полным доверием.

– Какую операцию вы тогда готовили?

– Не готовили, а проводили. Наступали на Витебск. Это было наступление, в успех которого мы сами не верили. Не было сил, армия выдохлась. Но был приказ наступать, и мы его выполняли.

– Неужели в штабе фронта не видели бесполезности ваших усилий?

– Там все видели и все понимали, поэтому и приказывали. Дело в том, что южнее и севернее нашего Западного фронта другие фронты наступали, и вот мы своими действиями должны были не дать противнику возможности перебросить туда резервы из группы армий «Центр». Эту задачу мы и выполнили.

– Был ли какой-то более широкий замысел у Петрова?

– Он нам об этом не говорил. Но, думаю, он стремился, выполняя приказ о наступлении, одновременно восстановить силы армии и по-настоящему ударить на Витебск. Петров очень много времени уделял обучению войск в тылу. Прибывающее пополнение не распылял, а накапливал. И учил. Настойчиво и последовательно.

– Какие это дало результаты?

– Не успел он реализовать свои планы.

– Почему?

– На Западный фронт в первой декаде апреля прибыла комиссия Государственного Комитета Обороны, в ней были Маленков, Штеменко, Щербаков.

– Представительная комиссия! Такую посылают при очень серьезных упущениях. Что же разбирала эта комиссия?

– Она занималась деятельностью Западного фронта. Я уже говорил: соседние фронты наступают, а мы топчемся на месте или ползем еле-еле вперед. Комиссия поняла, что мы не виноваты – не было у нас достаточно сил, но все же вскоре после ее возвращения в Москву была издана директива Верховного Главнокомандующего, согласно которой Западный фронт расформировывался и создавались два новых фронта – 2-й и 3-й Белорусские. Командующим 3-м Белорусским назначался генерал Иван Данилович Черняховский, а 2-м Белорусским – генерал Иван Ефимович Петров. Нам жалко было расставаться с нашим командармом, за короткое время всем пришлась по душе его строгая требовательность, подкрепленная большим опытом и высокой образованностью…

Хочется обратить внимание читателей на выводы и предложения комиссии ГКО, и особенно на выбор кандидатуры командующего новым фронтом. Западный фронт расформирован, остались без должности его командующий, заместители. Кроме них, кандидатами на пост комфронта могли быть командующие армиями, детально знавшие обстановку и войска на этом участке. Я уж не говорю о том, что в резерве Ставки, наверное, было немало достойных кандидатур. Но по предложению комиссии ГКО назначили Петрова.

Это с несомненностью свидетельствует о том, что Петров пользовался большим авторитетом, его талант и знания высоко ценились партией и военным руководством, – ведь выбор этот сделала смешанная комиссия, состоящая из партийных и военных деятелей. Последнее слово конечно же было за Сталиным, и то, что он утвердил кандидатуру Петрова, еще раз доказывает: Верховный, несмотря ни на что, все-таки высоко ценил способности Ивана Ефимовича. Учитывались при этом, наверное, и те трудности, которые неизбежны при организации нового фронта, и, главное, те крупные задачи, которые – в перспективе – командующему этим фронтом придется выполнять. «Опальные» же, как правило, работают с удвоенной энергией! А может быть, стала очевидна и несправедливость снятия Петрова? Потому что только в эти апрельские дни, когда работала комиссия ГКО, на юге наконец была освобождена Керчь. Прошло больше двух месяцев после того, как Петров был отозван с окраины этого города. Вот сколько времени понадобилось для того, чтобы преодолеть оставшиеся несколько сот метров до центра Керчи и двинуться наконец в глубь Крымского полуострова!

В общем, высокое назначение состоялось. Справедливость вроде бы взглянула в сторону Петрова, но пока только взглянула, полностью не повернулась – звание генерала армии Петрову восстановлено не было.

Командующий 2-м Белорусским фронтом

В апреле, к тому дню, когда генерал-полковник Петров был назначен командующим 2-м Белорусским фронтом, общая линия советско-германского фронта выглядела так. На юге соединения Красной Армии вышли на границу Румынии и уже нацеливали свои удары на Бухарест. Их соседи справа отбросили гитлеровцев от Днепра и подступили к предгорьям Карпат. На севере, полностью освободив Ленинград от блокады, наши войска вышли к Чудскому озеру, Пскову и Новоржеву. Таким образом, между этими флангами, продвинувшимися далеко на запад, оставался огромный выступ в сторону Москвы. Его называли «Белорусский балкон». Передняя часть этой дуги проходила по линии городов Витебск – Рогачев – Жлобин и находилась не так уж далеко от Москвы.

Гитлеровские части в этом выступе (это была группа армий «Центр», в которую входило более шестидесяти дивизий) преграждали советским войскам путь на запад. И кроме того, фашистское командование, располагая там хорошо развитой сетью железных и шоссейных дорог, могло быстро маневрировать и бить во фланги наших войск, наступающих южнее и севернее этого выступа. С него же авиация противника наносила бомбовые удары по советским группировкам на севере и на юге. Не исключена еще была и возможность налетов на Москву.

В то же время войска в этом выступе и сами, благодаря такому положению, находились под угрозой наших фланговых ударов с юга и с севера и, следовательно, под угрозой окружения. Но, для того чтобы осуществить окружение такого масштаба, нужны были огромные силы. Советским войскам для этого надо было разгромить в Прибалтике группу армий «Север», на Украине группу армий «Северная Украина», и только после этого можно было охватить с двух сторон группу армий «Центр».

Гитлеровское командование предвидело такой ход наших действий. Генерал-фельдмаршал Модель, возглавлявший группу армий «Северная Украина», например, категорически утверждал, что наступление русских начнется через его левый фланг ударом под основание «Белорусского балкона». И Модель не слишком ошибался. Это направление действительно было очень выгодным для нас. С ликвидацией «Белорусского балкона» советские войска не только уничтожили бы одну из крупнейших групп армий «Центр» и освободили бы многострадальную Белоруссию, находившуюся три года в оккупации, но и, освободив Польшу, вышли бы кратчайшим путем к границе фашистской Германии и перенесли боевые действия на ее территорию.

Именно поэтому советское Верховное Главнокомандование приняло решение осуществить сложнейшую операцию и начало подготовку к ее проведению. Одним из мероприятий такой подготовки и было разукрупнение Западного фронта, о котором шла речь выше, разделение его на 2-й и 3-й Белорусские фронты, что повлекло за собой назначение новых командующих и других ответственных лиц, создание фронтовых управлений, перегруппировку войск и другие значительные преобразования.

Представителем от Генерального штаба для проведения всей этой работы был назначен генерал С. М. Штеменко. Вот что он пишет:

«…Я выехал из Москвы вместе с моим товарищем по академии Иваном Даниловичем Черняховским. К вечеру 14 апреля мы прибыли в местечко Красное, где до того располагался командный пункт Западного фронта. Там нас уже поджидал Иван Ефимович Петров. Он был известен в наших Вооруженных Силах как вдумчивый, осторожный и в высшей степени гуманный руководитель с весьма широкой эрудицией и большим войсковым опытом. Имя его неразрывно связывалось с героической обороной Одессы и Севастополя.

В отличие от Петрова И. Д. Черняховский тогда еще не пользовался широкой популярностью. Но он отлично зарекомендовал себя на посту командующего армией, имел основательную оперативную подготовку, превосходно знал артиллерию и танковые войска. Был молод (38 лет), энергичен, требователен и всей душой отдавался своему суровому и трудному делу.

Мы сразу же приступили к работе и в течение нескольких дней решили все организационные вопросы. Управление бывшего Западного фронта целиком перешло к Черняховскому, и он оставил свой КП в Красном, а И. Е. Петрову пришлось формировать фронтовой аппарат заново и перебираться в район Мстиславля».

Хочу обратить внимание на последние слова в этой цитате. Читатель уже имеет представление о сложности работы в масштабах фронта и, я надеюсь, без труда представляет, что значит создать новый фронтовой аппарат, то есть штаб фронта. Это огромная организация, состоящая из многих управлений и отделов, включающая в себя сотни офицеров, специалистов по самым различным отраслям военного дела. Создать штаб фронта вообще непросто, а в короткое время тем более. Еще труднее организовать и наладить его работу таким образом, чтобы люди, недавно находившиеся в других штабах и частях, занимавшиеся другой работой, за короткий срок стали бы понимать друг друга, освоились с совсем новой обстановкой и были бы способны руководить боевыми действиями в таких крупных масштабах, каких требует фронт.