Властелин колец - Джон Толкин

– Что тебе известно об этих всадниках, Арагорн?[322] — допытывался он. — Не смерти ли мы ждем, тут сидючи?

– Я бывал у них, — ответил Арагорн. — Они горды и своевольны, но сердце у них открытое, щедрое и благородное. Они храбры, но не жестоки; не слишком учены, но ум их остер; книг не пишут, зато поют песни, как певали в давние дни, до наступления Темной Годины[323], все дети человеческого племени. Но я не знаю, что творилось тут в последнее время и какой выбор сделали роханцы. С севера их искушает предатель Саруман, а с востока грозит Саурон… Роханцы издавна водили дружбу с гондорцами, хотя в их жилах течет разная кровь. Когда–то давно, в забытые годы, роханцев привел сюда с севера Эорл Юный[324]. Ближе всего к ним по крови племя Бардингов из Дейла и Беорнингов из Пущи, среди которых много высоких светловолосых мужей, с виду очень похожих на всадников Рохана. Во всяком случае, орков роханцы не жалуют.

– Но Гэндальф говорил, будто роханцы, по слухам, платят дань Мордору, — вспомнил Гимли.

– Боромир этому не верил, не верю и я, — сказал Арагорн.

– Скоро мы узнаем правду, — остановил их Леголас. — Они уже близко.

Наконец даже Гимли услышал вдали топот копыт. Всадники, держась орочьего следа, свернули от реки к холмам. Неслись они как ветер.

Над степью зазвенели резкие звонкие голоса. Всадники внезапно пришпорили коней и с громовым топотом понеслись вперед. Предводитель повернул на юг и повел отряд в объезд холма. Ряд за рядом скакали они мимо — сильные, опьяненные скачкой, облаченные в кольчуги.

Серые бока статных, выносливых роханских коней лоснились, гривы на гордых шеях были заплетены в косицы, длинные хвосты развевались по ветру. Всадники — высокие, крепкие, длинноногие — не уступали своим коням. Из–под легких шлемов струились светлые, как лен, волосы, заплетенные в длинные косы; лица были умны и суровы. В руках у роханцев покачивались длинные копья с ясеневыми древками, за плечами красовались цветные щиты, у пояса висели мечи, блестящие кольчуги доставали до колен.

Галопом, по два в ряд, мчались они мимо холма — и, хотя время от времени то один, то другой всадник приподнимался в стременах и оглядывался по сторонам, никто, казалось, не замечал чужаков, молча сидевших на траве. Отряд уже почти миновал холм, когда Арагорн внезапно выпрямился во весь рост и громко крикнул:

– Что нового на севере, всадники Рохана?

С достойным изумления искусством и быстротой всадники осадили коней, развернулись и окружили незнакомцев. Друзья оказались в широком, медленно сжимавшемся кольце роханцев. Арагорн стоял не двигаясь; Гимли и Леголас остались сидеть, гадая, какой оборот примут события.

Неожиданно всадники безо всякой команды остановились. Копья их были направлены на чужестранцев. Некоторые из воинов натянули луки. Предводитель, на голову выше всех остальных, в шлеме с белым конским хвостом[325], выехал вперед; конец его копья почти коснулся груди Арагорна. Арагорн не шелохнулся.

– Кто вы и зачем здесь? — грозно вопросил всадник на Общем Языке. Выговор и мелодия речи сразу напомнили эльфу и гному о гондорце Боромире.

– Меня зовут Бродяга–Шире–Шаг, — ответил Арагорн. — Я прибыл с дальнего севера и охочусь на орков.

Предводитель соскочил с седла. Перебросив копье одному из воинов, который тут же подъехал ближе и спешился вслед за ним, он выхватил меч и встал перед Арагорном, пристально и не без удивления его разглядывая. Наконец он заговорил снова:

– Сперва я подумал, что вы сами орочьей породы, но теперь вижу, что ошибся. Однако ты, должно быть, не знаешь орков! Кто же охотится на них с таким отрядом? Они ловки в бою, хорошо вооружены, а кроме того, на этот раз их было много. Если бы ты с ними повстречался, то превратился бы из охотника в дичь! Право же, в тебе есть что–то странное, Бродяга! — Он устремил на Следопыта пронзительный светлый взгляд. — Бродяга — разве это имя?.. И одежда на тебе странная. Может, ты вырос из–под земли? Как могли мы вас не заметить? Или вы из эльфов?[326]

– Нет, — ответил Арагорн. — Только один из нас эльф — Леголас из далекой Черной Пущи. Но мы все побывали в Лотлориэне и получили дары от Владычицы Золотого Леса в знак ее благосклонности.

Роханец посмотрел на друзей с еще большим удивлением, но взгляд его стал жестче.

– Значит, в Золотых Лесах и вправду живет Владычица, о которой говорится в старых сказках! — воскликнул он. — Я слышал, мало кому удается вырваться из ее сетей! Поистине мы живем в странное время. Но если вы снискали благоволение эльфийской Владычицы, то, должно быть, и сами сплетаете обманные чары и не чужды волшбе! — Внезапно он холодно и в упор взглянул на Леголаса и Гимли. — А вы почему молчите, чужеземцы? Или у вас нет языка?

Гимли встал и широко расставил ноги; рука его крепко сжала рукоять боевого топора, темные глаза сверкнули.

– Назови сперва свое имя, всадник! Тогда я открою тебе свое и скажу еще кое–что в придачу, — гордо молвил он.

– Чужестранцу следовало бы представиться первым, — молвил роханец, глядя на гнома сверху вниз. — Но будь по–твоему. Я — Эомер, сын Эомунда, Третий Маршал Марки.[327]

– Тогда, Эомер, сын Эомунда, Третий Маршал Марки, послушай гнома Гимли, сына Глоина, и впредь остерегись сорить безумными словами. Ты клевещешь на ту, чья красота и благородство далеко превосходят твое жалкое разумение, и тебя извиняют лишь молодость и незрелость ума!

Глаза Эомера вспыхнули; кольцо воинов сомкнулось вокруг чужеземцев теснее, а роханские копья почти коснулись лориэнских плащей.

– Я снес бы тебе голову вместе с бородой, господин гном, будь ты чуть–чуть повыше! — воскликнул Эомер в ярости.

– Он не один здесь! — тут же отозвался Леголас, мгновенно натянув лук. — Ты умрешь прежде, чем нанесешь удар!

Эомер занес меч, и дело закончилось бы кровопролитием, если бы Арагорн не встал между Эомером и Гимли с поднятой рукой.

– Прости нас, Эомер! — проговорил он. — Когда ты узнаешь о нас немного больше, ты поймешь, почему разгневались мои спутники. Мы не хотим зла ни Рохану, ни его народу, ни всадникам, ни лошадям. Выслушаешь ли ты нас, прежде чем нанести удар?

– Хорошо, — ответил Эомер, опуская меч. — Но учти, в наше смутное время незваным гостям заносчивость не к лицу. Я требую, чтобы ты назвал свое настоящее имя!

– Прежде скажи, кому ты повинуешься, — молвил Арагорн. — Друг ты или враг Саурону, Черному Повелителю Мордора?

– Я служу своему господину — королю Рохирримов Теодену, сыну Тенгела, — ответил Эомер. — Мы не подчиняемся далекому Черному Властелину, но и не вступили пока в войну с ним. Однако если вы бежите от него, лучше вам покинуть эти земли. На границах наших неспокойно, нам угрожают, но мы хотим только одного — свободы. Мы желаем жить, как жили всегда, владеть, чем владели, и не хотим гнуть спины перед чужеземным властителем, неважно, добрым или злым. В лучшие времена мы были гостеприимнее, но теперь чужаки должны быть готовы к тому, что разговор с ними будет коротким и неласковым. Говори! Кто ты? Кому служишь? Кто послал тебя в наши степи охотиться на орков?

– Я не служу никому из смертных, — ответил Арагорн, — но слуг Саурона преследую везде, где ни встречу. Орков я знаю, как мало кто из людей, и, будь у меня выбор, я охотился бы на них иначе. Орки, по следу которых мы идем, взяли в плен двоих наших друзей. В таких случаях человек, если у него нет коня, отправляется в погоню на своих двоих и не спрашивает ни у кого разрешения. Не считает он и врагов — разве что лезвием меча. Ибо я не безоружен!

Он отбросил плащ. Блеснули эльфийские ножны, и в руке у Арагорна огнем засверкал Андарил.

– Элендил! — громовым голосом воскликнул Арагорн. — Я — Арагорн, сын Араторна, по прозванию Элессар, или Эльфийский Камень; по рождению своему я — дунадан, наследник Исилдура, сына Элендила, древнего владыки Гондора. Перед тобой Меч, Что Был Сломан И Выкован Заново! Выбирай же — поможешь ты мне или помешаешь?

Гимли и Леголас в изумлении смотрели на своего друга. Таким они его еще не видели. Казалось, Арагорн внезапно вырос, а Эомер съежился. В лице Арагорна на мгновение явились такие власть и величие, что гному с эльфом невольно вспомнились лики древних каменных королей, стоящих на границе Гондора. На миг Леголасу почудилось даже, что на челе Арагорна белыми искрами засверкал королевский венец.

Эомер отступил. Недоверие в его взгляде сменилось благоговением. Он склонил гордую голову.

– Воистину, непонятные настали времена, — пробормотал он. — Живые сны и легенды вырастают на пути прямо из травы!.. Но скажи мне, о господин, что привело тебя в наши земли? Что означали темные слова пророчества? Боромир, сын Дэнетора, вот уже много дней как ушел искать ответа на этот вопрос, но конь, которого мы одолжили ему, вернулся без седока. Какие вести принес ты нам из северных земель?