Юность в Железнодольске - Николай Воронов

Шлак, который остался в канаве, пузырился. Он ускользал из-под замершей в наклоне пушки желтым, как охра, прекратившим беситься ручьем.

— Не было страшно? — спросил Вячеслава вдруг ставший горделивым отец.

— Почему?

— Конец-то плавки — вроде извержения вулкана. Тебе, сынок, ежели ты возле печки не робеешь, подходит здесь.

— Пап, в Америке люди из городов прут, а у нас наоборот. Почему?

— Америка нам не пример.

— Дело не в примере. Понять хочется. Передвижение человеческих масс.

— Должно, заработки притягивают? Еще, может, какие выгоды и экономические расчеты.

— Американцы, конечно, ловкачи по части выгод и расчетов. Но, пап, если бы люди на свете во всем преследовали выгоду, они бы превратились в жадных и грязных чудовищ. Тициановская «Венера» олицетворяет красоту. Купили ее не кто-нибудь, а те же американцы.

— Они богаты.

— Богачей много. Третьяковых да Строгановых единицы. Пап, конечно, они переезжают в маленькие местечки от ядовитого воздуха, от убийственных шумов и сутолоки к чистой воде, к природе. И условия там, конечно, есть для проявления способностей, для духовного развития, для интересной жизни потомков.

— Возможно, так.

— Пап, я ищу выход. Ты знаешь, в Слегове меня поразил парниковый комплекс! Я даже вел плуг по чернозему, прямо в парнике.

— Чего искать? Вот печка, становись! Всем тонкостям обучу.

— Пап, не навязывай.

— Кормить, растить, учить — принуждения нету. Работу выбрать — сразу «не навязывай».

— Ты делал это по доброй воле. Великое тебе спасибо! Ты сам выбрал себе дорогу. Дай и мне... Тогда...

— Тогда ломка была. Сам?! Кабы.

— Из-за любви к этому деревню бросил?

— Любовь любовью...

— Не тебя ли дедушка обратно в деревню звал? Дядя Ваня тоже звал.

— Не с моей семьей было срываться. Сам-семь. Прокормиться не шуточки. До некоторой степени я и оставался крестьянином.

На пушке никли, истончались, прекращали дымить флажки огня, трепыхавшиеся над шлаком. Отец опять строго вытянулся у пульта, сжимая в ладонях черного эбонита ручки. Рокоча, пушка толчком поползла обратно. Едва ее широкий зад тяжело завис над литейной канавой, из леточного гнезда выкрутилось кадящее пламя и обнаружилось, что конец ствола раскалеп. Черная «глина», выдавленная из пушки в леточный канал, должна была перекрыть шлаковый поток.

Отец убедился в том, что летка закупорена прочно, и отвел пушку на обычное место, где горновые заправляют ее «глиной». Тревожного беспокойства, которое вызывалось сердечной болью, на его лице теперь не было, была скорбь, за которой угадывалось бессилие и неприятие.

— До сих пор, — сиплым голосом промолвил он, — я больше отвечал за твою судьбу, чем ты. Сейчас я снимаю с себя ответственность.

— Снимаешь?

— Хватит.

— Почему снимаешь ответственность, а не передаешь?

— Отрекаюсь.

— Я не принимаю отречения, пап. Я определю свою судьбу не по мотивам личного характера.

— Ты... Вы, вы только и знаете вертеться в кругу личных интересов.

— Пап, ты горячишься.

— Девки, выпивки, магнитофоны, джинсы, вылазки на природу...

— Я переболел личным. Без него, ясно, редко кто обходится.

— В старину справедливо говаривали: вырастишь ворога на свою погибель.

— Ты не понял. Я не с точки зрения твоей и моей. Я с точки зрения будущего.

— Каких только идей не прикрывали будущим.

— Ты убедишься. Ты, пожалуйста, не думай, что нес двадцать лет неблагодарную обязанность. Ты убедишься.

— Что хочешь делай: отныне я не отвечаю за тебя.

— Ты будешь гордиться мной!

Они спустились на литейный двор, электрическая пушка обдала их чугунным жаром и запахом горелой серы.

Горновые, закуривая перед трудной уборкой, пытливо посматривали на отца и сына.

1

ШКМ — школа крестьянской молодежи.

2

Группой (арго).

3

Правилка — жилет, бока — часы, шкары — брюки, прохаря — сапоги (арго).

4

Катетка — женский платок.

5

Кантовка — приспособление для переворачивания стальных заготовок вручную.

6

Колошник — устройство, через которое производится загрузка домны.