Вторая мировая война - Энтони Бивор

Советские офицеры также не представляли, сколь высока решимость немцев держаться до последнего. В обещанную фюрером помощь они верили, как в евангельскую истину, особенно молодые солдаты, воспитанные при фашизме. «Худшее позади, – с наивным оптимизмом писал домой солдат 376-й дивизии. – Мы все надеемся вырваться из котла еще до Рождества… Как только удастся разорвать кольцо окружения, война в России будет завершена». Офицеры-снабженцы, сокращая пайки более чем вдвое против нормы, проявляли больше реализма. Нехватка кормов означала, что немногих оставшихся лошадей придется забить на мясо.

По расчетам главного интенданта Шестой армии, для снабжения немецких войск требовалось ежедневно не менее 300 самолетовылетов транспортной авиации. Но в течение первой недели воздушного моста за сутки прилетало не более 30 самолетов. Кроме того, значительная часть доставляемого топлива использовалась самолетами на обратный путь. Геринг также не учел того, что все аэродромы внутри котла оказались в пределах досягаемости советской тяжелой артиллерии. Помимо этого, сохранялась постоянная угроза со стороны советской истребительной авиации и зенитной артиллерии. За один день люфтваффе потеряли, вследствие действий противника и аварий, двадцать два транспортных самолета. Вдобавок иногда погода была настолько плохой, что лишь очень немногие самолеты могли долететь до немецких аэродромов в Сталинграде. Рихтгофен постоянно звонил начальнику штаба люфтваффе генерал-полковнику Гансу Ешоннеку и говорил, что весь план воздушного снабжения окруженной армии обречен на неудачу. С Герингом не удавалось связаться – он удалился в отель «Ритц» в Париже.

В это время Сталин поручил Ставке начать разработку еще более масштабных планов. После успеха операции «Уран» он хотел отрезать остальные войска группы армий «Дон» и окружить немецкие Первую танковую и Семнадцатую армии на Кавказе. Операция «Сатурн» предусматривала массированное наступление на Юго-Западном и Воронежском фронтах, через позиции Восьмой итальянской армии, по направлению к нижнему Дону, где он впадает в Азовское море. Но Жуков и Василевский решили, что, поскольку Манштейн, скорее всего, попытается пробить кольцо окружения Шестой армии ударом на северо-восток из Котельниково, следует ограничить свои планы атакой на левый фланг Группы армий «Дон». В таком виде план переименовали в операцию «Малый Сатурн».

Манштейн действительно планировал то, что советское командование и предполагало. Наступление из Котельникова оставалось едва ли не единственным возможным для него вариантом наступления, чтобы пробиться на помощь окруженной в Сталинграде Шестой армии. План немецкого наступления получил кодовое название «Зимняя буря». Гитлер просто хотел усилить Шестую армию, чтобы создать «оплот» на Волге, необходимый для операций в 1943 г. Однако Манштейн тайком готовил другую операцию под названием «Удар грома», чтобы вывести Шестую армию из окружения – он все надеялся, что к Гитлеру вернется здравомыслие.

12 декабря остатки Четвертой танковой армии генерала Гота начали наступление на север. Они были усилены 6-й танковой дивизией, переброшенной из Франции, и батальоном новых танков «тигр». Солдаты Шестой армии на южном краю котла слышали отголоски артиллерийской канонады за сто километров. Прошел слух: «Манштейн наступает!» «Гитлер выполняет свое обещание», – говорили они себе, не зная, что фюрер вообще не намеревался позволить им отступление.

Наступление Гота началось раньше, чем ожидало советское командование. Василевский опасался за судьбу 57-й армии, оказавшейся на самом острие немецкого наступления, но Рокоссовский и Сталин отказались менять утвержденные ими диспозиции. Наконец Сталин согласился на уговоры и приказал перебросить туда 2-ю гвардейскую армию генерала Родиона Малиновского. Задержка оказалась не столь губительной, как могла бы, потому что вследствие внезапной оттепели с обильными ливнями танки Гота увязли во время тяжелого боя на реке Мышковой, меньше чем в шестидесяти километрах от края котла. Манштейн надеялся, что Паулюс проявит инициативу и начнет прорываться на юг, пренебрегая приказом Гитлера. Но Паулюс был слишком привержен субординации и не сдвинулся бы с места без прямого приказа самого Манштейна. В любом случае его войска были слишком истощены, а для танков недоставало топлива.

Сталин одобрил «Малый Сатурн» и приказал начать операцию через три дня. 16 декабря 1-я и 3-я гвардейские армии и 6-я армия атаковали слабый фронт итальянцев. Отношение итальянцев к войне против СССР очень отличалось от немецкого. Итальянские офицеры были шокированы расистским отношением немцев к славянам. Там, где вермахт делегировал им свои полномочия, итальянцы прилагали гораздо больше усилий, чтобы накормить русских военнопленных, занятых на тяжелых работах. Они также заводили дружбу с местными жителями, у которых немцы отобрали одежду и все запасы продуктов.

Лучшими из итальянских подразделений были четыре дивизии Альпийского корпуса: Tridentina, Julia, Cuneense и Vicenza. В отличие от обычной итальянской пехоты, «альпийцы» были привычны к суровым зимним условиям. Но даже они были плохо экипированы. Им пришлось мастерить себе новую обувь из шин разбитых советских грузовиков. Им не хватало противотанковых орудий, винтовки у них были образца 1891 г., а пулеметы, не предназначенные для таких суровых погодных условий, часто промерзали насквозь. Транспорт, по-прежнему раскрашенный в камуфляжные цвета пустыни, также отказывался работать при температурах, которые иногда опускались ниже минус 30 по Цельсию. Мулы, неспособные справиться с глубоким снегом, умирали от истощения, холода и отсутствия корма. Многие солдаты страдали от обморожений. Так же, как и немцы, они пытались исправить положение, снимая телогрейки и валенки с убитых красноармейцев. Пайки в виде супа минестроне и хлеба прибывали замерзшими. Даже вино замерзало. Итальянские солдаты и офицеры ненавидели и презирали фашистский режим, пославший их на эту войну так плохо подготовленными.

Когда дивизии Красной Армии волнами двинулись на них с криками «Ура!», многие части итальянской Восьмой армии сражались куда упорнее, чем ожидалось. Но плохо вооруженные и не располагающие резервами, они вскоре сломались, оборона рухнула. Итальянские войска, измученные и ослабленные дизентерией, отступали длинными колоннами по глубокому снегу, словно беженцы, с головой завернувшись в одеяла. Альпийский корпус стоял твердо, поддерживая находящийся слева от них фланг Второй венгерской армии.

Советские танковые бригады, развертываясь веером, ударили им в тыл. Благодаря широким гусеницам, Т-34 уверенно шли по свежему снегу. Резкое падение температуры означало, что земля снова затвердеет. Полевые склады и железнодорожные узлы с товарными поездами были взяты практически сходу. Поскольку 17-я немецкая танковая дивизия была придана в помощь наступающим войскам Гота, тыл Группы армий «Дон» остался абсолютно без прикрытия.

Самым большим ударом для Шестой армии оказался захват 24-м советским танковым корпусом аэродрома вблизи станицы Тацинская, который был основной базой воздушного снабжения Сталинградского котла. Когда советские танки были уже на краю летного поля, генерал авиации Мартин Фибиг приказал своим Ю-52 срочно взлетать и брать курс на Новочеркасск. Они начали подниматься в воздух сплошным потоком, а танки в это время открыли по ним огонь. Некоторые самолеты взрывались прямо в воздухе, превращаясь в огненные шары. Один из танков протаранил самолет, выруливающий на взлетную полосу. В целом ста восьми Ю-52 удалось уйти, но все же люфтваффе потеряли в тот день семьдесят два самолета – почти 10 процентов всей своей транспортной авиации. Другие оставшиеся аэродромы, способные снабжать Сталинград, располагались значительно дальше.

Проведение Красной Армией операции «Малый Сатурн» вынудило Манштейна переосмыслить всю свою стратегию. О прорыве кольца окружения вокруг Шестой армии уже не могло быть и речи. Кроме того, Манштейну вскоре придется начать отступление с Кавказа. Ему не хватило смелости и твердости сообщить Паулюсу о поистине безвыходном положении, в котором оказалась Шестая армия. Некоторые офицеры очень ясно представляли себе свою дальнейшую судьбу. «Мы никогда больше не увидим родного дома, – пишет капеллан 305-й стрелковой дивизии, – никогда не выберемся из этой передряги!» Однако офицеры советской разведки все еще отмечают моральное упорство немецких военнопленных, вопреки логике не желавших признавать возможность поражения. «Мы должны верить, что Германия победит, – сказал штурман Ю-52, сбитого над Сталинградом. – Иначе какой смысл жить?» С тем же упрямством рассуждает солдат: «Если мы проиграем войну, нам не на что больше надеяться». Там, в Сталинграде, они понятия не имели, что и немецкие войска в Северной Африке также оказались зажатыми союзниками с двух сторон.