Вторая мировая война - Энтони Бивор

Суть операции «Факел» заключалась в том, чтобы занять Французский Тунис прежде, чем туда будут переброшены войска «Оси». Но немцы отреагировали с поразительной быстротой. Утром 9 ноября, еще до того как были взяты Алжир и Оран, в Тунисе уже приземлились первые немецкие истребители. Передовые части немецкой пехоты и парашютистов прибыли на транспортных самолетах на следующий день. Местный французский командующий, действующий все еще по приказам из Виши, воздержался от протестов в отношении этого нарушения условий перемирия 1940 г.

Гитлер не собирался позволить союзникам создать базы для вторжения в Южную Европу. Он понимал, что подобная операция выбьет из войны Италию. Поэтому фюрер намеревался укреплять оборону в Северной Африке, даже несмотря на критическое положение на Восточном фронте. Вопреки скептицизму Сталина и массовым демонстрациям в Лондоне, участники которых требовали «открыть Второй фронт немедленно», театр военных действий в Северной Африке оказался гораздо более эффективным, чем мертворожденный план вторжения во Францию в 1942 г. В частности, немецкий воздушный мост для переброски в Северную Африку войск и снаряжения через Средиземное море потребовал целого флота транспортных Ю-52, которые иначе можно было с успехом использовать для снабжения Шестой армии.

Наступление союзников на восток, в Тунис, было плохо организовано и еще хуже подготовлено. Недоукомплектованная английская Первая армия, которой командовал мрачный шотландец генерал-лейтенант Кеннет Андерсон, была усилена несколькими американскими танковыми подразделениями и несколькими французскими пехотными батальонами. Несмотря на небольшую численность своих войск, не дотягивавшую даже до корпуса, Андерсон совершил серьезную ошибку и разделил их на четыре направления атаки. Он понятия не имел, что к 25 ноября страны «Оси» уже развернули в этом регионе 25 тыс. солдат и офицеров.

Единственного настоящего успеха Первая армия достигла только в тот день, когда передовой разведывательный отряд совместно с 1-м батальоном американского 1-го танкового полка и 17-м батальоном английского 21-го уланского полка, двинулись на город Тунис с запада. Американские танки «стюарт» наткнулись на передовой аэродром люфтваффе вблизи Джедейды. Применив тактику САС (английского воздушно-десантного спецназа), танки шли вдоль взлетно-посадочной полосы, расстреливая неподвижные «мессершмитты», Ю-52 и Ю-87. Они уничтожили более двух десятков самолетов. Эта расправа вызвала панику и убедила генерал-лейтенанта Вальтера Неринга, в прошлом командира Африканского корпуса, сократить линию обороны. Но разгром аэродрома отнюдь не устранил немецкого превосходства в воздухе.

На других участках фронта немецкие парашютисты совместно с другими частями устраивали засады – в основном, колоннам английских войск, нанося им тяжелые потери. 2-й батальон Ланкаширского стрелкового полка потерял 144 человека в ходе одной лишь атаки на Меджез, вступив в бой против немецкого батальона парашютистов, поддерживаемого 88-мм орудиями и танками. В довершение всех бед, американские самолеты обстреляли свои же наземные войска. В ответ те стали обстреливать подряд все самолеты, руководствуясь лозунгом «Летаешь – погибай» (If it flies – it dies). Прибывшая 10-я немецкая танковая дивизия, на вооружении которой было несколько новых танков «тигр», 3 декабря жестоко наказала войска Андерсона, принудив их к отступлению и нанеся им тяжелые потери. Это был неравный бой с более опытным и гораздо лучше вооруженным противником.

Эйзенхауэр, проведя несколько недель в сырых туннелях Гибралтарской скалы, рад был отправиться в Алжир. Но вместо того, чтобы сосредоточиться на оказавшейся на грани провала тунисской кампании, он был вынужден погрузиться в проблемы снабжения войск и французскую политику. Французские офицеры сводили Эйзенхауэра с ума своим «болезненным чувством чести». Он было надеялся, что союзники выработали эффективный компромисс, назначив Дарлана верховным комиссаром в Северной Африке, а Жиро – главнокомандующим французскими войсками, хотя тот все еще хотел получить командование над всеми войсками союзников. С другой стороны, единственная причина, по которой Черчилль поддерживал Дарлана – надежда заполучить французский флот в Тулоне – канула в воду вместе с затопленными французскими кораблями.

Эйзенхауэр вскоре получил болезненный удар. После того как известие о «сделке с Дарланом» дошло до США и Англии, возмущению общественности и шуму в прессе не было предела. Всех потрясло, что Верховный главнокомандующий союзников сделал коллаборациониста, вишистского предателя лидером Северной Африки. И тем больше было возмущение, когда стало ясно, что вишистское антиеврейское законодательство по-прежнему действует, а политические оппоненты не выпущены из тюрем. Отношение французских властей в Северной Африке к сторонникам де Голля было особенно плохим. Дарлан, впрочем, не выказывал особого восторга по поводу своего положения. Он прекрасно понимал, что американцы вскоре могут выбросить его, как «выжатый лимон».

Де Голль на публике мудро помалкивал, так как проблему создали американцы. Может быть, он уже понял, что офицеры-вишисты ненавидят его почти так же, как и англичан. Но, хоть он никогда этого не признавал, американская политика сделки с Дарланом и Жиро в конечном счете должна была пойти на пользу ему. Дарлан и Жиро оказались теми ступеньками, которые предотвратили гражданскую войну в Северной Африке.

Английское Управление спецопераций было встревожено тем глубоким недоверием, которое сделка с Дарланом вызвала не только среди голлистов в Лондоне, но, прежде всего, в отношениях союзников с французским движением Сопротивления внутри страны и даже движениями Сопротивления в других оккупированных странах. Следуя примеру американского Управления стратегических служб (УСС), английское УСО быстро создало тренировочные базы в Алжире для молодых французских добровольцев с целью дальнейшей их отправки в Тунис. Один из новобранцев, некто Фернан Бонье, стал вращаться в монархических кругах и прибавил к своей фамилии аристократическое уточнение «де ля Шапель». Его мечты о восстановлении французской монархии, с возведением графа Парижского на королевский престол, предполагали де Голля в качестве возможного регента, который откроет путь реставрации, хотя бы потому что семья генерала была известна приверженностью к монархии.

В мутной воде заговора сложился план убийства Дарлана. В нем приняли участие голлисты, передавшие из Лондона через генерала Франсуа д’Астье де ля Вижери 2 тыс. долларов для финансирования операции, а также подполковник Гренадерского гвардейского полка Дуглас Доддс-Паркер, руководитель отделения УСО в Алжире, и Фернан Бонье, который и совершил покушение. Доддс-Паркер, который сопровождал лидера французского движения Сопротивления Жана Мулена к самолету во время его возвращения во Францию, обучал Бонье стрельбе из пистолета и позже утверждал, ошибочно, как выяснилось, что его собственный пистолет и был использован для убийства. Согласно плану, Бонье должны были вывезти после покушения из Алжира на борту корабля Mutin, которым командовал Джерри Холдсуорт. Это был корабль тайной флотилии УСО для заброски секретных агентов в Средиземноморье. Но после того как 24 декабря Бонье подстерег Дарлана и смертельно ранил его выстрелом в живот, убийцу схватили. Он предстал перед судом военного трибунала и был казнен с неприличной поспешностью.

Эйзенхауэр, потрясенный этим событием, хотя ранее и жаждал найти «чертовски хорошего убийцу», вызвал Доддса-Паркера в штаб союзных войск и потребовал категорических заверений в том, что УСО в покушении не участвовало. Доддс-Паркер дал такие заверения. Кто и в какой мере знал о готовящемся покушении, трудно установить. Несомненно, Управление стратегических операций в Лондоне было в курсе дела и дало свое «добро». Но, похоже, ни Черчилль, ни сэр Чарльз Хамбро, глава УСО, не дали никакого письменного указания на этот счет. Устранение «выжатого лимона» не вызвало слез даже у тех из союзников, кто его поддерживал. На Новый год Рузвельт хладнокровно заметил в беседе с одним из гостей Белого дома, что Дарлан был «тем еще сукиным сыном».

В Сталинградском котле войска Шестой армии старались держаться бодро в виду приближающегося Рождества. Несмотря на вшей, холод и голод, праздник давал повод отвлечься от тягостных размышлений об обреченности их положения. Они знали, что операция Манштейна «Зимняя буря», имевшая целью их освобождение из котла, провалилась, но многие солдаты все еще страдали «котельной лихорадкой»: им казалось, они вот-вот услышат лязг гусениц танковой армии СС, которую Гитлер обещал прислать им на помощь. Они не могли поверить, что их фюрер бросил Шестую армию на произвол судьбы. Но и OKW, и Манштейн понимали, что эта жертва необходима, чтобы сковать задействованные в окружении советские армии, пока идет эвакуация немецких войск с Кавказа.