Лекции Президентам по Истории, Философии и Религии - Роман Ключник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да, — идеолог из «Голоса Америки» С.Резник, прославленный «разоблачитель лжи» Солженицына, почему-то «забыл» в своём «параллельном» исследовании истории евреев в России прокомментировать этот случай, раскритиковать Солженицына и дать свою трактовку. Современник этих событий — историк С.М.Дубнов только вскользь, но с гордостью, упоминает этот случай — наконец-то евреи показали силу.
Генри Форд в своём исследовании обратил внимание на статью в «Американских Еврейских Известия» от 19 сентября 1919 года, где публикуются воспоминания Литманна Розенталя о встрече с Герцлем в 1903 году:
«Войдя в переднюю гостиницы, я встретил мать Герцля, которая встретила меня с присущей ей всегда очаровательной любезностью и спросила меня, сделалось ли настроение русских сионистов более спокойным», «Почему, госпожа Герцль вас интересует как раз настроение русских сионистов, почему вы спрашиваете только о них? — спросил я. — Потому, что мой сын, — отвечала она, — в высшей степени интересуется русскими сионистами.
Он видит в них квинтэссенцию и главную жизненную силу еврейского народа».
Как же выглядит эта квинт — эссенция еврейского народа? Гершуни? Дубнов? Слиозберг? Натансон? Евреи Гомеля? Оказывается, в России не только было самое большое количество евреев в мире, но они были и самые лучшие…
После ареста Гершуни в этом же 1903 г. — боевую еврейскую организацию возглавил не менее знаменитый еврейский террорист Е. Ф. Азеф, и террористическая война продолжалась.
Кончился насыщенный бурными боевыми событиями 1903 г., и наступил следующий, не менее трагический, 1904 г. В этом году евреи внимательно следили за исходом русско-японской войны, даже поток евреев, покидающих Россию, сильно снизился.
Глава 5. Глупая война и роковой император
«Победы японцев на море, гибель русских судов… Еврей видит теперь простёртую с театра войны руку, чертящую «Мене Текель Уфарсин». Это расплата за кровь Кишинева и Гомеля…» — торжествовал С. М. Дубнов и с облегчением отметил:
«Ярость правительственной реакции, однако, не так угнетала, как прежде. Чувствовалось приближение карающей руки». И это писал не какой-то фанатичный еврейский ортодокс-фундаменталист, а еврейский либерал, за которым в своё время в его родном местечке бежали еврейские мальчишки и кричали: «Апикейрос! Апикейрос!» (еретик). А что уж говорить об отношении более радикально настроенных евреев — бундистов и марксистов…
Евреи опять надеялись, как в Крымскую войну, — если Россия проиграет Японии, то станет покладистей и патриотизма будет поменьше, поэтому от всей души желали России поражения.
«Японцы потопили красу русского флота броненосец «Петропавловск» и нанесли русской армии ещё целый ряд поражений. И я спрашивал: «Готовится ли новый Севастополь, будут ли последствия его уже внутренней жизни такие же, как полвека назад?», — вопрошал с надеждой С. М. Дубнов.
Война России с Японией началась «не вовремя» — как раз в разгар террористической войны радикальных еврейских организаций с российским правительством. Но она началась «вовремя» в понимании лидеров еврейского общества, которые эту войну желали и финансировали-приготовляли.
Современный американский исследователь Дэвид Дюк в своей книге «Еврейский вопрос глазами американца» (2001 г.) пишет:
«Можно ясно показать, что организованное еврейство имело стратегические цели, широко распространяемые по всему миру с самого начала прошлого века, и что к настоящему моменту большая их часть уже достигнута. Например, в начале 20-го века целью русского и мирового еврейства было свержение царского правительства России и установление проеврейского коммунистического режима…
В еврейской общественной регистрационной книге Нью-Йорк Сити за 1917–1918 годы, редактируемой и издаваемой еврейской общиной, даётся краткий биографический очерк Якова Шиффа, который в то время он был одним из богатейших людей мира и главой гигантского банкирского дома «Кюн, Лоэб энд Компани». В ней говорится, что вышеупомянутая компания Шиффа разместила огромный японский военный заем в 1904–1905 годах, таким образом, делая возможной японскую победу над Россией».
Ещё Достоевский заметил, что в России дела с управлением страной плохи, а к 1904 году стали хуже некуда. Стратегические цели и общий итог этой войны абсолютно не оправдывают гибели нескольких сотен тысяч русских солдат. Разногласия России и Японии произошли из‑за Кореи, в которую вошли русские войска. И это в то время, когда внутри самой России идёт террористическая война. Возникает естественный вопрос:
— «Что делала русская армия в Корее? «Что, — опять России своих земель мало, не хватает?»
Ответ, — не хватало лесов… У некого «гениального» военного предпринимателя небольшого чина по фамилии Безобразов родился «гениальный» бизнес-план, в который он умудрился вовлечь царскую семью. Император Николай Второй и его мама вложили в концессии, в вырубку лесов на реке Ялу в Корее большие деньги.
А. Бушков в своём историческом исследовании пишет: «Именно он (Безобразов) в конце концов «пробил» у императора идею организации на реке Ялу (служившей естественной границей меж китайской провинцией Манчжурия и Кореей) лесных разработок и устройства там деревообрабатывающих фабрик. По заверениям Безобразова, эта затея должна была принести просто-таки фантастические прибыли…
По просьбе Безобразова Алексеев выдвинул к самой границе 150 кавалеристов регулярных частей — охраны ради. Не ограничившись этим, Безобразов набрал из китайцев изрядное количество «секьюрити», вооружил их до зубов и двинул на корейскую территорию…
Япония негодовала. Россия отмалчивалась. «Пайщики-концессионеры» всё больше наглели. Трудами Безобразова в район конфликта стали перебрасываться подразделения регулярной пехоты. Они, правда, именовались «лесной стражей»…».
«Семья» была заинтересована в войне, естественно победной. Теперь русская армия ценой огромных потерь пыталась защитить инвестиции Николая II.
Министр внутренних дел Плеве также был сторонником этой войны, — он считал, что нужна «маленькая победоносная война», которая оздоровительно повлияет на Россию — поднимет патриотизм, сплотит общество.
Глава российского правительства Витте также был заинтересован в войне, но в проигрышной…
У Витте в голове были оригинальные «сверхмудрости». Вот что он писал своему земляку в Германию канцлеру Германии Бюлову: «Как фанатик, я боюсь быстрых и блестящих русских успехов; они бы сделали руководящие санкт-петербургские круги слишком заносчивыми… России следует ещё испытать несколько военных неудач».
Вообще, — «на кого работал» Витте было непонятно вплоть до 1917 года. То ли на русских, то ли на немцев, то ли на евреев, то ли на англичан. На него сильное влияние имела его жена еврейка Матильда, и, при этом, он был членом масонской организации с руководством в Англии.
Итак, русско-японской войны желали три вышеназванных государственных «деятеля», плюс евреи и плюс Европа с Америкой.
«Американская пресса «приветствовала каждую японскую победу и не скрывала надежд, что Россия будет быстро и решительно побеждена», — отмечает Солженицын.
Как видим, — у России было много врагов, включая её руководителей…
Только Япония не хотела этой войны и пыталась её избежать, договориться мирно.
С этой целью ещё в конце 1901 года в российскую столицу на переговоры прибыл крупный государственный деятель Японии Хиробуми, чтобы урегулировать разногласия между Россией и Японией. Но Николай Второй и Витте сделали всё чтобы этого не произошло.
Лесные концессии царской семьи ближайший советник Николая II А. М. Безбородов придумал прикрыть идеей преобразования Кореи — в «Желтороссию», и представил разработанный план этого мероприятия. Без горькой улыбки трудно наблюдать за этими безумствами. Но Николаю II эта затея понравилась — слава и лавры создания «Желтороссии» уже сладко его манили.
В этой главе мы впервые в своём исследовании встретились с Николаем II — внимательно глянем на этого императора. В 1894 году в возрасте 26 лет он возглавил Российское государство.
Член царской семьи, великий князь Александр Михайлович вспоминал в своих мемуарах день кончины Александра II (по исследованию С. Резника):
«Он (Николай II) взял меня под руку и повёл вниз в свою комнату. Мы обнялись и плакали вместе. Он не мог собраться с мыслями. Он сознавал, что сделался императором, и это страшное бремя власти давило его.
— Сандро, что я буду делать! — патетически воскликнул он. — Что будет теперь с Россией? Я ещё не подготовлен быть царём… Я даже не знаю, как разговаривать с министрами. Помоги мне, Сандро!»
Николай II чувствовал, что императорский престол России не для него, — это не его должность, нет призвания, нет дара, а без этого и не научиться. Но Николай II надеялся ещё, что научится и, что всё у него получится.
