Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж - Прозоров Александр Дмитриевич

Глава 2

Король варваров

Королевский посланец уже засобирался в дорогу, но князь все же проявил гостеприимство, едва ль не силком заставив высокого гостя отведать вина и приготовленных из дичи яств.

Вечерело, плотный туман и тьма быстро окутывали округу, да так, что совсем скоро стало не видно ни зги. Лишь огоньки костров сверкали за деревьями, тут и там, словно опустившиеся на землю звезды. Видно было, как паж колебался, то и дело бросая быстрые взгляды в небо – отправляться ли в обратный путь немедленно или все же переждать до утра? Что безопаснее?

Где-то неподалеку, за соседним кряжем, вдруг послышался волчий вой, унылый и тоскливый, и юный дон Эстебан вздрогнул, а шевалье Арман де Сен-Клер, спрятав презрительную улыбку, еще и подлил масла в огонь:

– Так воет вурдалак, оборотень, – пояснил молодой рыцарь, коверкая каталонские слова.

Впрочем, паж, похоже, понимал и по-французски.

– Оборотень?

Арман пождал плечами:

– Ну да – вурдалак. Они в здешних лесах водятся – я слышал от крестьян.

– Сохрани, Святая Дева! – хлопнув глазами, тут же перекрестился дон Эстебан. – Что же он, этот оборотень, и на добрых христиан нападает?

Нормандец нехорошо усмехнулся:

– Да уж нападает, ему все равно.

– Вот, совсем недавно трех наших загрыз, – как ни в чем не бывало соврал Егор. – Вообще, ночью здесь бродить опасно.

И, словно в подтверждение его словам, волк снова завыл, только на этот раз не тоскливо, а – как почему-то показалось гостю – зловеще и с какой-то затаенной насмешкою.

– Могу предложить вам свой шатер, дон Эстебан, – князь гостеприимно развел руками. – Оставайтесь, а завтра с утра поедете…

– Но мой король говорил мне… – начал было паж, да, замолкнув на полуслове, махнул рукой. – А и правда – останусь.

И, оглянувшись на свою свиту, добавил:

– А утром уж поскачем как можно быстрее!

– Само собой, господин, – слуги поклонились разом и с видимым облегчением, видать, байка про вурдалака пришлась не по нутру и им.

Воины уже разбивали шатер, и пир у костра продолжался недолго – выпили еще по три кубка, отчего юный посланник пришел в совершенно блаженное состояние, и даже неожиданно попытался отобрать у Сен-Клера лютню, да тот проявил грубость – не дал. Дон Эстебан обиженно засопел, что-то пробормотал пьяно, да тут же и уснул, едва не свалившись в костер. По знаку Егора гостя тут же подхватили заботливые руки, утащили в шатер, уложив спать. Часть сопровождавшие пажа воинов улеглись рядом с шатром, а часть остались бодрствовать, охраняя своего юного господина.

Волк, слава богу, больше не выл, видать, убежал куда-то или поймал-таки добычу и сейчас довольно урчал, с аппетитом пожирая какого-нибудь барсука или зайца. Отправился спать и князь, на эту ночь – в фургон, в кибитку, – а остававшиеся у костра воины еще долго слушали Армана, неутомимо рассказывающего разные истории про вурдалаков, оборотней и святых. Один из святых даже ходил, взявши под мышку голову, только вот Егор так и не понял, как его звали – святой Дионисий или святой Клер? Да и не очень-то старался понять, неудержимо проваливаясь в плотный, словно туман, сон.

Утром загремели трубы, и вся имперская рать во главе со своим повелителем понеслась вслед за юным посланцем. Расцвеченное красно-желтыми флагами арагонское войско уже выстроилось в боевые порядки, перекрыв серо-стальным валом неширокую долину с журчащей рядом рекой. Со спокойной уверенностью имперцы выстроились напротив, и налетевший ветер быстро унес туман, развевая знамена: двуглавый орел и королевская французская лилия против кастильского замка, алых арагонских столбов и вздыбленного льва Леона.

Молодой король Альфонсо де Трастамара в сверкающих на солнце латах уже дожидался князя, сидя верхом на покрытом длинной красно-желтой накидкой жеребце, нетерпеливо покусывающем удила. При виде появившегося на поле соперника оруженосцы поспешно поднесли своему господину украшенное лентами копье и шлем – вытянутый французский салад с позолоченным забралом и длинным стальным назатыльником.

На Егоре тоже были латы дивной новгородской работы, ничуть не хуже миланских, но куда как крепче! Вороной княжеский конь бил копытами землю, и черный двуглавый орел на золотом поле хищно клекотал с небольшого треугольного щита.

– Приветствую тебя, император Востока! – потрясая копьем, громко прокричал Альфонсо.

Князь вежливо кивнул:

– И я рад сразиться с тобой, досточтимый король Арагона и граф Барселонский.

– Еще и герцог Жироны, – король обидчиво покривил губы.

– И – герцог Жироны, – покладисто согласился Егор, про себя подумав, что Жирона-то давно уже наша! Уже два дня почти.

– Не будешь ли ты против, великий государь, если знак к поединку подаст мой герольд? – тронув поводья коня, язвительно осведомился арагонец, кивая на своего юного пажа, дона Эстебана Сикейроса-и-Розандо, на этот раз украшенного многочисленными гербами и ленточками так, что почти невозможно было разглядеть и лицо.

То же еще, герольд выискался… Впрочем, какая разница?

– Пусть подает, – князь милостиво и кивнул, и надел на голову шлем – бацинет с вытянутым забралом фасона «собачья морда».

Очень надежный шлем, обычно стоивший пять золотых монет – флоринов, гульденов, дукатов. Но этот Егор купил за десять, о чем пока не жалел.

Поклонившись друг другу, поединщики, резко повернув коней, поскакали прочь, набирая расстояние, необходимое для копейного удара. Оба войска поддержали своих предводителей криками и радостным гулом.

Горело в доспехах солнце, стяги гордо реяли на ветру, и даже синее, очистившееся от туч небо, казалось, улыбалось, радуясь предстоящей забаве.

Егор нехорошо ухмыльнулся, увидев, как ловко молодой король Арагона развернул коня, как перехватил копье – по всему видать, завсегдатай турнирных схваток, опытный боец, несмотря на молодость.

Князь же, увы, тем же самым похвастать не мог, как-то не довелось еще участвовать в турнирах, все не до того было – то в ватаге промышлял, ордынцев громил, а потом и литовцев, немцев. Какие уж тут турниры! Егор отлично владел мечом, палицей, шестопером, секирой, метко стрелял из аркебузы, арбалета и лука, мог и из пушки пальнуть вполне даже действенно, но вот копье… рыцарский таранный удар, поединок – это все прошло мимо князя… Хотя и тут он, когда мог, наверстывал, тренировался.

Истошно протрубил рог. В синем небе улыбнулось солнце.

– Сходитесь! – юный герольд махнул красно-желтым флажком.

Поглядев друг на друга, соперники одновременно опустили забрала. Упали на упоры копья… Альфонсо, кстати, держал копье в левой руке – нехорошо, непривычно… тем более если вообще опыта в подобных схватках нет…

– Хоп! Хоп!

Хищные жеребцы – боевые драконы войны, раздувая ноздри, рванулись галопом навстречу смерти.

Черный двуглавый орел и красные арагонские полосы… они сближались столь быстро, что князь так и не понял, в какой именно момент произошел удар… Только что-то сорвало забрало… и наконечник вражеского копья поразил мозг…

– Господи-и-и-и!

Проснувшись в холодном поту, молодой человек выскочил из фургона. Голова раскалывалась, правый глаз болел так, что казалось, сейчас вот-вот вытечет из глазницы… Князь ухмыльнулся: вроде вчера не дрался, морду никому не бил… соответственно, и в ответ не получал удара – ну, не пропустил бы, даже если б и звезданул кто.

Уже начинало светать, и плотные облака кое-где прорывались слабой лазурью, чуть тронутой позолотой невидимого еще пока солнца. Подойдя к догоревшему костру, Егор уселся на притащенный еще вчера еловый ствол, накрытый рогожкой, и какое-то время сидел, приходя в себя и лениво шевеля носком башмака угли. Сидел, сидел, думал… Пока не отвлекли крики…

– Лазутчиков поймали, княже!

– Лазутчиков?

Егор тотчас же поднялся на ноги, глядя на приземистую фигуру Онисима Раскоряки:

– Что за люди?