Изгнанники - Михаил Михеев

Между тем "Идзумо" завершил наконец разворот и лег на курс, ведущий его лоб в лоб с вражеской эскадрой. Остальные корабли, прикрывшись маскирующим полем, шли чуть в стороне, уверенно охватывая вражескую эскадру. Фигуры расставлены, осталось только поставить противнику мат. Соломин искренне надеялся, что мат будет детским. Или недетским – все зависит оттого, насколько турки знают русский язык.

Если верить расчетам штурмана (а оснований не верить ему Соломин не имел), то через полчаса корабли противника будут в пределах досягаемости орудий линейного крейсера. К тому моменту, правда, они и сами будут под их прицелом, но тут уж никуда не деться – риск в жизни пиратов и военных нормальный рабочий момент. Оставалось успокоиться и не нервничать зря – все, что можно было, уже сделали, и изменять что-либо не оставалось ни времени, ни причин.

Откинувшись в кресле, капитан с интересом рассматривал четкий строй вражеских (пока еще вражеских) кораблей. Турки шли, как на параде – уверенно, спокойно, даже не пытаясь маневрировать. Да и то сказать, зачем им сейчас были маневры? Перед ними была незащищенная планета, которую они не без основания давно уже считали своей собственностью, и единственный корабль, вышедший им противостоять. У них был пятнадцатикратный перевес в кораблях и как минимум шестикратный в огневой мощи, так чего им, спрашивается, бояться? По всем законам тактики одинокий линейный крейсер был обречен, они уничтожали его походя, и Соломин совершенно не сомневался, что не будь рядом группы поддержки, так оно и было бы. Да, русские космонавты, пусть и среднего уровня, собранные сейчас на "Идзумо", на голову превосходили своих турецких коллег и по выучке, и по боевому опыту, но при таком соотношении сил это не играло уже никакой роли. Только вот сейчас турок ждал пренеприятный сюрприз.

– Капитан, точка принятия решения…

– Работаем согласно плану.

– Есть!

Ну, вот и все, решение принято, теперь никто и ничто не в состоянии хоть что-то изменить. Обидно только будет, если их все-таки подобьют – конечно, кому заменить его и довести дело до конца найдется, в своих офицерах он уверен, но все равно обидно. Да и девочка расстроится.

Улыбнувшись внезапному изгибу собственных мыслей, Соломин внимательно посмотрел на экран, прикинул время и достал из продуктовой ниши термос со своим любимым кофе.

– Ну что, господа офицеры, время у нас еще есть. Кто составит мне компанию?

– Ну, я коньяк прихватил, – задумчиво отозвался штурман.

– Смешаем, – хладнокровно кивнул Соломин. – Только не перестарайся, по чуть-чуть…

Предложение было встречено с энтузиазмом, и импровизированный допинг пошел "на ура". Как раз такая доза, которая взбодряет организм, снимая лишние тормоза. В общем, на дистанцию поражения своих орудий экипаж "Идзумо" прибыл, весело травя анекдоты и рассчитывая не умирать, а только и исключительно побеждать – как раз то, что требуется в столь рискованной ситуации.

Между тем все это время с "Идзумо" на турецкие корабли шел сигнал. Один-единственный сигнал с требованием изменить курс и не входить в пространство Нового Амстердама. Соломин ни на секунду не сомневался, что туркам на сигнал плевать с высокого минарета, но игра должна была продолжаться в точности согласно разработанному русскими аналитиками (Петров постарался) сценарию. Турки должны были открыть огонь первыми и, желательно, нанести "Идзумо" незначительные повреждения. Вот только турки, сволочи, не стреляли – такое впечатление, они просто хотели, чтобы неизвестные авантюристы убрались без боя. Странное поведение, но у Соломина не было времени разбираться в этих странностях – у него были сейчас совсем другие задачи.

– Определились с их флагманом? – голос капитана стал подобен лязганью железа. Именно таким голосом он поднимал людей в атаку на Борисоглебской крепости или разговаривал в бытность свою офицером с проштрафившимися подчиненными.

– Никак нет.

– Определяйтесь быстро. У вас три минуты.

Увы, ни через три, ни через четыре минуты определиться не удалось – строй кораблей с турецкой символикой казался монолитным, никаких переговоров между ними не шло, и вычленить среди них флагмана не представлялось возможным. Что же, грамотно, но и Соломину не впервой было импровизировать. Несколько секунд он подумал, потом пометил световым карандашом изображение одного из турецких кораблей (если честно, первого попавшегося) на своем экране. Метка немедленно высветилась на экранах у всех, присутствующих на мостике, замерцала желтым цветом, привлекая их внимание.

– Держать курс на этого. И без приказа не сворачивать, что бы ни случилось. Всем ясно?

– Так точно, – единым духом выдохнули его офицеры. Замысел капитана им был предельно ясен – их корабль пойдет курсом на столкновение, и уклониться от него у турок не получится. Значит, рано или поздно они откроют огонь, ну а не откроют – тоже не беда. В случае столкновения для остальной эскадры, опять же, появится формальный повод атаковать. Ведь никому уже не будет интересно, кто послужил причиной столкновения и гибели экипажа "Идзумо". Погибли русские – это повод не то что эскадру захватить, но и все турецкие планеты разбомбить к чертовой матери.

Вот только если корабли все же столкнутся, то тем, кто сейчас на борту "Идзумо" не выжить ни при каких обстоятельствах. Их корабль даже не сплющит, как жестянку, а разнесет в клочки. В такие маленькие-маленькие клочки, размером с атомы примерно, вместе с людьми, разумеется. И если турки откроют огонь в упор – тоже не выжить, а значит, риск зашкаливал… Что же, всем им было не впервой рисковать.

Одинокий боевой корабль и вражеская эскадра сближались на сумасшедших скоростях, однако турки не стреляли. Поединок нервов, чтоб их… Однако русские – они не пальцем деланные, на мостике "Идзумо" сохранялось полное спокойствие и нормальная деловая атмосфера. Все были уверены, что турки, несмотря на всю свою наглость и восточный фатализм, в коленках окажутся все же пожиже, чем русские, и эта уверенность вполне оправдалась. Когда до столкновения оставалось не более пяти минут, турецкий корабль начал маневр уклонения.

Начать-то он начал, только кто же ему даст? На каждое трепыхание своей жертвы "Идзумо" отвечал корректировкой курса, продолжая угрожать турецкому кораблю тараном. Дистанция стремительно сокращалось – а это ведь очень страшно, когда кто-то угрожает не абстрактным "вам", а конкретно тебе… Словом, нервы турецкого капитана все же не выдержали, и, когда ему оставалось жить не более минуты, турецкий корабль открыл огонь.

Залп практически в упор не смогли отразить никакие щиты, но и уничтожить крупный военный корабль сразу, мгновенно – задача не из самых простых. "Идзумо" отделался пробитой защитой и распоротым на четверть длины бортом, но двигатели уцелели и сразу после открытия огня крейсер начал маневр уклонения. Это было весьма своевременно, потому что к первому турку тут же присоединилась вся их эскадра. Продолжай русский корабль двигаться прежним курсом – и его разнесли бы на кусочки в течение нескольких секунд, но сейчас он, получая попадание за попаданием, все же прорвался сквозь строй вражеской эскадры, после чего его участие в бою ограничилось ролью стороннего наблюдателя.