Изгнанники - Михаил Михеев

– Разумеется, первоклассных. Я так думаю, этим делом займется контр-адмирал Устинов – ты его должен помнить.

– Помню, конечно – он всегда стрелял прежде, чем думал. Наш адвокат так и командует эскадрой быстрого реагирования?

– Ну да. Думаю, любые его требования будут восприняты турками совершенно адекватно.

– Согласен. Единственно, передай ему, чтобы планеты на этот раз не взрывал – все-таки люди…

– Хорошо, – Петров рассмеялся, – я передам. Только имей в виду: последнее слово в таком деле – за непосредственным исполнителем.

– То я не знаю. Ладно, есть еще что-нибудь интересное?

– Да нет… Разве что Андрей просил передать тебе спасибо.

– Да пожалуйста.

– Угу, передам. Ты лучше скажи мне, что собираешься делать со своим японским трофеем?

– Как что? Ремонтировать, конечно.

– Он в таком состоянии, что ремонт влетит тебе в копеечку. Подозреваю, проще и дешевле купить или построить новый корабль.

– Ничуть не сомневаюсь. Но ты же знаешь, русские своих не бросают, а этот корабль послужил нам честно и вполне достаточно, чтобы заняться им всерьез.

– Ладно, смотри сам. Ну что, обмоем наши новые приобретения? А то мне вечером отправляться.

– А давай!

Борт русского линкора "Белоруссия", две недели спустя.

– Ну, что я вам говорил, адмирал? Не подкачал наш пират. Сами видите, операция только началась, но уже полностью себя окупила и даже принесла империи прибыль. Согласитесь, это выгоднее, чем игры в ассимиляцию, которые так нравятся нашим социологам.

– Да уж, первый блин вышел очень приличным. Даже удивительно.

– А чему удивляться? Мы очень неплохо готовим своих офицеров, и Соломин это подтвердил. Я буду составлять доклад Его Величеству. Примете участие?

– Приму, конечно. Как-никак, я и сам во всем этом поучаствовал.

– Да уж… Кстати, я считаю, что можно было работать и аккуратнее, кипятить море было не самой лучшей идеей.

– Зато крайне эффективной. Согласитесь, эти потомки янычар моментально сообразили, что мы не шутим, и признали законность наших требований именно после этого.

– Да, вынужден признать, что старые трюки по-прежнему эффективны, адмирал. Думаю, вы можете рассчитывать на повышение.

– А почему бы и нет? Здоровый карьеризм присутствует у всех у нас. Я ведь не спрашиваю, что вы с этого будете иметь?

– Я и не спорю, адмирал. Все мы стремимся вверх, и каждый из нас тянет за собой команду, на которую, случись нужда, стоит опереться. Кстати о птичках, мне тут сорока на хвосте принесла, что вы недавно утверждали, будто Соломин давно перерос свои погоны?

– У вас хорошие осведомители…

– Работа такая, стараемся… Ладно я это к чему. Он ведь у нас числится в запасе. Если я внесу предложение о присвоении ему следующего звания – поддержите?

– Вы знаете, я не люблю пиратов… Но я вас поддержу.

– Вот и договорились. А теперь давайте согласуем наши отчеты…

Глава 9

Бизнес в разных проявлениях

Пятнадцать человек на сундук мертвеца,

Йо-хи-хо, и бутылка рому!

Пей, и дьявол тебя доведет до конца.

Йо-хи-хо, и бутылка рому!

Старинная песня английских моряков

Отпраздновали хорошо. Нет, в самом деле хорошо – во всяком случае, с коллективом было все в порядке.[5] А вот утром было хреново, причем настолько, что пришлось колоть антидот. В общем, погуляли…

Ну и ладно – один раз можно, в конце концов, не каждый день такое событие. Какое событие? Да свадьба, какое же еще! Старший лейтенант, а по совместительству первый заместитель диктатора Нового Амстердама Джораев связал себя, наконец, узами законного брака. О желании совершить этот самоубийственный (ведь хорошее дело браком не назовут) поступок он сообщил Соломину на следующий день после эпической провокации, закончившейся пленением турецкой эскадры. За этим последовали, правда, еще кое-какие события, такие, например, как визит русской эскадры в Турцию, стоивший той всего флота и колоссальных контрибуций, выплаченный за попутку убийства русских граждан, но все это было уже потом. А Джораев сообщил Соломину о своем решении сразу после того, как тот вернулся на планету. И что тому оставалось делать? Правильно, только благословить.

Правда, вначале надо было решить некоторые формальности – невеста все же оставалась аж целой принцессой, причем официально считавшейся похищенной. Ну, тут уж все просто было, русский офицер, хоть и в отставке, занимающий высокий пост в правительстве пусть молодого, но вполне самостоятельного государства – это удачная партия для любой принцессы. Оставалось договориться с родителями, но это провернули быстро – "Альбатрос" без проблем добрался до родины Мэнолы, где всех поставили перед фактом. Ну а куда тем было деваться? Согласились, естественно.

Да и, с другой стороны, почему бы им быть несогласными? Союз с Новым Амстердамом давал им немалые выгоды, в первую очередь, с точки зрения военных. Через этот брак они получали союзника, причем не формального, а способного реально помочь им, случись нужда, отбиться от внешнего врага. Очень важный аргумент, если ты грамотный правитель, а отец Мэнолы был далеко не дурак и не дилетант, иначе не просидел бы на троне столько времени.

Для Соломина в таком союзе тоже была определенная выгода. Не все и не всегда, особенно в делах политических и торговых, можно делать напрямую. Подвязки на Черном Новгороде и Вечном Кипре – это, конечно, хорошо, но еще одна площадка для торговли и, при необходимости, давления на соседей (увы, иными вариантами политических игр Соломин, истинный военный и человек от природы прямой, не владел) в разы увеличивало число степеней свободы. Грешно было проходить мимо такой возможности.

Ну ладно, прибыли родители невесты – это, конечно, хорошо, но несет кучу проблем. Все-таки ВИП-персоны и все такое, так что пришлось покрутиться, обеспечивая прием, размещение и прочее, и прочее, и прочее. А ведь были еще и официальные мероприятия… Повезло еще, родители Мэнолы были людьми в общении простыми, к тому же с Соломиным знакомые достаточно давно. В общем, разобрались кое-как.

Куда хуже стало, когда приехали родители жениха. Не в том была проблема, что они требовали чего-то особенного, просто их было очень много. И каждый стремился лично поздороваться с непосредственным начальником Джораева, лично с ним поговорить, а для капитана бесконечные разговоры ни о чем были настоящим испытанием. И ведь откажешься – обидишь, а обижать людей, действующих из лучших побуждений, очень и очень плохо. Они ведь всерьез считали, что капитана и впрямь интересует их мнение… В общем, Соломин героически продержался неделю, а потом взвыл и смылся подтверждать свою репутацию пирата, тем более что для этого были сейчас идеальные условия.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});