Ненависть к поэзии. Порнолатрическая проза - Жорж Батай

Этимологически близки французские слова «armoire» (шкаф) и «arme» (оружие), восходя оба к латинскому «arma» (орудие): образы шкафа сближаются с кафкианским орудием пыток в «Исправительной колонии» (1919).

См. также стихотворение в прозе Ш. Бодлера «Веревка» (1864), посвященное Э. Мане, из сборника «Парижский сплин» (1869) и навеянное прототипом картины «Ребенок с вишнями» (1858–1859) — мальчиком по имени Александр, повесившимся на дверце шкафа.

(5) …дьявольский рэгтайм… — Это выражение заменяет «неистовый чарльстон», которое Батай использует в первом издании «Истории глаза». Это упоминание о джазе выявляет новую и, как это стало понятно лет десять спустя после выхода в свет первой версии повести, существенную примету времени 20-х годов. Джаз станет одной из тем для философствования в батаевском журнале «Докюман», где будут выходить многочисленные статьи М. Лейриса о джазе, а также статья Батая, посвященная гастролям джазовой группы Black Birds. Напомним, что М. Лейрис, один из первых теоретиков джаза во Франции, настаивал на сакральном и эротическом смысле джаза. Рэгтайм, исполнявшийся в ту эпоху по преимуществу негритянскими музыкантами, относился к так называемой «черной музыке», что соответствует одному из компонентов черно-розового колорита батаевской повести. В контексте «Истории глаза» оказывается существенным и буквальный перевод английского слова «ragtime» — «время, разорванное в клочья», выявляющий тематику насилия и смерти. Это почти что гамлетовское «Распалась связь времен».

(6) Запах Марсель. — Так переиначивается крылатое выражение «дух женщины» или «запах женщины» (odor di femmina) из оперы В.-А. Моцарта «Дон-Жуан» (1787) (либретто Лоренцо Да Понте).

(7) Светлое пятно. — Французское «Une tache de soleil» можно перевести также и как «Солнечная пачкотня», то есть как одно из основополагающих понятий батаевской «гетерологии». В 1927 г. Батай пишет «Солнечный анус»: животворящий свет солнца понимается прежде всего как энергия выброса, выделения.

(8) …надмрачным замком. — Характерный топос так называемого «готического романа», который будет развиваться в дальнейшем при упоминании «замка с привидениями» в главе «Марсель».

(9) …«писать»… писать… — труднопереводимая игра французских слов «uriner» («писать») и «buriner» («вырезать резцом»), в которой уже подразумевается образ «бритвы» и вырезания глаза. Граверы при своей работе используют, в частности, ножницы, которые они называют словом «burin», — таким образом, данное объяснение Симоны напрямую связывается со сценой, когда сэр Эдмонд вырезает ножницами глаз священнику (гл. «Мушьи лапки»). Не заимствование, но совпадение: в том же, 1928 г. выходит знаменитый фильм Л. Бунюэля и С. Дали «Андалузский пес», где в первых кадрах представлено разрезание глаза. С «Андалузским псом» перекликается также сцена наезда на велосипедистку в первой главе.

(10) …«лечебница» и «замок»… — Здесь Батай использует и чисто фонетическую ассоциацию слова «лечебница» — «maison de santé» и «замок с привидениями» — «maison hantée».

(11) …фригийский колпак — обязательный аксессуар ярко-красного цвета, предназначенный для праздничного танца котильона, ассоциируется прежде всего с Французской революцией (1789–1793): символ оргии, освобождения от порабощения. Введение образов Французской революции придает новое значение раздеванию персонажей, которые становятся, помимо всего прочего, «санкюлотами» (от фр. «Sans-Culottes», букв, «бесштанные»). Однако Марсель видит здесь не революционного плясуна, а «палача» и «гильотину»: таким образом, революция призывает к жестокой оргии, в которой должна свершиться смерть другого, как в садовском «Обществе Друзей Преступления» («Жюльетта»). Более того, фригийский колпак (который интерпретируется также как кардинальская шапка) воскрешает сакральный фон, связанный прежде всего с культом древнеиранского бога Митры, которого представляли — от Персии до Англии — в образе мужчины в красном уборе (фригийском колпаке), зарезающего быка, на котором он сидит верхом.

(12) …абсурдный петушиный крик… — Петух в мировой мифологии — один из символов солнечной энергии: петух кричит на рассвете перед восходом солнца. Согласно Книге Иова, петух символизирует собой разум, происходящий от Бога: «Кто вложил мудрость Яхве в ибиса, или кто дал ум петуху» (букв, перевод Иов, 38.39; в синодальном русском переводе библейские образы ибиса и петуха были опущены: «Кто вложил мудрость в сердце, или кто дал смысл разуму?»).

(13) …первого быка. — Таким образом, Симона вожделеет к быку, подобно царице Пасифае, дочери Гелиоса, бога Солнца в греческой мифологии, и жене царя Миноса (напомним, что от любви Пасифаи и белого быка родилось чудовище Минотавр). В дальнейшем своем литературном и философском творчестве Батай еще много раз обратится к легендам, связанным с Пасифаей, и в особенности с ее двумя дочерьми — Ариадной и Федрой.

(14) …есть их сырыми?.. — Выявленное таким образом в его крайней форме «первобытное», «звериное» начало Симоны выдает увлечение Батая этнографией, к которой его приобщили его друзья Альфред Метро и Мишель Лейрис.

(15) Седьмого мая 1922 года на мадридской арене должны были выступать Ла Роса, Лаланда и Гранеро. — Батай был очевидцем этих событий.

Маноло (Мануэль) Гранеро Валлс родился 4 апреля 1902 г. в Валенсии, учился в консерватории по классу скрипки и, не достигнув еще 20-летнего возраста, стал одной из восходящих звезд тавромахии, заменив погибшего 16 мая 1920 г. Хоселито эль Гальо. См. также коммент. 24.

(16) Смерть солнечного монстра… — В мировой мифологии бык является символом силы и неукротимой энергии, он воплощает также беспощадное мужское начало и страшного Минотавра, стерегущего лабиринт. В греческой мифологии бык посвящался, в частности, богу Дионису. Бык ассоциируется с древнеиранским богом Митрой: именно в этом контексте он является солярным божеством. Жертвоприношение быка в митраизме является своего рода кровавым крещением, символизируя смерть, ведущую к высшей духовной жизни.

(17) …«уроном и громом»… — Во французском оригинале «de perte et de fracas». Образ вываливающихся кишок являет собой буквальную трактовку старинной французской поговорки «avec perte et fracas». В этом описании Батай использует также выражение «d'une cataracte de boyaux», в котором слово «cataracte», переведенное здесь как «прорыв», отсылает к тематике глаза и затмения зрения.

(18) …церковь Дон-Жуана. — В одной из многочисленных севильских легенд говорится, что прототип Дон-Жуана — Мигель Маньяиа, родившийся в 1627 г., в один прекрасный день раскаялся, дал деньги на строительство церкви в Оспиталь де ла Сайта Каридад в Севилье (1661–1674, архитектор Б. Симон Пинеда) и был похоронен в ней под могильной плитой, на которой написано: «Здесь покоится худший в мире человек».

Об этом упоминается, в частности, в новелле Проспера Мериме «Души Чистилища» (1834).

Дон-жуанская тема усиливается во второй версии повести, на которой стоит фиктивное обозначение места издания — Севилья. Вторая версия пишется одновременно с «Внутренним опытом», где, в частности, переосмысляется фигура Дон-Жуана, точнее, Дона Джованни, какой она представлена в опере Моцарта и творчестве Серена Кьеркегора, увлеченного моцартовским героем.

Упоминание могилы Дон-Жуана открывает некрофилический лейтмотив в творчестве Батая, который реализуется посредством «опрокидывания» отношений Дон-Жуана и Командора (см. «Небесная синь», «Невозможное»).

В фантастической новелле О. де Бальзака «Эликсир долголетия» (1830) рассказывается другая «история глаза» по поводу смерти Дон-Жуана. Сначала Дон-Жуан оживляет с помощью эликсира один глаз своего отца и тут же уничтожает его, чтобы сохранить эликсир для себя самого. Когда Дон-Жуан умирает, его слуга, частично оживив его, в испуге разбивает флакон с эликсиром. Голова Дон-Жуана продолжает жить и желает быть канонизирована Церковью: в торжественный день она отделяется от тела, набрасывается на священника и пожирает его голову. Это происходит в той же самой севильской церкви, что и конец батаевской повести.

О Дон-Жуане-некрофиле см. также коммент. 44 к «Небесной сини».

(19) Bloody girl! — «Чертова девка» (англ.). Это идиоматическое английское выражение обладает для Батая и буквальным смыслом — «Кровавая девка». Тема крови особенно подчеркивается в описаниях сэра Эдмонда в первой версии «Истории глаза». В последней редакции Батай снимает некоторые из кровавых намеков (гл. «Мушьи лапки»).

(20) Вальдес Леаль — Хуан де Вальдес Леаль Низа (1622–1690), севильский художник барокко, ученик Б. Мурильо. Был особенно знаменит своими полотнами с изображением трупов в церкви Оспиталь де ла Сайта Каридад. Описанные Батаем картины называются «Два трупа» и «In ictu oculi».