Китай - Эдвард Резерфорд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Монгол повернулся, чтобы окинуть взглядом периметр городской стены. Казалось, через каждые несколько ярдов развевался флаг тайпинов. Гуаньцзи уставился на ямынь префекта. Крыши зданий и многочисленные знамена тайпинов практически загораживали обзор, но было очевидно, что повстанцы все еще усердно подрывают стену гарнизона. Он видел, как растут насыпи выкопанной земли.
– Прошлой ночью они продолжали делать подкоп, – осмелился подать голос Гуаньцзи. – Я стоял у подножия стены и слышал, как они копают. Когда я ложился спать, они все еще копали, а это было за полночь.
– Ты взбирался на стену?
– Прошлой ночью – нет. Решил, что особо ничего не увижу, луны-то, считайте, нет…
– Нет луны, – задумчиво кивнул монгол. – Конечно. Она слабеет уже несколько дней. – Он немного помолчал, а потом внезапно хлопнул себя по бедру и воскликнул: – Нет луны! Вот же я идиот!
– Господин?
– Так вот что задумал Ли! Хитрый дьявол!
– Генерал Ли?
– Это… – Монгол махнул в сторону кипучей деятельности в ямыне внизу. – Это блеф. Он вовсе не пытается взять гарнизон. Ему не нужен Ханчжоу. Он просто ждал, когда появится подкрепление. Это его план. Отвести войска от Нанкина, разделить Южный гранд-батальон.
– Ну вот теперь они здесь, сэр, что он будет делать?
– Делать? Он уже все сделал. Зачем ждать? Он ушел. Должно быть, прошлой ночью он вывел свои войска через западные ворота. Прямо у нас под носом, в темноте. Совершил ночной марш-бросок. И теперь основные их силы возвращаются в Нанкин.
– Где они окончательно прорвут осаду.
– Верно.
– А войска тайпинов, делающие подкоп под гарнизонной стеной, и лагерь снаружи?
– Приманки. Как те флаги на стенах. Чтобы заставить нас думать, что они все еще там. Каждый день, пока Ли нас дурачит, он увеличивает расстояние между своими людьми и войсками, которые мы отправим вдогонку.
– Что вы будете делать, господин?
– Если я прав, в ямыне, наверное, не больше трехсот человек. Мы можем сами разделаться с ними и с лагерем тайпинов, а войска Южного гранд-батальона немедленно отправить в Нанкин. – Чингис покачал головой. – Беда в том, что я не могу ничего доказать. Военный совет готовится к возможному нападению противника. Строго оборонительная позиция. Вот и все.
Гуаньцзи задумался.
– Если я смогу попасть в ямынь, то сразу же все увижу. Шесть там тысяч человек или несколько сот. Примет ли военный совет отчет от меня?
– Возможно. Но как ты туда проберешься?
– Может быть, та маньчжурка могла бы проводить меня, – ответил Гуаньцзи.
Она посмотрела на него оценивающе:
– Если хотите пробраться в ямынь, то надо одеться как повстанец. У меня дома лежит одежда тайпина, которая вам подойдет по размеру.
– Где взяла?
– Убила одного тайпина.
Даже добираться до ее дома нужно было осторожно. Гуаньцзи не мог пройти через оккупированный повстанцами город в форме маньчжурского офицера, рискуя быть арестованным тайпинским патрулем, поэтому, когда они отправились в путь, переоделся в одежду бедняка. Если кто-нибудь спросит, это его сестра.
В полдень они добрались до ее дома у южных ворот. Пора снова переодеваться. Двое ее детей и старуха, наверное свекровь, наблюдали, как он примерял свободный халат с красным значком тайпина и кожаный ремень, снятые с мертвеца.
– Вам нужен его меч? – спросила она. – У него был меч.
Это был типичный китайский солдатский меч, прямой, обоюдоострый, с сужающимся лезвием, примерно такой же длины, как его собственный, хотя и не такой качественный. Гуаньцзи подержал его в руке.
– Нормально, – сказал он. – А что делать с волосами?
– Повернитесь.
Она аккуратно расплела его косичку, смочила волосы и распустила их по плечам, а затем примерила на него шляпу мертвеца. Она подошла почти идеально.
– Ну что, сойду за мятежника? – усмехнулся Гуаньцзи.
– Но только не при дневном свете. Лучше дождитесь сумерек.
Прошло почти два часа, прежде чем они отправились в путь. Даже проходя через южную часть города, они вынуждены были соблюдать осторожность. Сейчас, когда он был одет как мятежник, ему приходилось остерегаться горожан. В городе осталось много местных жителей, ханьцев или маньчжуров, которые охотно перерезали бы горло одинокому повстанцу-тайпину, если бы увидели его. Гуаньцзи скрыл одеяние тайпина под старым китайским халатом, временно заплел волосы в косичку и сейчас тащился рядом с маньчжуркой, пока они двигались на север по тихим улочкам и переулкам.
Улицы были странно пустынны, но, как очень скоро понял Гуаньцзи, в домах по большей части кто-то находился. Не зная, чего ждать дальше, люди в целях безопасности сидели в четырех стенах. Маньчжурка спрашивала у случайных прохожих, не видели ли они тайпинов. Каждый раз звучал один и тот же ответ, вернее, два: они ушли накануне или же пару часов назад был замечен патруль, но не позже.
Они прошли мимо буддийского храма. Дверь сорвана с петель, но кто-то из верующих поставил внутрь лампу и зажег несколько свечей. Гуаньцзи с женщиной остановились на мгновение, чтобы заглянуть в храм. Тайпины разбили все, что было внутри. По мере продвижения на север ничего не менялось: жители прятались по домам, тайпины исчезли.
Однако, когда они подошли к площади, где Гуаньцзи и его стрелки устроили засаду на тайпинов, женщина положила руку ему на плечо и велела остановиться.
– Здесь нужно перевоплотиться в тайпина, – прошептала она, взяла его халат и быстро распустила волосы. – Вчера в этих домах было полно тайпинов.
Гуаньцзи осмотрел площадь. В центре горел костер. Пламя еще не потухло, но никаких признаков того, что кто-то собирается его поддерживать. Остатки возведенной им баррикады виднелись в одном углу площади. Тайпины использовали ее в качестве дров. Дома смотрели пустыми глазницами. Ни в одном из них Гуаньцзи не увидел ни зажженной лампы, ни каких-либо признаков человеческого присутствия. Но, посмотрев на север, вверх по улице, ведущей к ямыню, он заметил огни в четверти мили от площади.
– Я пойду один, – тихо сказал он. – Жди меня.
Она кивнула.
Гуаньцзи был почти уверен: монгол прав. Тайпины обманули защитников Ханчжоу. Они ушли. Но нужно было удостовериться. Целиком и полностью. А не то тайпины пробьют стену и ворвутся в гарнизон, где уже решили, что угроза миновала, и тогда погибнут тысячи людей. Гуаньцзи шел медленно. На поясе болтался меч тайпина. Он слышал биение собственного сердца.
Еще ярдов через двести он наконец увидел тайпинов. Маленькая группа, в которой двое несли факелы, пересекла улицу впереди и скрылась в переулке. Некоторые взглянули на него, но без интереса.
Все пока идет хорошо. Дома, мимо которых Гуаньцзи проходил, были пусты. Ни огней внутри, ни голосов. Дважды он распахивал ворота и заходил во дворы. Первый оказался безлюден. Во втором в уголке под фонарем сидел на корточках какой-то одинокий старик. Он с тоской взглянул на Гуаньцзи, наверняка гадая, не причинит ли ему вред этот непрошеный
