Битва королей. Огонь эльфов - Бернхард Хеннен

— Должно быть, это юный король! — выругался Сентор. — Давай поскорее убираться отсюда. Здесь скоро будет кишмя кишеть троллями.

— Не беспокойся. Я рыцарь. Я не убиваю детей.

— Я не о том, главнокомандующий. Они убьют нас. Их слишком много! Прошу, Олловейн. Идем!

Движение в дыму привлекло внимание мастера меча. К югу от скалы располагались руины. Может быть, давно заброшенный охотничий замок. Сохранилось слишком мало, чтобы определить, что это было прежде за здание. Не считая нескольких фундаментальных стен, одна сквозная филигранная каменная арка окна — вот и все, что осталось от былого великолепия.

Неподалеку от окна потерпела крушение колесница из Альвемера. Гордые кони лежали в обломках. Колесничий даже в смерти сжимал поводья. В обгоревшей траве рассыпались растоптанные стрелы. На ветру лениво покачивались порванные шелковые знамена. К разбитому колесу повозки был прислонен большой тролльский щит. С подветренной стороны сидел кто-то, закутанный в потрепанный плащ. Он вяло помахал Олловейну.

Движение руки… Внезапно мастер меча почувствовал себя словно в трансе. Он мерз, как на той ледяной равнине, когда нашел Линдвин в брошенном лагере троллей. Раскаленная жара солнечного дня улетучилась. Он снова почувствовал пронзающий до костей ветер Снайвамарка.

Белый жеребец медленно брел к колеснице. Мечта, родившаяся в Искендрии, осуществится! На этот раз он спасет ее. Он не допустит, чтобы Галавайн вывел из игры фигуру волшебницы! Прошлое и настоящее слились в одно. Его любовь к Линдвин преодолела путы времени. На этот раз она не умрет! Олловейн спрыгнул с седла.

Рыжие волосы обрамляли бледное лицо. Прекрасные зеленые глаза пленили его. Они… Рыжие волосы?

— Клянусь ветрами моих предков! Олловейн! Они приближаются со стороны скалы. Нужно уходить!

Грубые слова кентавра разрушили мираж. У Линдвин были черные волосы! Она… Эльф отбросил порванный плащ. Под ним сверкнул зеленый доспех с золотыми пряжками. Перед ним лежала Кайлеен, графиня Дориенская.

— Беги… — прошептала она. — Я не хотела звать тебя, когда махнула рукой. Хотела подать тебе знак, что нужно бежать… Я… — С ее губ закапала кровь. Выше бедра из доспехов торчала сломанная спица колеса.

— Ты не умрешь, — мягко произнес Олловейн.

Он вонзил в землю меч и подхватил Кайлеен на руки. Покачнулся под весом одетой в доспехи воительницы. Жеребец пошел ему навстречу. Поставив ногу графини в одно из стремян, Танцующий Клинок поднял ее в седло.

За их спинами раздался хриплый клич. Один из троллей вызывал его на бой.

— Отвези ее к Нардинель! — приказал Олловейн кентавру. — И ни к кому другому! Нардинель спасет ее. По крайней мере, на этот раз я не опоздал.

Кентаврийский воин ждал.

— Увези ее, Сентор!

— Только вместе с тобой, командир!

— Ты слишком слаб, чтобы везти ее, мой скакун тоже вымотался, чтобы уйти с нами двоими на спине, если я сяду позади Кайлеен. Пока что мы можем спасти от троллей две жизни!

— Зачем ты это делаешь?

Как объяснить это кентавру?

— Затем, что я рыцарь, — резко ответил Олловейн. — А теперь скачи, чтобы остался хоть кто-то, кто сможет поведать мою историю.

С доспехов эльфийской графини капала темная кровь, пачкая белую шерсть жеребца.

Мастер меча вспомнил кровь Линдвин на снегу.

— Скачи! — крикнул он. А потом хлопнул жеребца по боку. — Скачи!

Сентор схватил поводья.

— Я приведу подкрепление. Держись!

За спиной Олловейна снова раздался вызывающий клич. Теперь уже слишком поздно! Тролли были повсюду. Они отрезали Сентору и Кайлеен путь через холмы. У кентавра выбили меч из руки. Графиня обмякла в седле. Ее голова лежала на гриве жеребца.

— Оставьте этих двоих! Пусть увидят, как он умрет! Мастер меча прав. Должны быть свидетели его смерти, иначе понапридумывают дурацких историй.

Это сказала старая карга. Ее голос был полон сил. Несмотря на то что она стояла на расстоянии более сотни шагов, эльф разобрал каждое ее слово так отчетливо, будто находился прямо рядом с ней.

Тролльские воины подчинились.

— Возьми свое оружие, мастер меча!

Олловейн повиновался. Времени у Кайлеен совсем немного. Если он ввяжется в настоящий бой, она истечет кровью.

Мастер меча поднял оружие в воинском приветствии и поцеловал сталь. Больше она никогда не убьет.

Вот снова они, зеленые глаза Линдвин. За пеленой дыма. Она здесь, она ждет его!

Олловейн с улыбкой пошел навстречу троллю, бросившему ему вызов, и не стал уклоняться от удара, нацеленного ему в голову.

Посланник

Альвиас вздохнул с облегчением, когда вырвался из бесконечного потока отступающих всадников. Один из уроков Фальраха не шел у него из головы. Подразделение конницы подобно стреле в колчане мастера войны. Если цель выбрана удачно, выстрел будет убийственным. Но, как и стрелу, ты не сможешь использовать свою конницу в битве дважды. Не важно, победят всадники или будут отброшены, даже самые дисциплинированные войска обладают свойством рассыпаться после атаки. Либо они бегут от превосходящего по численности противника, либо преследуют разбитого врага.

Окровавленные кентавры и эльфийские рыцари в помятых доспехах бок о бок уходили по высохшему руслу реки. На победителей они не были похожи.

Гофмейстер Эмерелль направил жеребца в невысокий прибрежный кустарник. Он остановился рядом с минотавром с перевязанной головой, тяжело опиравшимся на копье и глядевшего на поток отступающих.

— Где мне найти главнокомандующего, друг?

Великан поднял голову. Их взгляды встретились. Вместо одного из глаз у воина осталась лишь пустая окровавленная глазница. Минотавр молча указал на холм к востоку от того места, где они стояли.

— Спасибо.

Альвиас махнул рукой своему эскорту, приказывая следовать за ним. Гофмейстер устал. Целые сутки он не вылезал из седла. А его коню, похоже, долгая скачка проблем не доставила. Его шаги по-прежнему сильны, несмотря на то что шерсть вся в репейнике, а пыль просторных степей заставила покраснеть белки глаз животного.

Ландшафт мягкими волнами спускался на север, открывая взгляду широкую равнину. В нескольких милях Альвиас разглядел войско рогатых ящериц, вставших кругом для защиты детенышей. Повсюду он видел отдельных всадников и колесницы, торопящиеся уйти по ложбине к пересохшей Мире. Лишь немногие шли на восток, туда, где на холме над тяжелыми повозками развевалось знамя Эмерелль, золотая лошадь на зеленом фоне, и штандарты Альвемера с серебряными русалками.

Гофмейстер радовался, что сможет наконец передать послание королевы. Он так давно знал Эмерелль, но ему никогда еще не доводилось видеть ее в таком странном настроении, как в тот вечер, когда она попросила его отыскать Олловейна. Королева настойчиво просила его вручить послание лично мастеру меча и никому другому.