Мы из Кронштадта, подотдел очистки коммунхоза (Часть 2) - Николай Берг

— Погодите, а с рабами-то чего разбираться? — недоумеваю я. Мент отрывается от своего занятия и с удивлением на меня смотрит. Потом, как бы ища поддержки, взглядывает на Енота и Павла Александровича. Те пожимают синхронно плечами.

— Ну освободили людей. Чего еще-то? — вопрошаю я. Не пойму я этих танцев, настрадались же люди в неволе-то, освободить их — и пусть радуются.

— Вот уж шиш — говорит подполковник даже с некоторым презрительным оттенком в голосе — их фильтровать и фильтровать. Что пленных — особенно ментов — что рабов. Кто, откуда, зачем, почему и с какой стати попал в рабы. Известно, что несколько сектантов за разные грехи были разжалованы в рабы. Оно, разумеется, трогательно, что парочка людоедов прятала у себя кошек и потому загремела на исправительные работы, но людоедами-то они не прекратили быть от этого. Надо их найти? Надо! А остальные как попали? Мы их освободим, ага, в Кроник допустим. А там окажется, что это банальная уголовщина, например, которую при любом режиме содют в тюрягу. Оно нам нуно? Совершенно ненуно. То, что их гнобили людоеды еще ничего не говорит в их пользу. Бывает из борделя за разврат выгоняют, так это не значит, что выгнанные — образчики добродетели и благонравия — выдает внезапно мент.

— О как сказанул! — одобряет его речь Енот.

— А то ж! — горделиво заявляет подполковник.

— Не ожидал. Мне как-то это все иначе виделось. А тут и от освобожденных никаких букетов и приветствий и к освобожденным весьма прохладное отношение — поясняю я свое разочарование.

— Погоди. Еще и по ночам постреливать будут — утешает меня мент и возвращается к дизайнерскому украшению ландшафта. Критично осматривает с нескольких точек свое произведение, начинает вносить исправления, попутно говоря в мою сторону:

— Вот к слову есть тут свинарник. Свинюшек кормят отстрелянными зомби. Свинюшки отлично толстеют на дохлятине. Но я не про это. На свинарнике с пяток рабов. Вроде как жертвы. Да? Облобызать и рыдать вместе. А у нас есть уже информация, что эти свинари — зверье почище людоедов. Полностью потерявшие человеческий облик субьекты. Вот слыхали про такое гуро?

— Японская эротика вроде. Или это манга? — начинаю я копаться в скудных своих познаниях на тему японских странностей.

— Эротика, то есть порнография — это у них называется хентай — поучительно просвещает меня подполковник — а гуро — это порнография с расчлененкой, некрофилией садимом и…

— Кровь — кишки — распидарасило в говно — подхватывает Енот понимающе.

— Вот-вот — кивает подполковник — так вот свинари аккурат этим и занимались, придавая своим развлечениям с трупами для кормежки эротическую окраску.

— Буэ — говорит Павел Александрович.

— Не то слово — охотно соглашается мент — а если послушать что про них порассказывали пленные, да поглядеть своими глазами — так и еще гаже выходит. Им пару раз живых отдавали. Точнее уже полуживых. Ну, сами понимаете… В поощрение. И что прикажете с такими делать? Да и местных жителей тоже фильтровать придется, есть тут о чем говорить с некоторыми. Как к слову куча оружия выглядит? Впечатляет? — уточняет мент.

— Я бы добавил еще вражеские знамена, пару касок и ящики с вываливающимися из них гранатами — говорю менту, чтобы он не слишком-то воображал тут.

— А я только что сам об этом подумал — внезапно соглашается мент и, словно осененный музой скульптор-авангардист, посылает одного из рядовых в Капище, чтоб приволок что повпечатляющее, а другого — молодого сержантика — в склад, за ящиками. Потом вполголоса признается, что захваченное оружие не раз приходилось раскладывать на манер "товар лицом", но чтоб вот так "классический трофей соорудить" — сроду не было. Раньше нормально так, по — человечески, рядком, чтоб каждый ствол было видать, да и в других полициях точно так же принято — вот в Мексике, например. Но приказ есть приказ, вот и должно быть красиво и внушительно.

— Насчет свинок… — говорит Енот — Мне кажется, что сейчас такой способ кормежки широко будет пользоваться. Из экономии. И раньше-то такое бывало, хотя куда как труднее было труп добыть, чем корм. Рассказывали мне киевские родичи — были у меня такие, что случился раз инцидент с билетиком лотереи, который выиграл «Волгу», ан чоловик уже успел помереть и захорониться. Жена, поняв, что билетик в спинжаке остался, а спинжак на муже, а муж заховался навсегда — добилась эксгумации, хоть это было чертовски сложно. Ан гробик был пустой. В итоге взяли могильщика, коий разводил пушных зверьков, хорей и хануриков, а на мясо им пускал бесполезных упокойников.

— Бабьи сказки — уверенно говорит один из грузчиков в погонах, аккуратно сваливая в кучу оружия еще несколько разномастных стволов.

— Впрочем допускаю, что это отзвуки реально бывшего во время оккупации Киева инцидента, когда гансы расстреляли несколько человек — в том числе и могильщиков с кладбища, каковые трупы пускали после похорон на корм свинкам, а свинок поставляли германской армии… — не моргнув глазом уверенно заканчивает хромой.

— Глядя на этих свинарей — вполне может быть и не байки — соглашается с Енотом подполковник.

— Это печально — кивает головой взгрустнувший Енот — теперь так просто сало и не купишь, надо все проверять. Вот интересно — сало и мясо этих трупоядных свинок как-то выделить можно от нормального? — спрашивает он подполковника с неподдельным живым интересом.

— Завтра проверим — решает мент, на минутку оторвавшись от раскладывания трофеев — нам и самим это знать интересно.

— Еще б не интересно — хмыкает Енот, что мне не удивительно: он сало любит, как кот валерьянку.

— Как проверять собираетесь? — спрашиваю я их.

— Надо бы котами опробовать — немного непонятно отвечает Енот. Видя мое удивление поясняет:

— Сатанисты эти как и прежде активно распинают кошек. Бо животное богомерзкое и чуя от них запах или еще что — не любит. И это показывает. Наглядно.

— Так кстати и эмиссара выловили в Кронштадте, да — на него кошки орали, хотя с виду живехонек. Думали укушенный, в карантин — ан нет… не помирает. А кошки оруть! — подтверждает сказанное и один из милиципунеров.

Запоминаю сказанное. Теперь прямо как тот синий уголовник — хоть все время с собой кошака таскай. В виде волосатого индикатора на все случаи жизни. Надо вот будет проверить — как собаками, вернемся с задания, обязательно посмотрю — чует ли Фрейя людоедов. Только сначала высплюсь.

— Где сейчас майор? — спрашиваю я Енота.

— У этого рыбного института. Ниже по улице порядка километра.