Знаменитые писатели Запада. 55 портретов - Юрий Безелянский

У героев пьес Беккета необычное мышление. Оно сбивчиво, противоречиво, все время кружит в замкнутом кругу. У них особый ритм движения, как будто бег на одном месте. И все они, и это главное, в ожидании чего-то. Ожидания события для них — как наркотик. Вся пьеса «В ожидании Годо» — кафкианская пьеса ожидания. Старшее поколение читателей помнит, как мы тоже долгие десятилетия ждали чуда — обещанного коммунизма, а в конечном итоге оказались у разбитого корыта.

У Беккета другое ожидание — апокалиптическое предчувствие надвигающейся гибели мира, тщетность и бессмысленность человеческого существования. Этот неведомый Годо нависает над всем миром. Но и чисто индивидуальный ужас — кошмар существования между рождением и могилой.

«Владимир. А где же мы, по-твоему, были вчера вечером?

Эстрагон. Не знаю. Где-то еще. В другом загоне. Пустоты хватает».

Действительно, персонажи Беккета «В ожидании Годо» находятся в Зоне, где всего лишь одно «украшение» — засохшее дерево.

— Что мы тут делаем, вот о чем мы должны спросить? — рассуждает Владимир. — И мы знаем ответ: мы ждем Годо. Могут ли то же сказать о себе другие? Миллионы?

«В ожидании Годо» — трагикомедия о неведомой цели.

«Слабый крик родившейся жизни, единственный вдох и выдох, второй слабый крик, а затем — молчание. Вот и вся наша жизнь», — заметил Беккет в одном из редких интервью в 1964 году.

Еще одна знаменитая пьеса Беккета — «Конец игры» (1957). Герои — четыре жалких человеческих существа, больных и старых, оставшихся на земле после какой-то катастрофы. Тема чудовищного физиологического и духовного распада человека, злобной разобщенности людей. В этой пьесе Беккет с печалью констатирует, что вегетативная, животная основа человеческого существования превалирует над интеллектом человека. Вегетация выше разума. Одни критики возмутились, назвали «Конец игры» «философским цирком», «философской клоунадой», удачным номером кабаретной программы в «театре трупов». Другие посчитали пьесу Беккета высокой трагедией шекспировского плана.

Беккет отнюдь не издевается над людьми, напротив, он проявляет к своим маленьким и беззащитным героям состраданье, он сочувствует им, таким как, к примеру, Винни, «женщине лет пятидесяти» из пьесы «Счастливые дни»: «Когда приходишь в уныние и завидуешь всякой твари — это чудо как утешает», — говорит Винни, неисправимая оптимистка, своему молчаливому спутнику Вилли. Однако их «счастливые дни» заканчиваются следующей ремаркой драматурга: «…Улыбается, переводя глаза на Вилли все еще стоит на четвереньках, смотрит на нее. Улыбки как не бывало. Они смотрят друг на друга. Долгая пауза».

Пьеса «Последняя лента Крэппа». Герой приходит к выводу, что вся его жизнь была никчемной. А это уже определенное мужество. И почти всех героев Беккета преследуют боли и похоть. И все страдают. Один из персонажей «В ожидании Годо» сравнивает себя со страдающим Христом. На что другой отвечает ему: «Но ведь там жарко было. И распинали быстро!»

У Беккета распятие длится мучительно. Хотя в одной пьесе «Дыхание» он сократил страдания до 30 секунд — ровно столько длится эта предельно короткая пьеса. Никаких актеров: только плач ребенка да чье-то тяжелое дыхание, многократно усиленное динамиком.

Таков Беккет. И несмотря ни на что, «мы обязаны Беккету, может быть, самыми впечатляющими и наиболее самобытными драматургическими произведениями нашего времени», — утверждает Питер Брук. А он — величина в театре.

Мы все в зале ожидания Сэмюэла Беккета. И все ждем появления мифического Годо.

Совесть немецкой нации

В один и тот же день — в разные годы, разумеется, — рождаются герои и злодеи. Так, 21 декабря родился величайший тиран современности Иосиф Сталин и совесть немецкой нации писатель Генрих Бёлль, при чем Бёлль появился на свет в 1917 году, — еще одно сближение с историей России.

Будущий лауреат Нобелевской премии Генрих Бёлль родился в Кёльне, в семье столяра. Родители воспитали в нем простоту, скромность и ненависть к нацизму. В 1939 году студент-филолог Кёльнского университета был мобилизован в вермахт и, хотел он этого или нет, — ему пришлось повоевать, сначала во Франции, потом в Польше и России. Бёлль испытал на себе все ужасы войны. Был трижды ранен, его мать погибла во время бомбежки. Попал в американский плен и в 1945-м вернулся в Кёльн (а если бы попал в русский, то маяться было бы ему и маяться в заснеженной Сибири). После войны Бёлль поступил снова в Кёльнский университет на факультет германистики. Закончил его. Пережил голод, и холод, и разруху послевоенной Германии, тяжелое восстановление экономики. Увиденное и пережитое бурлило в душе и требовало выхода, — и Бёлль стал писателем. Все очень просто и логично.

Одним из первых заметных произведений Бёлля стал антивоенный рассказ «Поезд пришел вовремя» (1949). Затем вышли в свет романы «Где ты был, Адам?» (1951), «Дом без хозяина» (1954), «Биллиард в половине десятого» (1959), сборник рассказов «Хлеб ранних лет» (1955), — все эти творения писателя принесли ему мировую известность. А еще были написаны романы «Глазами клоуна» (1963), «Групповой портрет с дамой» (1971). Неудивительно, что Генриху Бёллю присудили в 1972 году Нобелевскую премию по литературе.

Ранние произведения писателя посвящены теме войны и ее последствий, позднее он средствами литературы выступал против сытости и вялости тех, кто заглушал голос совести, хотел забвения. Бёлль был прекрасным беллетристом, пристальное внимание обращал на подробности и детали, на психологические и бытовые приметы эпохи. И еще ему была свойственна некая дерзость замысла, он часто поражал своими нестандартными писательскими ходами. При этом Бёлль не претендовал на особую философскую глубину и, несмотря на чрезвычайную начитанность, никогда не кичился своими знаниями и мыслями. Напротив, как отмечал критик Дмитрий Затонский, старался выглядеть ровней обыкновенному читателю и не выказывать ему никакого превосходства. И это не было игрой или притворством: Бёлль и правда был простым человеком. Только видел дальше, чувствовал тоньше и умел отразить в своих книгах неожиданные повороты и изломы примелькавшейся обыденной жизни.

Примечательно, что он не рисовал портретов фашистских главарей и идолов, его больше интересовали нелюди иного рода, — менее одиозные, но более актуальные и трудно истребимые. Или скажем иначе: люди с нацистским сознанием, склонным к насилию. Войну Генрих Бёлль классифицировал как занятие нелюдей. В речи, произнесенной в 1957 году по поводу «Дня поминовения героев», он сказал: «Были ли героями те, все те, кто вопил, молился и проклинал в окопах, госпиталях, на лестничных клетках, в погребах, на грузовиках, в повозках, в железнодорожных вагонах?.. Геройская смерть, которую им с такой щедростью приписывают, не более как разменная монета политики, а значит, фальшивые деньги».