Война и честь (Война Хонор) - Дэвид Вебер

— Честно говоря, Арнольд, — произнесла она после непродолжительного молчания, — должна сказать, что вы уже давно... м-м... предрасположены, если позволите это так назвать, к обвинениям Звездного Королевства в экспансионизме.

— И вы полагаете, что я высказываю тревогу по поводу нынешних событий по причине глубоко укоренившегося предубеждения, — уточнил Джанкола с любезной улыбкой.

Причарт заставила себя улыбнуться в ответ, хотя предпочла бы закатить ему оплеуху. Однако, как бы ей этого ни хотелось, она была вынуждена признать, что в соображениях Джанколы есть резон и просто так от них не отмахнуться, хотя и очень хочется. Кроме того, она была вынуждена признать, что он хорошо держится. Хорошо бы еще он держался где-нибудь подальше от этого собрания.

— Если честно, то да, — ответила она.

— Ну что ж, откровенность за откровенность, отчасти сказывается и предубеждение. С другой стороны, мое суждение по данному вопросу основано на объективных фактах. Я согласен, что аннексия системы, в которой открыт терминал, есть лишь продолжение традиционной политики Звездного Королевства. Но мы ведем речь не только об этой конкретной звездной системе. Мы говорим и о системе Рыси, и, вполне возможно, о других обитаемых звездных системах скопления Талботта. Обо всех семнадцати. Это огромная перемена по сравнению с аннексией единственной звездной системы с одной-единственной планетой, населенной примитивными племенами, как Василиск, или даже стратегически важной звездной системой, население которой обратилось с просьбой о присоединении, как Звезда Тревора.

Он покачал головой.

— Нет, госпожа президент. Сейчас мы видим проявление агрессивного, высокомерного экспансионизма. Думаю, убежденность манти в том, что они наголову разбили режим Пьера, разожгла в них империалистические устремления, всегда теплившиеся во внешней политике Звездного Королевства. Кстати, другим ярким примером высокомерия и империалистической политики манти может послужить рост напряженности в их отношениях с Андерманской Империей из-за Силезии. Совершенно очевидно, что они рассматривают Силезию как свой рыбный садок, куда никому, кроме них, не позволено забрасывать сети. Между желанием считать суверенную звездную державу экономически зависимой от своего государства и планированием неприкрытой аннексии звездных систем, не способных противостоять агрессии, — всего один шаг.

— Но, согласно донесениям Вильгельма, изначально идея присоединения исходила как раз от Рыси, а не от Мантикоры, — возразила Анрио.

— А откуда мы знаем, что это было именно так? — вмешался министр внутренних дел Сандерсон.

Глаза Причарт сузились. До сего момента она числила Вальтера Сандерсона в своем “лагере”, но теперь её уверенность поколебалась. А когда он продолжил, просто рухнула.

— Мантикора имела с Рысью только один контакт, состоявшийся при посещении системы исследовательским кораблем, — сказал он. — Мы не знаем, что на самом деле они сказали. Мы знаем только то, что сообщил экипаж мантикорского корабля. И опираемся на заявление мантикорского правительства.

— Вы утверждаете, что они лгут? — спросил Тейсман, бросив на Сандерсона тот самый взгляд, от которого с трудом, но все же сумела удержаться Причарт.

— Я утверждаю, что подобного варианта исключить нельзя, — парировал Сандерсон. — У меня нет доказательств ни того, что они солгали, ни того, что сказали правду, а если их политический курс и вправду таков, каким видится Арнольду, они должны испытывать сильное искушение представить свои действия в самом выгодном свете. “Просьба” Рыси — превосходный предлог.

— Да зачем им вообще какой-то предлог? — спросил Ле Пик.

— Мне на ум приходит по меньшей мере одна причина, — рассудительно произнес Джанкола и в ответ на вопросительный взгляд генерального прокурора пожал плечами. — Мы с вами можем быть полностью уверены, что Солнечная Лига отреагирует на поползновения манти негативно. Но солли, как известно, весьма привержены принципу “самоопределения”.

— Разумеется! — фыркнул Тейсман. — Пока экспансию осуществляют именно они, а не кто-то другой!

— С этим я спорить не стану, да и никто, наверное, не станет, — согласился Джанкола. — Но если Звездное Королевство сумеет убедить общественное мнение Лиги в том, что инициатива присоединения исходит от Рыси, то при наличии общественной поддержки идеи самоопределения Лиге будет довольно трудно возражать против предпринимаемых мантикорцами шагов.

— По мне тут чересчур макиавеллизма, — сказал Ле Пик.

— Может быть и так, — легко согласился Джанкола, — но ведь Высокий Хребет и Декруа и есть последователи Макиавелли, не так ли? Или вы, Деннис, думаете, что они затягивают решение судьбы оккупированных систем исключительно по доброте душевной?

— Конечно нет, — буркнул Ле Пик.

— Если они используют переговоры для решения своих внутриполитических проблем, то они вполне могут рассматривать экспансию в скопление Талботта в том ключе, который я только что описал. Это было бы печально, но, должен сказать, если бы они интересовались только скоплением, я бы не переживал. В конце концов, Талботт вне нашей территории и нашей сферы интересов. Беда в том, что это явный признак усиливающейся тенденции к экспансии в целом. А если так, то территориальная близость Мантикоры начинает меня беспокоить. Особенно пока они оккупируют часть пространства Республики.

— Черт возьми, а он сообразительный сукин сын, — со вздохом сказал Тейсман несколько часов спустя, сидя вместе с Ле Пиком в кабинете Причарт.

За огромными окнами россыпью драгоценных камней сияли огни Нового Парижа, но присутствующие были не в том настроении, чтобы любоваться красотами.

— Да, он такой, — согласилась Причарт, откинувшись в своем гигантском кресле и устало прикрыв глаза. — И становится все сообразительнее и сообразительнее, — по-прежнему с закрытыми глазами добавила она, обращаясь к потолку.

— И без вас знаю, — рубанул Ле Пик. Тейсман вопросительно посмотрел на него.

— Меня от него колотит, — объяснил Генеральный прокурор, раздраженно пожав плечами. — Конечно, он умен, и его речи вполне разумны. Иногда мне кажется — слишком разумны, особенно когда я начинаю чересчур злиться на манти. Но слишком многое скрыто в глубине. Он напоминает мне Сен-Жюста.

— Ну это, пожалуй, чересчур, — сказал, помолчав, Тейсман. — Он, конечно, не ангел во плоти, каким старается казаться, но сравнивать его с Сен-Жюстом? — Военный министр покачал головой. — Нет, на Сен-Жюста он не похож хотя бы потому, что не представляет опасности для общества.

— Но не из-за отсутствия амбиций, — фыркнул Ле Пик.

— Беспринципный — да, — вставила Причарт, открывая глаза и возвращая спинку кресла в вертикальное положение, — но, по большому счету, Том прав. Несомненно, в угоду своим амбициям Арнольд способен на многое, но я не могу себе представить его, взрывающего ядерный заряд в центре Нового Парижа.

— Остается надеяться, что вы оба правы, а я ошибаюсь, — сказал Ле Пик.

Его реакция Элоизу не обрадовала, особенно с учетом того, что именно Ле Пику подчинялись Вильгельм Траян и Кевин Ушер. Впрочем, следующая фраза Денниса обрадовала её еще меньше.

— Кстати, вы обратили внимание на Сандерсона?

— Ещё бы, — буркнул, скривившись, Тейсман. — Похоже, у нас намечается очередной перебежчик.

— Если только я вконец не заблуждаюсь, он также расширяет свое влияние на Конгресс, — заметила Причарт, скорчив гримасу. — Благодаря новой позиции на переговорах с Высоким Хребтом и Декруа нам удалось сохранить поддержку большинства, но дорогой Арнольд оказался куда более непотопляем, чем мне бы хотелось. Ему кажется, что, ужесточив нашу линию на переговорах, я украла его идею, и теперь он хочет взять реванш, пугая всех намерениями манти. И знаете, что во всем этом самое поганое?

Она посмотрела на обоих своих соратников, которые лишь покачали головами.

— Самое поганое, — тихо сказала она, — что он запугивает всех так убедительно, что порой я сама готова ему поверить.

— Спасибо за обед, господин госсекретарь. Угощение, как всегда, было на славу.

— А вам, господин посол, большое спасибо за приятную компанию, — любезно ответил Арнольд Джанкола.

Иньшен Райнсхаген, граф фон Кайзерфест, андерманский посол в Республике Хевен, улыбнулся гостеприимному хозяину. То был далеко не первый и, как рассчитывал граф, не последний его приватный обед с государственным секретарем Республики. Официально подразумевалось, что за обедом дипломаты обсуждают перспективы расширения взаимовыгодной торговли между обновленной Республикой и Империей. Кайзерфеста это прикрытие вполне устраивало. Опыт работы Джанколы в казначействе делал эту версию еще более достоверной... и объяснял отсутствие представителей министерств торговли и финансов. Таким образом, встречи проходили без лишних свидетелей, а чтобы они и впредь не привлекали особого внимания, Кайзерфест и в самом деле согласился предоставить республике ряд коммерческих льгот.