Война и честь (Война Хонор) - Дэвид Вебер

Джанкола прекрасно знал, о чем думает андерманец, поскольку приложил немало усилий, чтобы направить его мысли в нужное русло. Послу и в голову не приходило, что придуманная госсекретарем легенда скрывает истинную подоплеку их бесед не только от посторонних, но и от президента Причарт.

— Однако, — сказал Кайзерфест, — сколь бы великолепен ни был обед, боюсь, мне пора идти. Через два часа я должен быть в опере.

— Разумеется, господин посол. — Джанкола поднял бокал бренди, смакуя, отпил глоток, поставил бокал на место и улыбнулся. — Я только хотел бы напоследок ещё раз заверить вас в том, что я лично и правительство Республики сознаем общность наших интересов. Разумеется, пока наши переговоры с Мантикорой не закончатся, мы не имеем возможности открыто выступить в поддержку усилий вашего правительства по разрешению ваших... осложнений с Мантикорой по силезскому вопросу. Боюсь, до тех пор пока мы не урегулировали собственные отношения со Звездным Королевством, официальная поддержка Республики скорее будет контрпродуктивной. Тем не менее — не сочтите это высказывание излишне драматическим — наше правительство высоко ценит справедливость древнего принципа: “Враг моего врага — мой друг”. И Республика, и Империя заинтересованы в том, чтобы... ограничить желание манти вмешиваться во внутренние дела наших государств и обеспечение нашей безопасности, а потому будет весьма разумно скоординировать наши усилия в этом направлении. Разумеется, не афишируя этого.

— Разумеется, — с готовностью согласился Кайзерфест. Он тоже пригубил бренди, покатал во рту ароматную жгучую жидкость и кивнул. — Мы с вами понимаем друг друга, и наши позиции совпадают.

— Надеюсь, вы понимаете также, — серьезно сказал Джанкола, — что, хотя Республика и намерена оказать Империи всю возможную поддержку, официально заявленная позиция будет отличаться от действительной. Я ценю вашу дружбу, господин посол, однако со стороны любого из нас было бы наивно пытаться делать вид, будто определяющим является что-то большее, чем политика здравого смысла.

— Разумеется, — снова согласился граф.

— К сожалению, — заметил Джанкола, — наша звездная нация все еще охвачена революционными страстями. Подобный энтузиазм плохо сочетается с прагматическими требованиями эффективной межзвездной дипломатии. Эта причина может вынудить нас с президентом Причарт выступить с публичными заявлениями, которые наверняка будут интерпретированы как критика политики Империи в отношении Силезии. Надеюсь, и вы, и император с пониманием отнесетесь к необходимости маскировать наши истинные приоритеты некоторой дезинформацией.

— Подобная ситуация нам вполне знакома, — ответствовал Кайзерфест с едва заметной улыбкой. — Как вы сами заметили, наши... прагматические интересы — хотя бы на данный момент — делают нас естественными союзниками, вне зависимости от публичных заявлений, с которыми вы вынуждены будете выступить.

— Вы тонкий дипломат, господин посол.

— Я просто практичный человек, — поправил Кайзерфест. — Я, естественно, проинформирую его величество о содержании нашей беседы.

— Разумеется, — улыбнулся Джанкола. — Именно на это я и рассчитываю.

Глава 37

— Есть ещё какие-нибудь соображения, что они могли там найти? — спросил Алистер МакКеон. Кроме него и Хонор, в кабине лифта находились Альфредо Ю, Уорнер Кэслет, капитан Сэмпсон Грант, Нимиц, Мерседес Брайэм, Росли Орндорф, Баньши и, само собой, Эндрю Лафолле. По табло со схемой КЕВ “Оборотень” стремительно двигалась световая точка, обозначавшая лифт.

Все они направлялись на совещание, куда должна была прибыть и Элис Трумэн, занятая в настоящий момент передислокацией разведывательных платформ. Что было вызвано теми же событиями, из-за которых созвали сегодняшнее совещание.

— Ты о разведывательных платформах? — уточнила Хонор.

— Что?

МакКеон растерянно моргнул, а потом издал смешок.

— Прошу прощения. Теперь я понял, почему ты истолковала мой вопрос таким образом — при сложившихся обстоятельствах. Но вообще-то я имел в виду то, о чем мы говорили прошлым вечером.

Леди Харрингтон взглянула на него вопросительно, и он пожал плечами.

— Можешь считать, что это способ отвлечься.

— Совершенно бессмысленный.

— А такие лучше всего, — весело ответил МакКеон. — Если на вопрос можно найти окончательный ответ, он перестает работать как способ отвлечься, не так ли?

— Алистер, я когда-нибудь говорила тебе, что ты большой оригинал?

Орндорф, Грант и Брайэм переглянулись за спиной у начальников, а Ю с Кэслетом, занимавшие достаточно высокое положение, открыто рассмеялись. К ним присоединился и Нимиц.

— Не припоминаю, — отозвался МакКеон. — Но, как бы меня ни обзывали, вопрос остается в силе. Как по-твоему, что они, скорее всего, найдут?

— Не имею ни малейшего представления, — откровенно призналась Хонор. — Думаю только, что бы там ни было, они это уже нашли. Но пока новость доберется до нас, пройдет немало времени.

— Да, мы тут на задворках в самой глуши, — с мрачным видом согласился МакКеон.

Хонор мысленно признала его правоту. Своим вопросом, вольно или невольно, МакКеон слишком ярко воскресил в памяти то, о чем думать не хотелось. Всего два дня назад они получили, известие о том, что “Радость жатвы” получила приказ совершить испытательный переход через недавно открытый терминал, но само это сообщение добиралось до них более трех стандартных месяцев. С таким же опозданием к ним должно было прийти и известие о том, что обнаружила “Радость” на том конце туннеля... как, впрочем, и любые другие сведения, какие Адмиралтейство или правительство Высокого Хребта сочли бы необходимым отправить на Сайдмор.

Правда, до сих пор эти высокие инстанции не выказывали к столь непримечательному объекту, как станция “Сайдмор”, ни малейшего интереса.

— Совсем не представляю, что могли обнаружить Захари с доктором Каром, — повторила Хонор, — но надеюсь, что их открытие не заставит правительство и вовсе забыть про нас.

— Я понимаю, на что ты намекаешь, — нахмурился МакКеон, — но, честно говоря, мне это что в лоб, что по лбу. Никакой помощи мы один черт не получаем, но тут нам, по крайней мере, и под руку не лезут.

Ю хотел было что-то добавить, но передумал. Зато другие излишним чувством такта не страдали.

— Возможно, ваша милость, адмирал МакКеон прав, — нерешительно сказала Мерседес Брайэм, а когда Хонор обернулась к ней, пожала плечами. — Они взвалили на вас ответственность за формирование политики, а также за её осуществление. Это нечестно. Но при той политике, которую с таким восторгом проводят они сами, для Звездного Королевства будет лучше, если их что-нибудь отвлечет, да подольше.

— Я вас понимаю — и тебя, и Алистера, — ответила, поразмыслив, Хонор. — Но мне кажется, это не стоит обсуждать даже со своими.

Она достаточно хорошо знала Ю и Кэслета, чтобы без стеснения затронуть эту тему в их присутствии, а Грант, начальник штаба Ю, был грейсонцем старой школы — даже представить себе было невозможно, чтобы он опустится до сплетен при посторонних. Кроме того, все трое были своими — как члены семьи или, по крайней мере, приемные дети. Улыбнувшись им, Хонор продолжила.

— Нет смысла притворяться, что ни одного из нас отсутствие новых указаний абсолютно не волнует. Избежать дискуссий о том, почему мы их не получаем, всё равно не получится, но я хотела бы свести к минимуму разговоры об идиотизме тех приказов, которые уже получены. Я не рассчитываю, что вы заставите себя не задумываться на этот счет, но, честно говоря, у нас и без того хватает поводов для недоверия и обид, чтобы ещё подливать масла в этот огонь.

Она взглянула в глаза Брайэм, а потом, переведя взгляд на Орндорф и МакКеона, дождалась кивка от каждого.

МакКеон вроде бы собрался что-то сказать, но тут лифт прибыл на место назначения. Дверь с шипением отворилась, и он, дернув плечом и досадливо поморщившись — договорить все-таки не удалось, — посторонился, чтобы пропустить Хонор вперед и последовать за ней.

Когда Эндрю Лафолле заглянул в конференц-зал, производя обычный беглый осмотр помещения, там кроме Андреа Ярувальской и Джорджа Рейнольдса уже находились рослый, светловолосый капитан первого ранга Королевского Флота и необычно юная для своего звания сайдморский лейтенант-коммандер. Задержавшись на них взглядом на долю секунды, словно записывая изображения к себе в память, телохранитель вынырнул в коридор и пригласил внутрь Хонор и сопровождавших её офицеров.

Андреа и Джордж почтительно поднялись, но Харрингтон, направляясь к стоявшему во главе стола креслу, жестом велела им сесть. Справа от неё уселся МакКеон, за ним Орндорф. По левую руку расположились Ю и Кэслет, а Брайэм оказалась между Ярувальской и Рейнольдсом. Хонор дождалась, пока два древесных кота устроятся на спинках кресел своих людей, и обратилась к Ярувальской: